Она все еще говорила ровно, но создавалось ощущение, что нахуй посылает одной лишь интонацией и гордо распрямленной спиной.
— Делать при мне будешь, и думаю погоды эти пару дней не сделают, можем в воскресенье начать, там ровно две недели будет, — меня бесила ее надменность, поэтому отвечал в тон. Так же ровно и повелительно, чтобы не взбрыкивала. А может наоборот провоцировал идиот. — После того как выясним, нам предстоит долгий разговор с Пашкой, от него скрывать я не стану.
— Ну уж нет, я не буду ему говорить, ясно тебе? — так резко повернулась, что волосы взметнулись и хлестнули по дверце шкафа. — Он мой брат, а не муж, и с кем я сплю его не касается, и ты, — ткнула в мою сторону пальчиком, делая шаг навстречу, — заруби себе на носу, твоя честность сыграет плохую службу Марк, нельзя говорить им.
— Что ты знаешь об этом девочка? — презрительно выдал и ухмыльнулся, окидывая Дашку холодным взглядом. — Ты о честности только в книжках могла читать и то по диагонали, информация явно не усвоилась.
— Говнюк, — толкнула в грудь, сердито наступила. — Зато я знаю, что распутство до добра не доводит, а вот у тебя с этими знаниями проблемы.
— Распутство? Блядство Даша. И если тебе интересно, то именно это ты делала, когда позволяла мне натянуть тебя в душе… — голова дернулась, она снова это сделала. Щека запылала как будто сотни иголок в нее вогнали в раз и прожгли огнем. И словно кнопку красную нажали забрало опустилось и кровь взревела.
Сгреб Суворову, шагнул к кровати, рывком сел, с силой укладывая ее на свои колени животом.
Дашка не проронила ни звука, только выгибалась, пыхтела, пыталась вырваться, а я придавил ее лопатки локтем и задрал этот гребаный халатик, мысленно собирая все известные мне маты — под ним ничего не было.
— Раз, — шлепнул смачно, моя ладонь загорела, представляю, что случилось с ее задницей, которая постепенно меняла цвет с телесного на красный. — Два, сука довела же меня. Три, — на этот Дашка пискнула, но больше ни слова не произнесла, а я уже не чувствовал ладони, даже немного жалко стало сучку. А потом заметил на кровати телефон, экран загорелся, и я моргнул, не веря глазам. Коля бля. — На звонок ответь при мне и для непонятливых отшей его еще раз.
Сунул Дашке телефон, та вырвала его у меня из рук и рывком поднеся к уху залепетала нарочито елейно.
— Да, любимый…
— Четыре, — еще раз шлёпнул, она ойкнула и зарычала, а потом выгнулась и умудрилась почти попасть мне по… — Дашка блядь, еще хочешь?
— Отпусти козел!
— Трубку положи, — одернул ее халат, прикрывая раскрасневшуюся задницу и прекратил локтем давить на лопатки, рыжая выпрямила спину, вставая на пол коленями и начала судорожно запахивать свое хлипенькое одеяние.
— Я вообще-то в первый раз еще сбросила, не собираюсь при тебе с ним разговаривать, ты шизанутый.
Значит, звонок сбросила, но сделала вид что ответила, сама же и нарывается, причем сознательно.
Гнев уже не душил, почему-то после этой встряски на душе стало легче и на удивление спокойно, и я даже улыбнулся, глядя как горят от ненависти щеки Дашки.
Она такая забавная, когда злится.
— Вали на работу! — огрызнулась, и я спохватился, что могу опоздать. Поднялся, Дашка отпрянула будто на нее накинусь сейчас. Снова едва не улыбнулся.
— Я серьезно, Даш, даже если выяснится, что ты не беременна, с этим валенком ты встречаться не будешь. Он же сопляк, нахер он тебе нужен? — уже на выходе из комнаты заключил, и тут же услышал ответ.
— Тебя не спросила, с кем мне встречаться, — обиженно надула губы и уверен показала язык мне в спину. — С кем хочу с тем и буду.
Ну уж нет. Я теперь этого Колю к ней на метр не подпущу. Вот из принципа.
36
Рабочий день пролетел, и я полный надежды, что сейчас в баре склею какую-нибудь девушку и наконец сниму напряжение присвистывал и переодевался в гражданку, и даже стук в дверь не омрачил хорошего настроения.
Накинул рубашку обратно, и прошел к выходу, открывая.
