— Да, я пыталась повесить эти фонарики… — Она указывает на цепочку из тонких проводов-как рождественские нити или что — то такое, что вы могли бы увидеть такие в одном из постов в Instagram о стиле жизни.
— Босиком, стоя на самом верху лестницы? — Мой взгляд падает на открытую бутылку вина на кухонной стойке и почти пустой стакан рядом с ней. — Во время выпивки?
Она краснеет еще сильнее.
— Не самый умный мой ход. — Она смотрит на меня, розовый румянец заливает ее щеки. — Тебя зовут Лев?
Я киваю.
— Я Зои.
— Я знаю.
Она закатывает глаза и поворачивается к своему вину.
— Конечно, да, — она делает глоток и оглядывается на меня. — Ну, я в безопасности, Лев.
— Похоже на то, — рычу я. Ее язык облизывает губы. Черт, даже воздух между нами кажется теплее.
— В любом случае, запри свои двери и ворота, — ворчу я. Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Эй, ты хочешь чего-нибудь выпить или еще чего-нибудь?
Я замираю на месте. Простой ответ-да. Я хочу тысячу раз выпить с ней. Я хочу выпить ее на самом деле, до последней липкой сладкой капли. Поворачиваюсь вполоборота, чтобы впиться в нее взглядом.
Это ошибка. Мне достаточно знать только это.
— Я…
— Один глоток? — Она улыбается, закусив губу.
Дерьмо. Фитиль уже зажжен. И эта бомба взорвется у нас обоих перед носом.
— У тебя есть водка?
— Действительно? — Она смеется.
Я ухмыляюсь.
— По-моему, белое вино на вкус как сахар.
— Да, кажется, у меня есть немного в морозилке. — Она мелодично смеется.
— Что?
— Я имею в виду, ты же русский. Просто забавно, что ты просишь водки.
— Это я, — ворчу я. — Мистер клише.
Она проскальзывает к морозилке и открывает ее. Прохладный воздух обдувает ее, когда она тянется за бутылкой. Она поворачивается и тянется за стаканом, стоящим на полке. Я издаю стон, когда ее халат задирается так высоко, что я вижу мягкие изгибы ее тугой попки и намек на белое кружево на ней.
— Лед?
Все, что я могу сделать, это покачать головой.
— Нет. Спасибо тебе.
Она снова улыбается и поворачивается, чтобы налить водку. Мои глаза опускаются на то, как холодный воздух сделал ее соски еще тверже под шелком.
Господи, я что, похотливый подросток?
Я подхожу к ней, когда она протягивает мне стакан.
— Spasibo, ворчу я.
Она усмехается. — Spasibo! — Она чокается вином с моим бокалом, и я хихикаю.
— Spasibo это спасибо.
Она краснеет. — Черт, — хихикает она. — Я думала, это было, ваше здоровье.
— Это vashe zdorov’ye”
— Ну что ж, — она озорно улыбается. “vashe zdorov’ye тогда. — Она хмурится. — Как это было?
— Ochen’ khorosho. Spasibo za napitok.
Она с любопытством смотрит на меня с легкой усмешкой на губах.
— Э-э…
— Черт, извини. На мгновение я подумал, что ты русская.
Она закатывает глаза, краснея. Я ухмыляюсь.
Какого хрена я делаю, флиртуя с ней? Это очень, очень плохая идея. Я знаю, что мне нужно уйти. Но я чертовски уверен, что сам дьявол не смог бы утащить меня сейчас.
— Я сказал ”очень хорошо", — ворчу я.
Она усмехается.
— Ну что ж Spasibo, Лев.
Мы оба выпиваем, смотрим прямо друг на друга. Напряжение в комнате становится все гуще — потрескивает от энергии. И я чертовски хорошо знаю, что происходит. Я знаю, точно так же, как я знаю, что должен поставить стакан и уйти или выбежать обратно через заднюю дверь.
Это не девушка, флиртующая в баре. Это не первое свидание. Это девушка, которую я просто должен был “проверить”. Это лучший друг Фионы… ну, кем бы она ни была Виктору.
Я понимаю, что мой стакан пуст. Как и ее.
— Ты, э-э… — она краснеет. — Хочешь еще выпить?
Как будто нас обоих обвивает веревка, и она затягивается. Он сжимает нас все теснее, и выхода нет. И я тоже этого не хочу.
— Da, — рычу я.
Она сглатывает. Ее губы втягиваются между зубами, и я вздыхаю. Это так чертовски заманчиво. Он ловит мой взгляд и не отпускает. И я не знаю, как долго еще смогу пробыть здесь, не сломавшись.
