— А, это… Силовое преимущество на моей стороне, трепыхаться бесполезно, — во все свои белоснежные тридцать два улыбается Демидов.
— Предатель. Ты тоже предатель.
— Ты не перепутай только, когда будешь в контактах переименовывать. Я тебе там свой номер оставил.
— Солью его твоим ненормальным фанаткам.
— В самое сердце ранишь, Китти. Но спасибо хотя бы за фанаток, а не за сайты эскорт-услуг.
Нужно взять себе эту мысль на карандаш. У Алекса и фотографий много выложено в общий доступ, я видела. И с обнаженным торсом тоже есть несколько совсем свежих…
— Даже не думай об этом, — щурясь, несколько угрожающе заявляет мне он. — Хочешь что-то домой взять? Может, пончиков? Они тут в коробке по несколько штук, очень удобно.
— Засунь себе эти пончики…
— Ну, Диан, это будет проблематично. Я могу только в пончики засунуть, — Демидов пошло играет бровями и усмехается, когда до меня доходит смысл его слов.
Какой же пошляк!
В машину к нему я сажусь со скрипом, стирая себе из-за этих двух предателей зубную эмаль. Алекс терпеливо под мое молчание в ответ на его вопросы отвозит меня домой и честно ждет со мной возле подъезда появления Мирона.
Пять минут.
А потом ему кто-то звонит, и после разговора перед Демидовым появляется моральная дилемма — бросить меня здесь одну, хоть я и предупредила его, что никуда сбегать не собираюсь, или опоздать на внезапную тренировку, где команде объявят что-то важное, и получить по шее от тренера.
— Ты точно меня не подведешь? — поворачивается он ко мне. — Я обещал твоему Ромео, что с тобой ничего не случится.
— Домой пойду и все. Не зря же ты меня сюда привез.
Алекс смотрит на меня внимательно примерно с минуту, потом кивает и обнимает. По-дружески. Мне с ним так легко, хочется верить, что мы станем если не друзьями, то хотя бы знакомыми. И продолжим сталкиваться возле туалетов, чтобы он смешил меня своими дурацкими шутками.
— Не шали, — в качестве напутствия говорит Алекс и уезжает.
Какое-то время я еще стою на улице, потому что на подсознании мне хочется, чтобы Мирон успел до того, как я запрусь в своей квартире с твердым намерением не открывать ему дверь. Пусть дальше идет обжиматься со своими просто подругами, чтобы потом от него за километр несло приторными вонючими духами.
Такое ощущение, что у меня внутри какое-то раздвоение личности. Одну сторону тянет к Вертинскому, и она готова ему все простить, а другая хочет воткнуть в него вилку.
Прислушавшись к здравому смыслу, я все же нашариваю в сумке ключи и медленно плетусь к подъезду, но меня останавливает грубый мужской голос:
— Девушка, дверь не придержите?
Машинально я заглядываю через плечо, но рассмотреть ничего не успеваю, потому что меня буквально сносит с места под чужим весом.
Сначала я думаю, что от удара о железную дверь у меня двоится в глазах, но, проморгавшись, осознаю, что мужчин передо мной действительно двое.
— Вам нехорошо, Диана Юрьевна?
Меня пугает, что они знают мое имя. Выходит, это не просто какие-то гопники решили развлечься…
— К-кто вы? — у меня во рту неприятный привкус крови, я умудрилась прикусить язык, когда меня сильно толкнули вперед. — Что вам нужно от меня?
— Нам нужны деньги.
— У меня есть немного… Забирайте все, только отпустите меня…
Один дает другому отмашку, и тот выворачивает мою сумку прямо на асфальт. Поднимает кошелек и заглядывает в него.
— Считай, что один день ты себе купила, — оскаливается бандит. — Завтра заглянем. Сумма отсрочки будет в два раза больше. Или… — он накручивает прядь моих волос на палец, я дергаюсь, и тогда мужчина больно хватает меня за волосы. — Ты ничего такая, тощая только, но на пару раз сгодится.
— Н-не трогайте меня… — голос звучит жалко.
— А че так? Ты небось и хер настоящий никогда не видела. Целка, а? Люблю таких, вы визжите обычно, будто вас режут. Вставляет, — он наклоняется, выдохнув последнее слово мне на ухо.
— Серый, заканчивай этот цирк. Нам сказали девочку пока не трогать.
— Давай ее на двоих, м-м? К ментам она не сунется, иначе ее саму потопят.
