— Нет.
— Знала, не отнекивайся. Тут, все знали. И я знал.
— Вы знали?!
— Конечно. Я же не идиот. Столько времени она у всех на глазах это делает.
— Но, тогда почему…?
— Я держал её? Не знаю, ностальгия. Когда-то она была хорошей девочкой, типа тебя.
Я покраснела.
— А потом испортилась. Да, деньги портят людей, это правда. Они становятся уже совсем нетакими. Жаль, — он остановился и посмотрел куда-то в сторону, как будто почувствовал, как ему жаль.
— Интересно. Наверняка все смеялись надо мной? Вот идиот, она тут трахается, а я ничего не вижу.
— Нет, мы не смеялись.
— Значит, говоришь — не знала? — он усмехнулся.
Я снова покраснела. Потупилась. А потом выпалила:
— Просто я считаю, что это неправильно — обманывать человека!
Он как-то странно посмотрел на меня.
— Что же тут неправильного? Многие люди так делают.
— Я бы так не сделала, никогда.
Он снова глянул на меня, и в его лице было уже больше простого, человеческого, нежели раньше. Он как будто вот сейчас сделал вывод, из самим же собой подстроенной ситуации. Снова усмехнулся, повернулся и пошел к выходу. У двери он остановился.
— Подготовь все бумаги по клубу, там все шкафы открыты. Теперь, ты управляешь.
— Я, не… я могу всё испортить, — жалостливо я смотрела на него.
— Не испортишь, я тебе помогу.
— Но я не…
— Всё! — оборвал он причитания, — Я сказал! — развернулся и быстро пошел на выход.
Глава 42
Что-то Долгов совсем перестал про Татьяну спрашивать.
Весь в работе? Так уж? То, что ни день, обязательно про неё вспомнит, обязательно подковырнёт. Это — нет. Молчит, как солдат. За две недели ни разу не вспомнил. Замолк. Странно. И очень подозрительно.
Забыл, что она существует?
Нужно это дело прояснить.
Вечером, в среду, я решил не предупреждать Татьяну и наведаться на работу. Не строил планов и не собирался уличать её с поличным. Так я думал, но конечно же, сам себе противоречил.
Хотелось проследить, поймать, уличить, и обвинить.
Да что же я говорю, разве этого мне хотелось? Не этого. Но картины рисовались самые отвратительные. Она в объятьях Долгова, в кабинете, на столе. Ох, черт, черт, нет! Нужно прекращать о таком даже думать.
Она честная! Очень честная!
Припарковался подальше, чтобы, когда выйдут, не заметили мою машину.
Девять. Десять минут. Обычно, в такое время она уже выходила. Ну хорошо, сегодня это будет в пятнадцать минут. Никого. Я напрягся. Может сегодня не её смена?
Только подумал, силуэт Татьяны, за стеклянной дверью. Остановилась, словно поджидая. Свет погас.
Ну конечно, и он здесь! Я увидел Долгова, что шел к выходу. Чёрт. Чёрт. Они точно чем-то там занимались. А я — лопух! Нужно было, сразу идти туда.
И что? Застать их, за этим делом? А что дальше?
И вот теперь, как мне поступить, обнаружить себя, или проследить, что будет дальше? Я решил повременить и посмотреть.
Они вышли на крыльцо. Татьяна, закрыла дверь ключом, проверила сигнализацию. Потом повернулась к Долгову, кивнула и что-то сказала. Он ответил. Судя по жестам, пригласил подвезти, или может поужинать, или ещё что. Она покачала головой. Не соглашается. Молодец. Он протянул руку, вот гад, но она не подала свою. Долгов помедлил, стал спускаться к машине. Таня пошла в другую сторону.
Уже хорошо. Вряд ли она отказалась бы, чтобы он подвёз её, если бы что-то между ними было. Это — хороший знак.
Долгов завёл машину, включил фары, они осветили Татьяну, но она не повернулась, а пошла ещё быстрее. Но он не торопился уезжать, точно выжидал. Татьяна не оборачиваясь, шла дальше. Чёрный джип Долгова дернулся и с визгом тронулся с места. Вот придурок, думает, произведёт впечатление.
Когда Татьяна скрылась, за углом, я завел мотор и поехал за ней. Проехал немного дальше, вышел из машины и пошел навстречу. Таня заметила меня и даже улыбнулась.