Я не из тех, кто проводит одну ночь. Я не занимаюсь перепихонами. Я не сплю с женщинами, с которыми только что познакомился, и не заинтересован в этом.
Но это что-то другое. Это похоже на то, как будто я тону в ней, и мне хочется нырнуть под воду и никогда больше не выныривать, чтобы глотнуть воздуха.
Она поворачивается и идет к морозилке. Она открывает его и достает бутылку, поворачиваясь, чтобы вернуться к кухонному острову. Дверь морозильной камеры закрывается, когда она делает шаг ко мне. И вдруг я смотрю на нее совершенно идеальные, голые сиськи.
Зои ахает, становясь ярко-красной, когда она отворачивается. Чертыхаясь, дергает за край халата, зацепившегося за дверцу морозилки. Она выдергивает его и быстро обхватывает тонкий шелк вокруг себя. Ее плечи вздымаются. Даже несмотря на то, что она наполовину отвернулась от меня, я вижу ее румянец сквозь завесу светлых волос.
Но на самом деле все, что я вижу, — это то, что я только что видел. Поставив свой стакан. Я двигаюсь вдоль островка к ней в оцепенении. Она поворачивается, тихо задыхаясь, когда я двигаюсь к ней.
— Я…
Она всхлипывает, когда я вырываю бутылку водки у нее из рук. Я выдергиваю колпачок зубами, выплевываю его и делаю глоток. Мне это нужно, иначе я могу взорваться. Я ставлю его на стол, и она тяжело дышит, глядя на меня снизу вверх.
— Это… это был несчастный случай, — выдыхает она.
— Ты сегодня какая-то неуклюжая.
— Да, — шепчет она. Ее язык облизывает губы. Ее щеки вспыхивают. Ее соски напрягаются под шелком халата. — Хорошо, что ты был здесь, — хрипло говорит она.
— Хорошее дело.
Она сглатывает. Вам бы понадобилась гребаная бензопила, чтобы разорвать напряжение между нами. Ее мягкий розовый язычок снова выскальзывает, чтобы пробежаться по этим пухлым, полным губам. И вдруг я срываюсь.
Издавая стон, я врезаюсь в нее, и мои губы прижимаются к ее губам. Зои глубоко стонет. Ее руки скользят к моей груди, хватая меня за рубашку, когда я прижимаю ее спиной к холодильнику. Она стонет, тяжело дыша мне в рот, когда мой язык требует ее.
Я рычу ей в рот, мое тело пульсирует от вожделения. Я тверже, чем когда-либо был за полсекунды.
Зои всхлипывает, когда ее руки дергают меня за куртку. Она сбрасывает его с моих плеч и спускает по рукам. Я отбрасываю куртку, и мои большие руки ложатся ей на талию. Я сжимаю ее, и она дрожит. Мои пальцы скользят в вырез ее халата, и я распахиваю его.
Зои резко вздыхает. Мои глаза медленно опускаются, упиваясь кремоватостью ее кожи — полной выпуклостью ее сисек, розовыми твердыми сосками, покрывающими их. Она дрожит, учащенно дыша. Я сбрасываю халат с ее плеч. Он падает, собираясь в лужицу шелка у ее ног, оставляя ее только в этой крошечной паре белых кружевных трусиков.
Я наступаю, пока мои глаза пожирают ее. Мои руки сжимаясь скользят обратно к ее талии. Дикое желание горит во мне. Она так чертовски молода и невинна, и я хочу проглотить ее целиком. Я хочу ее всю для себя, навсегда.
Мой рот снова прижимается к ее губам. Она стонет и опускается на меня, ее ногти скользят по моим рукам. Я просовываю руку ей между ног, и у нее перехватывает дыхание. Я провожу толстым пальцем по ее маленькой пизде сквозь кружево и начинаю растирать. Я сосредотачиваюсь на твердом бугорке ее клитора, и она вскрикивает. Ее ноги дрожат, ногти впиваются в меня. Ее голова откидывается на холодильник, и мой рот находит ее шею.
Я кусаю и сосу, стягивая трусики вниз. Они запутываются у нее на коленях, но мне все равно. Это не романтика. Я не собираюсь нести ее на кровать и укладывать, прежде чем заняться с ней любовью.
Я собираюсь вытрахать дерьмо из нее, прямо здесь, у холодильника.
Мой палец трет ее клитор все быстрее и сильнее. Она кричит и стонет. И вдруг она прижимается своими губами к моим. Ее ноги сжимаются вокруг меня, и она кричит мне в губы, кончая. Я держу руку у нее между бедер, дразня ее клитор во время оргазма.
