Я снова оказалась не готова к встрече с ним. Он застал меня врасплох.
Опять…
Я иду к столу и нахожу карточку Матвея среди других карточек, принесенных мне медсестрой. Если бы я просмотрела их раньше, я была бы готова к встрече…
Так. Курс восстановительной терапии. Две недели… Он собирается пробыть тут целую вечность!
Собирался. Надеюсь, теперь передумал. Может, моя несдержанность к лучшему. Матвей приехал развлечься. А я его напугала своими рыданиями. Плачущая истеричная женщина — явно не то, что ему нужно.
Он уже сбежал…
Дверь снова открывается. Я вздрагиваю. Бросаю быстрый взгляд в зеркало. Выгляжу я так себе…
Это опять Матвей.
Вернулся, держит в руке пластиковый стакан с водой. Видно, сгонял к кулеру. Заботливый какой…
— Что вам нужно, пациент Иванов? — холодно спрашиваю я. — Я отказываюсь заниматься вашим лечением.
— Ты плакала, — говорит он.
И идет ко мне.
Я не собираюсь отступать. Я буду вести себя так, как должна была с самого начала — холодно и отстраненно.
— Да, — спокойно отвечаю я. — Это была истерика.
— Но почему…
— Потому! Хочу и истерю. Люблю, знаешь ли, устроить истерику в понедельник после обеда. Заряжаюсь энергией на предстоящую неделю.
Матвей растерянно таращится на меня.
— Настя…
Да, я несу откровенную дичь. Но делаю это уверенно. Беру пример с него. Наглость — второе счастье!
— А что это тут у тебя? Ты мне водички принес? Как мило!
Я беру стакан с водой из его руки и… опрокидываю ему на голову.
Матвей еще более растерянно хлопает глазами. Просто стоит столбом, и капли воды стекают по его лицу на рубашку.
— Если тебе действительно нужен курс восстановления, тобой займутся мои коллеги. Я поговорю с главврачом. А ты забудь дорогу в мой кабинет!
32
Настя
Выпроводив Матвея, я прямиком пошла к нашему главврачу.
С порога выпалила:
— Перенаправьте, пожалуйста, пациента Иванова к другому специалисту!
И, только увидев высоко поднятые брови Пал Степаныча, поняла, что погорячилась. Незачем вываливать на всеобщее обозрение свои проблемы…
Отправляясь к начальству, я была вся на эмоциях, головой не думала. А надо было подумать!
— Что случилось? — спокойно спросил наш бессменный главврач.
— Ничего, то есть… Я не могу с ним работать!
— Насколько я помню, в прошлый раз именно ты, Настенька, вела Иванова.
— Да…
— И он был чрезвычайно доволен! Заходил ко мне перед отъездом, очень тебя хвалил. И даже сделал щедрый взнос в наш фонд помощи детям.
— Да?
Про взнос я не знала. Матвей мне не сказал. Но это ничего не меняет!
— Так в чем проблема? — снова спросил Пал Степаныч, поправив очки на переносице.
— Я не могу с ним работать.
— Он грубит? Пристает к тебе? Ведет себя неподобающе?
— Нет, просто… Я просто не хочу!
— Настя, я тебя не узнаю. Что за детские капризы? Ты всегда была надежным дисциплинированным сотрудником!
— Да, всегда была. И после стольких лет безупречной работы… Пал Степаныч… Могу я позволить себе всего один каприз?
— Прости, дорогая, но нет. Не в этот раз.
— Но почему?
Я, действительно, чувствовала себя обиженным ребенком. Понимала, что веду себя крайне непрофессионально. И глупо. Но что еще мне оставалось делать?
— Видишь ли, Матвей Иванов очень просил, чтобы его восстановлением занималась именно ты. И я не могу ему отказать.
— Почему не можете?
— Потому что для меня важно, чтобы он остался доволен. Это для всех нас важно! Знаешь, кто в прошлый раз его к нам направил? Сам Селиверстов! Из министерства!
— И что? — буркнула я.
Хотя я прекрасно понимала, что.
Пал Степанычу очень нужен свой человек в министерстве здравоохранения. Скоро у нас будет очередная аккредитация, мы должны утвердить новые направления лечения. Экспериментальные направления! С этим могут быть проблемы. И благосклонность министерства будет очень кстати.