— Ну что, не проводил тебя Долгов? Какой невнимательный.
— А ты следишь? — она глянула и мне стало не по себе.
— Слежу. Чем это вы там занимались вместе? — сказал я язвительно.
— Не начинай, я и так сегодня устала. С этим переоформлением. Ещё слушать, твои нотации не хочется.
— Что за переоформление?
Она вдруг примолкла, а потом решилась и сказала:
— Теперь, я управляю клубом.
Я так и встал. Ни слов, ни звуков. Онемел. И вот, наконец, выдавил:
— Что за привелегии?
— Он, так захотел.
— То есть ты хочешь сказать, что он просто вот так, взял и захотел?!
— Не просто так. Застукал Оксану с тренером, разозлился на неё.
Тут я почувствовал, что потерял нужного человека, в лице Оксаны и уже недовольно сказал:
— А ты, значит, оказалась в нужный момент в нужном месте. А Долгов радостно всё решил в твою пользу.
— Приблизительно так, — уж как-то совсем простодушно ответила Татьяна.
— А может быть, он сделал это потому что вы трахаетесь в его кабинете?
— Я устала и не хочу это слушать, — она хотела пройти мимо, но я схватил её за куртку и потянул обратно.
— А я не устал?! Я тоже устал от этого твоего блядства! От пошлых намёков Долгова! От того, что ты всё время что-то выдумываешь, чтобы обмануть меня!
Волосы её рассыпались по плечам, а я тряс её, и видел, как недовольно искажается её лицо. И это страдальческое выражение заставило меня освободить руку Татьяны.
— Данил, я ничего не выдумываю, — устало сказала она, — Это ты придумываешь.
— Откуда мне знать, что ты не спишь с ним? Где доказательства? Зачем он переписывает тринажерку на тебя?
— Что ты говоришь?! Это несправедливо.
Во мне уже проснулась злость, и даже какая-то жестокость. Я смотрел на неё и не верил ни одному её слову. Но никак не мог пробиться сквозь эту стену такого спокойного, овечьего вранья. Мне казалось, она простодушно смотрит мне в глаза и врёт.
— Ещё скажи, что не спишь с ним?! — я распалялся.
— Не сплю!
— Я вообще не понимаю, зачем я с тобой вожусь. Дал тебе квартиру, деньги. Или ты думаешь это всё просто так, за красивые глаза? Чтобы ты шлялась и давала Долгову тебя трахать?
— Это неправда, я не буду это слушать! Я не буду доказывать то, чего не делала. Не буду. Ты мне не отец, и не брат, и тем более не муж! Ты никто! И не можешь…
— Могу! — с остервенением я вцепился в её куртку и притянул к себе снова, — Если ты берёшь от меня что-то, то должна что-то отдавать!
— Знаешь что?! — она отстранилась, порылась в сумочке, достала ключи и бросила мне в лицо.
Я отскочил. И связка колючей упала на тротуар. Таня снова полезла в сумку, достала кошелёк и тоже бросила в меня.
— На, подавись, вот — твоя квартира, а вот — твои деньги! Мне это не нужно, лучше спать в подъезде, на лестнице и никому не подчиняться! Почему я должна это терпеть? Бред! Ничего не сделала, ничего! Несправедливо! Как ты можешь обвинять меня?!
Она развернулась и быстро пошла прочь.
В этот момент, я вдруг понял, что наговорил лишнего. Быстро поднял ключи и кошелёк и пошел за Татьяной.
— Таня! Подожди!
Но она удалялась, пришлось уже почти бежать, чтобы её догнать.
— Подожди, остановись!
Она остановилась, но смотрела сторону. Лицо её, такое красивое в эти минуты, показалось таким родным, но в то же время совсем далёким.
— Ну, сказал я что-то не то, ну подожди. Не подумал, я просто очень разозлился, когда увидел вас вместе. И то, что ты сказала, эти документы, я ничего не понимаю. Почему так?
— Я не знаю.
— Ну, прости, — я попытался улыбнуться и тронул её щёку.
Было видно, она держится, чтобы не заплакать.
— Если я говорю что-то, значит это правда. Я не привыкла врать и изворачиваться. Это неправильно.
— Но я-то этого не знаю.
— Если ты не доверяешь мне, тогда зачем нам быть вместе?
— Я хочу верить, но не могу. Эта ревность, она меня с ума сводит.
