— Вот она, — сказал я, поднимая с пола "мини" и оглядываясь в поисках подходящего стола.
— Ставьте сюда, на раковину, — подсказал Реновски.
На раковину!
— Э-ээ… у вас есть розетка? — спросил я, чувствуя, что у меня подгибаются коленки.
— Да, — озадаченно произнес Реновски и зачем-то полез в буфет. Послышался грохот битого стекла, и он вынырнул обратно с раскрасневшейся физиономией.
— Держите, мистер Бобик, — сказал он, протягивая мне две розетки для варенья. — Вам что-нибудь положить?
— Нет, — расхохотался я. — Я имел в виду электрическую розетку — для швейной машинки.
— А-аа, — протянул он, оглядываясь по сторонам.
Розетки я заметил в трех местах, но доступ ко всем был заблокирован несколькими тоннами всевозможных угощений.
Дядя Реновски беспомощно развел руками.
— А зачем нам эта розетка? — полюбопытствовал он.
— Чтобы… э-ээ… продемонстрировать, как работает машинка.
Он с облегчением засмеялся и махнул рукой.
— Нет, нет, мистер Гоблин, не беспокойтесь. Я уверен, что она замечательно работает, в противном случае вы не стали бы её продавать. Вы мне только покажите, как она выглядит, хорошо?
Душа у меня ушла в пятки.
— Да… разумеется, — кивнул я с упавшим сердцем. Видите, Джим и Глория, я вовсе не трус, просто я предчувствовал, что именно так и случится. Теперь мне оставалось надеяться лишь на то, что, увидев "мини", он издаст вопль отвращения и спустит меня с лестницы.
Учуяв близость Саманты, я оглянулся и увидел её сияющие глаза. Она подмигнула, отчего по моему телу побежали мурашки, и выжидательно посмотрела на "мини".
Я снял крышку.
— Ох, какая прелесть! — расцвел Реновски. — Такая компактная… и легкая… и дешевая!
Эй, Реновски, это же я должен говорить!
— Немного маловата, кажется, — пробормотала восхищенная Саманта.
Продолжай, Саманточка, втопчи её в грязь… расстрой сделку… спаси меня.
— Мне она нравится, юноша. Я её покупаю.
О, моя пресвятая тетушка!
— Благодарю вас, сэр. Кстати, вы не слышали сегодня утром по радио нашу рекламу с "исключительным предложением"?
Реновски посмотрел на меня как на идиота.
— Вы шутите, юноша, — произнес он. — С пяти утра я живу в сумасшедшем доме. Мне только вашей рекламы недостает!
— Да, конечно, — рассмеялся я, чувствуя себя королем придурков. Извините, сэр, я сейчас на минутку отлучусь…
— Конечно, конечно. Эй, Саманта, будь ласкова, покажи мистеру Тобриджу, где у нас туалет.
Саманта улыбнулась, и её жаркое дыхание обожгло мне ухо.
— Наверх, потом налево…
— Нет, вы не поняли, — запротестовал я. — Мне нужно спуститься к машине…
Реновски нахмурился.
— Это ещё зачем?
— Чтобы… показать вам наше "исключительное предложение".
— Что это такое?
— Швейная машинка… большая… потрясающе дешевая, просто…
Реновски, должно быть, решил, что у меня крыша поехала, и я его не виню.
— Но я уже купил одну машинку! — расхохотался он. — Зачем мне вторая?
— Да, вы правы, — пролепетал я. — С какой стати мне её вам продавать, если у вас уже одна есть? Нам просто платят комиссионные за показ, а вы потом расскажете своим друзьям…
Реновски начал нервно озираться по сторонам. Искал, должно быть, кого послать за смирительной рубашкой.
— Извините меня, мистер Роландс, но я должен вернуться к гостям. Саманта, дорогуша, угости чем-нибудь мистера Роландса и выпиши чек на пять фунтов. Рад был с вами познакомиться, мистер Роландс, и спасибо за то, что пришли.
Коротышка повернулся и был таков.
Саманта так и покатилась со смеху.
— Полюбовался бы ты сейчас на себя! — выдавила она сквозь слезы. — В жизни не видела более несчастной физиономии. Ты просто убит горем.
Я и был убит горем. Держу пари на все свои комиссионные (которых, судя по всему, мне и так не видать, как своих ушей), что ни один из продавцов "Райтбая" не влипал в такую передрягу за всю историю со дня основания фирмы. Мне вдруг остро захотелось напиться вдрызг.
Саманта, должно быть, прочитала мои намерения.
— Вот твое шампанское, — сказала она. — Хотя я не могу понять, чего ты так скуксился — ты же продал ее!
Я залпом опорожнил половину фужера, чувствуя, как пузырящаяся жидкость вскипает где-то по пути к желудку.
— Ты не понимаешь… — начал я, но потом решил, что лучше заткнуться.
— Понимаю, — фыркнула она. — Ты рассчитывал крутануть его.
Я вытаращился на нее, открыв рот.
— Что ты имеешь в виду?
— Брось, не ломайся, Рассик. Меня не проведешь — я вас знаю, как облупленных. Мой братец занимается тем же самым.
— Чем?
Она вздохнула.
— Крутит клиентов. Только с автомобилями. Рекламирует дешевый автомобиль, а потом, когда клиент приходит, выясняется, что машину только что продали. Однако, по чистой случайности, у него оказывается другой автомобиль, чуть-чуть подороже…
Я заглянул в её дразнящие глаза и расхохотался. Мы поняли друг друга с полуслова. Позабыв обо всем, мы принялись веселиться.
Примерно в половине шестого мы с Самантой сидели на ступеньках, потягивая по тысячному фужеру шампанского. По моему телу разлилось приятное тепло, в голове слегка шумело.
— Ты где ж-ж-живешь, Рассик? — пробасила Саманта, легонько кусая меня за ухо.
— В Энфилде, — ответил я.
— Один?
А я-то думал, что такие вопросы задаем только мы, мужчины.
Я потряс головой.
— Не совсем. Я снимаю комнату в меблирашке.
— Бяка, — надулась она, заставив меня почувствовать себя полным болваном. У любого приличного продавца должна быть просторная квартира и кровать размером со взлетно-посадочную полосу.
— Но машина-то у тебя есть? — спросила она.
Вот, это уже получше.
— А как же, — небрежно бросил я.
Саманта пропустила руку под мой локоть и прильнула ко мне всем телом.
— Поедем, покатаемся, — шепнула она.
— Сейчас?
— А почему бы и нет?
— А все эти… — Я обвел рукой людской океан.
— О, они и до завтра не разойдутся. Мэри наверху — у неё голова разболелась. Пару часиков ещё проваляется.
— Что ж, тогда давай, — сказал я.
— Я прихвачу пальто, — прошептала она. — А ты жди меня внизу.
Мое сердце колотилось так, что могло выпрыгнуть из груди. Протиснувшись к входной двери, я благополучно спустился с Эвереста, а пару минут спустя ко мне присоединилась Саманта, прогарцевавшая вниз с легкостью балерины.
— Как хорошо, что мы от них удерем, — воскликнула она. — А где твоя машина?
Я галантно распахнул перед ней переднюю дверцу, за что Саманта вознаградила меня, сверкнув манящими белыми полосочками над краем чулков.