— Деточка, — снова обратился ко мне наш главврач. — Ступай, пожалуйста, к себе в кабинет. И подумай хорошенько, можем ли мы из-за твоих капризов рисковать лицензией.
— Да все не так…
— Все именно так. Иди и постарайся, чтобы наш пациент Матвей Иванов был всем доволен.
Я вышла из кабинета главврача, как оплеванная. Выставила себя дурочкой и истеричкой! И чего добилась? Приказа ублажать Матвея всеми способами!
Ладно, Пал Степаныч не так выразился. Но смысл был именно такой!
А потом еще Тимур подлил масла в огонь, когда мы с ним встретились на кухне.
— Ко мне сегодня Иванов приходил на массаж, — внезапно произнес мой коллега. — Помнишь такого?
И смотрит на меня внимательно.
Я не сомневаюсь, что пять лет назад Тимур догадался о нашем с Матвеем романе. Да невозможно было не догадаться! Догадался, но так ничего и не сказал. И я была ему за это благодарна.
Потом, когда у меня родился Ванечка, Тимур пытался завести разговор о его отце, намекал на Матвея. Я его оборвала. Сказала, что не хочу это обсуждать. И он больше не лез.
Тимур — настоящий друг.
Но он знает. Он точно знает, кто отец моего ребенка.
Матвей в городе. Он общается с людьми. И среди них есть те, кто знает мою тайну… Правда, их немного — Тимур, моя мама и Вика. Кажется, это все.
Но, возможно, еще кто-то из наших сотрудников догадался пять лет назад. Мы с Матвеем, конечно, скрывались. Но шила в мешке не утаишь.
И, если кто-то тогда догадался о романе, он мог догадаться и о том, кто отец моего сына. Я ни с кем это не обсуждала. Просто сообщила всем, что буду матерью-одиночкой.
Наверняка обо мне сплетничали. И, возможно, сплетничают до сих пор.
Вика! Вот кто может мне помочь. Надо срочно встретиться с подругой и, по совместительству, коллегой, которая тоже работает в нашей клинике.
Мне просто необходимо выговориться. Мне нужно решить, что делать. Только Вика может взглянуть на ситуацию здраво и что-нибудь мне посоветовать.
У меня голова сейчас совсем не варит. А у нее всегда мозги работают.
Сегодня я сама не своя. В кабинет УЗИ я влетела, забыв постучаться. Мне показалось, что табло “занято” не горело… Или горело? Не знаю. Мне сейчас так трудно сосредоточиться!
Вика была не одна. У нее на кушетке лежал пациент. Со спущенными штанами.
Это был Матвей!
— Что, тебя и тут ублажают? — выпалила я.
И еле удержалась, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.
33
Настя
Ну и денек выдался сегодня!
Кошмар, дурдом и провал по всем фронтам. Я выставила себя дурой и истеричкой. Несколько раз!
Сначала с Матвеем. Потом с Пал Степанычем. А потом еще с Викой… и снова с Матвеем.
Да, Матвей лежал у Вики на кушетке. И она делала ему… УЗИ! А не то, что можно было подумать, услышав мою реплику.
И штаны у него были лишь слегка приспущены, как и положено при исследовании органов брюшной полости.
Никто никого не ублажал. Моя фраза прозвучала совершенно по-идиотски.
Осознав это, я выскочила из кабинета. И пошла принимать своего последнего на сегодня пациента, стараясь сосредоточиться на работе. И не краснеть каждую минуту, вспоминая свои сегодняшние ляпы.
“Это что, твой Матвей?!” — пришло мне сообщение от Вики. С кучей удивленных смайликов.
“Он не мой!”
“Я так и подумала. А он производит впечатление. Понимаю тебя”.
“Ничего ты не понимаешь! Он вернулся. И это ужасно!”
“Давай сегодня встретимся. После работы. В кондитерской”
“Давай! Я только Ваню заберу и отведу домой”
“Успокойся, все будет хорошо”.
“Не будет! Он все испортит”.
“Будет. И не спорь”.
Я заполняю документацию, снимаю халат, беру сумочку и выхожу из кабинета. Иду по клинике, как по минному полю. За каждым углом может оказаться Матвей!
То он навещает главврача, то делает массаж у Тимура, то Вика обследует его внутренности… Он везде!