Я зажмуриваюсь, верю, что они исчезнут, когда я открою глаза. Меня трясет так, что зубы стучать начинают. Страх настолько сильный, что я практически себя не контролирую, когда ударяю коленом в пах державшего меня бандита.
Промахиваюсь, зацепив лишь его бедро.
— Ключи от тачки мне дай. Я щас покажу этой стерве, как нужно с настоящими мужиками обращаться.
— Не гони, Серый. Пошли отсюда, а то нас срисуют. А ты, девочка, запомни, в следующий раз я его останавливать не буду. Готовься раздвигать ножки.
Давление исчезает, и я цепляюсь за дверную ручку, чтобы тут же не упасть на колени. И даже визг тормозов смутно знакомой машины слышу лишь отдаленно.
Глава 17
Я хочу закричать, но из горла вместо громкого звука вырывается лишь какое-то жалкое хриплое шипение. Мирона избивают на моих глазах, а я даже с места двинуться не могу.
Не могу позвать на помощь, я совершенно ничего не могу сделать. Когда один из бандитов достает нож, и лезвие бликует от солнца прямо мне в глаза — я, кажется, умираю. Всего на несколько секунд, но у меня вся жизнь проносится перед глазами. Я зажимаю себе ладонями рот, чтобы нечаянно не отвлечь Мирона на свой голос.
Ему удается вывернуться, и лезвие пролетает рядом с рукой верзилы, который до этого держал моего предателя.
— Бл…ть! — взвывает тот и отшатывается, зажимая царапину. — В машину вали, мудозвон. Своих порезать решил?
— Не рассчитал малеха…
Пытаюсь встать, чтобы подойти к Мирону. Мне сейчас как воздух нужно хотя бы просто дотронуться до него.
Громилы уезжают, у меня перед глазами до сих пор все плывет, поэтому картинка того, как предатель сплевывает кровь на асфальт и держится за свой бок, не четкая. Как будто на линзу фотоаппарата упала капля масла, а ее, вместо того чтобы вытереть, размазали.
— Динь? — слышится очень близко. — Диан, они что-то сделали? Успели? Ты в порядке?
Мирон заваливает меня вопросами, хотя сам еле стоит на ногах.
— Зефирка, скажи хоть что-нибудь, — едва ли не умоляет он. — А то я начну думать, что у тебя серьезные проблемы с языком. А мне, знаешь ли, он очень нравился во время наших поцелуев.
— Дурак… — выдавливаю из себя, хватаясь за щедро предоставленное мне плечо.
— Пойдет.
До квартиры мы добираемся как слипшиеся улитки. Во мне до сих пор играет страх, в Мироне — боль. Но он все равно пытается храбриться. В какой-то момент на лестнице предатель оседает, я четко ощущаю весь его вес на себе.
— Прости, малышка, споткнулся, — он поворачивает голову и утыкается в мои волосы. Проводит носом по виску.
Я никак не комментирую это. Открываю дверь, Мирон тут же заваливается в прихожую и с грохотом падает на низкий пуфик. Спиной он прижимается к стене и запрокидывает голову, дыхание до сих пор как после марафона.
— Кто это был? — жестко спрашивает предатель.
— Не знаю… Бандиты какие-то, — лепечу, пока еще язык меня слушается.
В скором времени у меня должен случиться откат. Адреналин схлынет, и я начну осознавать, что Мирона действительно только что чуть не убили. На моих глазах. Из-за меня.
И я догадываюсь, по чьему приказу это могли сделать.
— Врешь ведь, — Мирон открывает глаза и сверлит меня тяжелым подавляющим взглядом.
— Не вру, — упрямо стою на своем.
— Лед у тебя есть?
— Зачем?
Мирон задирает толстовку на животе, и я замечаю следы ударов на его коже. Присматриваюсь и мельком отмечаю разбитый уголок рта с правой стороны. Я киваю ему и приношу из морозилки пельмени с овощной смесью — одна пачка для ребер, другая для лица.
— Оригинальная попытка накормить меня, — хмыкнув, отзывается предатель.
— Я принесу аптечку, чтобы обработать тебе…это, — неопределенно взмахиваю руками и иду за перекисью.
Предатель морщится, когда я прикладываю к ссадине ватный диск. Прищурившись, он быстро, пока я не успела отстраниться, забирается руками мне под кофту и расставляет шире ноги, чтобы в следующий миг притянуть меня поближе.