— Брат, слушай, выручай, — Пашка не став входить, стоял в дверях взъерошенный и какой-то встревоженный. Не знаю, что произошло, но давно его таким не видел, и даже напрягся в секунду теряя легкий настрой. — Мне надо срочно из города свалить, обстоятельства пиздец. Ты можешь выручить, я очень прошу.
— Без проблем, говори, что надо сделать, — отступил, но друг не принял приглашение войти в кабинет и лишь суетливо глянул на часы на руке.
— У Даши концерт, я обещал быть, но не смогу. Она обидится, даже если не скажет об этом, пожалуйста брат, выручи, сходи туда, купи цветов от меня, объясни ситуацию.
После слова Даша я уже не слушал, о чем он просил как-то странно залип не в силах среагировать, но потом постепенно отмер и понял, что Пашка ждет ответа.
— Да, конечно, а куда ехать?
Суворов на глазах расслабился и его плечи опустились, он торопливо продиктовал мне адрес и почти бегом бросился в сторону выхода из здания, а я сделал глубокий вдох и прикрыл кабинет, уже не чувствуя того предвкушения, что раньше.
Вечер с Дашкой. Что может быть хуже?
Ни секса, ни приятного флирта, ни чёрта короче. Прощайся с личной жизнью Марк.
Переоделся и вышел с работы около семи. Концерт должен был начаться несколько минут назад, но друг заверял что Даша выступает в числе последних, поэтому торопиться было некуда.
Минут десять постоял у машины и покурил, глядя как спецтехника расчищает остатки снега с тротуаров. Потом выщелкнул окурок и сел за руль, медленно выезжая с почти пустой парковки.
Приехал в цветочный и понял, что не знаю, какие взять. Всякие там хризантемы, ромашки отмел сразу, слишком бесхитростные цветы. Лилии красивы, но они совершенно не отражают характер этой рыжей, которой прекрасно подошел бы зеленый плющ в подарок, да и прозвище — отлично для нее.
Может, тюльпаны? Гвоздики? Это слишком официально…
— Кому выбираете? — ко мне подошла продавец в ярко розовой кофте и черных лосинах. Удивительно как некоторые девушки самонадеянно выбирают шмотки. Натянуть это на задницу пятидесятого размера… Как они не треснули по шву?
— Девушке… — ответил машинально, и продавец красноречиво улыбнулась. А я слишком поздно сообразил, что она не так поняла мой ответ, но переубеждать ее было поздно.
— В пределах какой суммы? — было видно, что шестеренки в ее голове завертелись, и глаза забегали по вазам, выцепляя варианты.
— Сумма не принципиальна, нужен красивый букет. Чтобы она поняла и простила мое отсутствие в очень важный день.
— О, тогда вам нужны розы.
— Вероятнее всего.
— Минуту, — она потянулась к ручке, и я отступил, позволяя ей открыть дверцу холодильника-витрины. — У меня есть кое-что…
Продавец торопливо раздвигала вазы, расталкивала коробки, пока не добралась до самой дальней, высокой и хорошо упакованной.
— Вот эти свежие, такие точно простоят долго, и она вас простит.
— Отлично, — пожал плечами и уткнулся в телефон, пока женщина распаковывала коробку, но как только она извлекла из нее цветы, мое дыхание перехватило, и я завис.
— Сколько штук?
— Все, — ответил резче чем было необходимо, и продавец лишь удовлетворенно кивнула и достала цветы. Нежно-розовые, как сердцевина у ракушек, розы с плотными еще не распустившимися бутонами поблескивали влагой на нежных лепестках. Не знаю, что со мной произошло, но именно они идеально подходили для нее — понял это и ни секунды не колеблясь вынул зажим с деньгами.
— Сейчас, только шипы обрежу, я их еще не обрабатывала…
— Оставьте.
Продавец снова промолчала, но было видно — хотела возразить.
Нежно-розовые, упругие бутоны на плотных ярко зеленых стеблях с шипами — именно то, что нужно.
Прошел за продавцом к кассе и дождавшись, пока она упакует заказ в крафтовую бумагу, рассчитался и вышел из магазина.
Даша выступала в одном из небольших ресторанов. Не знаю, что там у них за движуха, но адрес Пашка назвал конкретный. Версаль — довольно неплохой рест, мы как-то пару раз зависали там с друзьями, поэтому безошибочно подъехал, припарковался почти в самом конце стоянки, машин была тьма, яблоку негде упасть.
