Ознакомительная версия.
– Анна, дорогая, – сказал я, целуя ее еще раз и чувствуя, как при прикосновении моих губ к ее бархатистым губам твердеет мой член, – мы приближаемся к тому мгновению, когда будет сорван цветок невинности с еще одного твоего канала, и, зная твою страстную натуру, я придумал план, который, уверен, получит твое одобрение.
– Что это за план? – недоуменно спросила она.
– Очень простой, – ответил я. – Я знаю, что поначалу тебе будет больно. Но допустим, что в то же самое время ты будешь ощущать в себе твердый член Джозефа. Как ты думаешь, поможет это тебе отвлечься от того, что будет происходить в твоем заднем канале?
Услышав это предложение, она захлопала в ладоши, и я тотчас позвал Джозефа. Когда он вошел, я бросил на него многозначительный взгляд, и он тут же начал раздеваться.
К этому моменту Анна была немного пьяна и лежала в моих объятиях, выставив на всеобщее обозрение все свои прелести. Джозеф, полностью раздевшись, пристроился рядом с нами, и Анна, не теряя ни мгновения, ухватилась за его восставший член. Джозеф, который был заранее проинструктирован мною, позволил ей ласкать и сжимать свою игрушку, пока она не сделалась, как железный лом. Затем он велел ей подняться, подвел девушку к маленькой кровати, стоявшей в углу комнаты, и сел на краешек, упираясь ногами в пол. Я помог Анне забраться к нему на колени, направив гигантский пульсирующий член Джозефа в ее вагину. Она нанизывалась на этот инструмент, издавая страстные стоны и вздохи, и через несколько секунд он полностью исчез в ее лоне. Обняв Джозефа за шею, она предалась наслаждению, какое только в состоянии дать женщине находящееся внутри нее могучее пульсирующее мужское орудие.
Однако этим мой план не ограничивался. Джозеф, как ему было велено заранее, не спеша лег на спину, притянув к себе девушку, и та легла на него всей грудью. Затем Джозеф широко раздвинул ноги, позволив мне подойти к Анне сзади и вставить мой орган между ее ягодиц с очаровательными ямочками.
Я увидел, как Джозеф обвил своими ногами ноги девушки, надежно заперев их в «замок». Она издавала слабые стоны, свидетельствующие об испытываемом наслаждении, поэтому я смело раздвинул пружинистые ягодицы и подвел головку моего ставшего твердым, как железо, орудия к ее малому отверстию. Затем я ухватился руками за ее плечи и, наклонившись над нею, начал давление, пытаясь овладеть ее крохотной крепостью.
Анна внезапно напряглась, утратив всю свою гибкость и сделавшись твердой как доска, и вскинула голову над плечом Джозефа – жест, свидетельствующий о том, что она испытывает боль. Затем она принялась метаться и рваться в припадке беспомощности, громко кричала и стонала, но Джозеф, следуя моим наставлениям, крепко держал ее в цепких объятиях. Его огромный инструмент тяжелыми всесокрушающими качками двигался туда и обратно в ее содрогающейся вагине. Упершись ногами в пол, я давил все сильнее и сильнее, пытаясь войти в тугое отверстие. Наконец я почувствовал, что ткани медленно поддаются, неохотно уступая враждебному нажиму, и головка моего орудия постепенно входит внутрь, чему способствовали и судорожные конвульсии ее канала. Вхождение было медленным, трудным, но неумолимым – еще минута, и я вошел в нее до упора.
Какой крик! Какое исступление! Нервные дразнящие спазмы этого никем еще не опробованного гнездышка природы, приютившего мой орган любви, и сами по себе могли бы вызвать семяизвержение, но у меня на этот счет были другие соображения: слегка выйдя из этого плотного малого канала, я вновь резким толчком до упора погрузился в него и стал охаживать его яростными раздирающими движениями, одновременно ощущая через тонкую перегородку ткани, разделяющую два этих отверстия, как скачет и извергается член Джозефа.
Наконец я кончил! Ах, какой небывалый заряд выпустил я в нее! Как кипела и пузырилась моя жидкость – истинный фонтан горячего сладострастия! О, если бы вы видели, как эта жидкость просочилась вглубь нее и как мы все трое свалились в изнеможении на кровать!
Я извлек свой инструмент, издавший при этом что-то вроде хлопка, и позволил Анне вскочить с распростертого Джозефа. Она сделала попытку убежать – сильно сомневаюсь, что она отдавала себе отчет в том, куда бежит, – но тут же безжизненной массой свалилась на пол. Я поначалу думал было, что нанес ей какие-то повреждения, но мой верный Джозеф, с чьего конца еще капала семенная жидкость, оказал первую помощь, вскоре к девушке вернулось сознание, и она позволила Джозефу отвести ее в туалет.
Анна отсутствовала несколько минут, а когда вернулась, выглядела абсолютно трезвой и слегка бледной. Однако, какие бы ощущения, приятные или неприятные, сладостные или болезненные, она ни претерпела, никакого ущерба она не понесла, и я обращался с ней со всей добротой и уважением. После недолгой беседы она сказала, что никакой боли больше не испытывает и вскоре смеялась и болтала, словно ничего не произошло. Троекратное извержение утомило меня, и, договорившись, что она придет на очередное свидание вместе со своей подругой, я оставил в ее руках оговоренную сумму, велел Джозефу отвезти ее домой, а сам решил пораньше лечь спать.
Джозеф уехал, а вернувшись, рассказал мне, что на пути к дому Анны остановил машину в темном месте, перебрался на заднее сиденье и дал девушке еще раз насладиться его членом, что она и сделала со всей страстью. Таким образом я узнал, что она вполне оправилась, поскольку проделанное Джозефом было достаточно серьезным испытанием для этой маленькой чувственной красотки. Мы с Джозефом посмеялись над этим приключением, и я, желая быть во всеоружии в момент свидания со скромницей Грейс, рано отправился спать и встал лишь после полудня.
Я, конечно, поставил Джозефа в известность о предполагавшемся свидании с очаровательной девушкой, и когда ровно в семь часов она позвонила в дверь, Джозеф почтительно провел ее в комнату, где я сидел за чтением, а сам удалился.
– Ну, моя милая, – сказал я, – ты сегодня просто очаровательна! Я уверен, что твой будущий муж будет счастлив, получив такой подарок. Уверяю тебя: будь я на несколько лет помоложе, у него появился бы серьезный соперник.
Грейс слабо улыбнулась, подошла ко мне и, оглядевшись по сторонам, сказала тихим голосом:
– Я думаю, мистер Андерсон, он не стал бы считать меня подарком, если бы был знаком с истинными наклонностями своей жены. Не то чтобы я жалуюсь или сокрушаюсь в связи с тем, что было, но… я должна сказать вам… именно для этого я и пришла… – тут она покраснела до корней волос, взгляд ее небесно-голубых глаз уперся в ковер, и она словно потеряла дар речи.
– Ну-ну, Грейс, – мягко сказал я, – все это совсем не так ужасно, как тебе кажется. Что тебя так расстраивает, моя дорогая? Скажи мне, умоляю.
Ознакомительная версия.
