Сайрита Л. Дженнингс - Испорченный (Зараза - др. перевод) (ЛП)

— Тебе не слишком холодно для мороженого, нет?

Элли яростно качает головой.

— Черт, нет. Я могу быть в Антарктике, плавающей на айсберге, при этом катаясь на коньках с семьей пингвинов, и все еще буду хотеть его.

Я хватаю кружку и две ложки, протягиваю ей одну. Элли зачерпывает полную ложку и протягивает ее в мою сторону.

— Твое здоровье.

Мы чокаемся нашими ложками и с жадностью поглощаем первый кремовый, холодный кусочек мятного шоколада с сопутствующим «м-м-м-м-м».

— Так... если бы тебе пришлось отказаться от слуха или зрения, чем бы ты пожертвовал? — спрашивает она, продолжая игру.

— Это легче, чем первое. Слухом. Я определенно пожертвую своим слухом, если придется.

— Объясните ваш выбор, сэр.

— Ну, для начала, ты все еще можешь общаться, даже если ты глухой. Ты можешь говорить знаками или читать по губам. И давай посмотрим правде в глаза, мы живем в век неограниченных технологий. Я могу просто написать или отправить тебе в «Инстаграм».

— Да, но ты никогда не услышишь музыку. Ты никогда не услышишь смех ребенка или то, как кто-то говорит «я люблю тебя». Ты упустишь слишком много.

Я смотрю на нее, видя ее, пытаясь заставить ее увидеть меня.

— Но не иметь возможности увидеть розовый закат, увядающий до фиолетового цвета, или увидеть миллионы звезд на небе, растягивающиеся в вечность... ты не можешь воссоздать этого. Технологии не могут создать улыбку, настолько яркую, что заставит тебя улыбнуться, даже когда ты не хочешь этого. Они не могут воздействовать на истинную красоту. Они могут попытаться, но никогда в точности не воспроизведут оттенок красных, огненных волос. Или изображение светло-коричневых веснушек на твоем носу. Или даже то, как изменяются твои глаза от голубого до зеленого цвета, в зависимости от настроения. Ты не можешь подделать то, что создано идеально. Данный вид красоты не требует звуков или слов, или даже музыки. Он не требует чего-либо еще. Ничего большего, и это погубит тебя.

Она молчит, и я тоже. Я достаточно сказал. Я сказал слишком много. В конечном итоге мы продолжаем есть мороженное, в воздухе тяжким грузом повисает замешательство. Я знаю, что ей интересно, откуда это взялось, черт, даже я не уверен на этот счет, но одна вещь ясна.

Я пересек черту. И чтобы это ни было или было... я испортил это правдой.

— Дерьмо, уже поздно, — наконец, говорит она, разрушая некомфортную тишину. Она смотрит на меня и поднимает бровь. — Сохранишь остальное на потом?

— Конечно, — киваю я, задумываясь, а будет ли еще потом.

Я протягиваю ей пакет, чтобы сложить мокрую одежду и провожаю ее к двери. Она поворачивается как раз перед тем, как переступить порог.

— Кстати, я бы тоже это выбрала.

Она уходит, оставляя меня со своей улыбкой. Она даже не прощается. Быть может, частица ее никогда в действительности не уходила.

СЕГОДНЯ НА Е! Сенсационные новости о магнате-плейбое Эване Карре, в связи с всплывшим пикантным видео с ним и неизвестной в главных ролях. Запись была выложена в интернет только вчера вечером и распространилась как лесной пожар, набрав почти пятьсот тысяч просмотров за последние двенадцать часов. Таинственная женщина на видео все еще не определена, хотя, очевидно, что это не Эллисон Эллиот Карр, которая уже почти как пять лет жена Эвана. Вокруг отношений этой пары было много шума, включая слухи о неверности Эвана. Ни Эван, ни Эллисон не сделали никаких заявлений, тем не менее, источники в лице близких людей пары говорят об отсутствии Эллисон в их доме на Манхэттене. Может ли это все-таки быть началом конца для королевской пары Верхнего Ист-Сайда? Оставайтесь с нами на E!

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я вытаскиваю свой телефон, чтобы набрать номер, но он уже звонит.

— Ты слушаешь новости?

Без предисловия. Прямо сразу и по делу. Это мой агент по рекламе — Хайди. Я не удивлен, что она уже разбирается с этой ситуацией. Я плачу ей немалое состояние, чтобы истории подобные этой не стали главной обсуждаемой темой в паршивых передачах. Пока снаружи все остается тихо, я могу делать свою работу изнутри. Но когда во время отсутствия женщин все начинает разваливаться, мы рискуем тем, что они обо всем узнают и уйдут из программы. И раскроют мою личность. Видите ли, Хайди также помогает с поддержанием моей анонимности. Никто в действительности не видит меня до первого дня, и каждый обязан подписать соглашение о неразглашении в качестве гарантии от разоблачения.

— Да, — почти стону я в динамик. Да, довольно хлопотно скрывать такие истории от общественности, но то, что это происходит с Эллисон... черт. Вот же черт, черт, черт.

— Как хочешь действовать? — спрашивает Хайди.

В обычных условиях, историю как эту сдуло бы ветром от одного чиха Кардашьян, но для отребья сплетников Карры представляют собой сливки общества. И с таким ублюдком как Эван, сующим свой член в разных цыпочек каждую вторую неделю, они кормят прессу, как в бесплатной столовой по раздаче грязных новостей.

— Свяжись с его пиар-агентом, но продолжай молчать. Мы не хотим, чтобы СМИ почуяли запах крови, и черта с два не хотим, чтобы от этого пострадала Эллисон.

— Эллисон? — я слышу изумление в голосе Хайди. По натуре она так же остра как гвоздь и знает, что я никогда не отношусь к клиентам столь непринужденно. Она такая же акула, как и я. А акулы не ведут себя благосклонно. Они не совершают ошибок.

— Миссис Карр. Ты знаешь, кого, черт возьми, я имею в виду, — отвечаю я сурово. Я все еще акула. Независимо от того, какой рыбкой гуппи я чувствую себя из-за Эллисон, я акула, черт побери.

— Ладно. Знаешь, это не было бы проблемой, если бы ты просто иногда ко мне прислушивался. Как много раз я говорила тебе...

Я завершаю разговор.

Прямо сейчас мне не до этого. Сейчас не до этого и Эллисон. И то, что я знаю о кончине ее брака, в то время как она тусуется и ест со мной мороженое, заставляет меня чувствовать себя вроде как виноватым. И все же не до такой степени, чтобы захотеть остановиться.

Я одеваюсь в повседневную одежду и направляюсь в главный дом, решительно настроенный поступить по отношению к ней правильно. Сделать из нее картинку эротического совершенства, так чтобы она никогда не столкнулась с такой болью и унижением.

Превратить ее в шлюху, которую захочет Эван.

Это не справедливо по отношению к ней... черт, это не справедливо по отношению ко мне, но он не остановится. Он никогда не изменит свой развратный образ жизни. Это все, что он знает, все, что он когда-либо видел. И Эллисон, такая, какая она есть: красивая, забавная и охрененно восхитительная — никогда не оставит его.