С ней действительно все в порядке на первый взгляд. Напугана, не больше. К счастью, ни ран, ни повреждений нет…
— Девочки-и-и! — Лёха явно вполне справедливо возомнил себя крутым героем. — Давайте…
Я подбадривающе улыбнулась Ольге, и та, смутившись, заторопилась к лестнице. Её заметно лихорадило, но она старалась не терять самообладания. Впрочем, зная женщин, не удивлюсь, если её накроет после того, как мы выйдем отсюда…
Я поднималась последняя.
Что я там говорила о том, что не буду рада новым лицам в нашем дружном коллективе? Ольге я рада. Не исключено, что я просто осознаю частичную вину перед ней — всё-таки я убежала отсюда утром, а ведь если бы я не испугалась, то смогла бы… Чёрт, что смогла бы?! Смогла бы одна спуститься вниз, развязать практически незнакомую женщину, которая, возможно, тронулась умом, вывести её отсюда… Не смогла бы! Не смогла… Но помощь привела бы гораздо раньше.
Наверное, именно поэтому я лишь предполагала определенную степень своей вины, но не чувствовала её в полной мере. Возможно, Ленка с Лёхой обвинят меня потом в малодушии, разочаруются… Но я не чувствую себя виноватой. Скорее, я подленько горжусь собой — если бы не я, никто вообще ничего не узнал бы. А так… Лучше так, чем вообще никак. И я искренне рада, что я всё-таки свернула сюда утром…
Интересно, А Артём…
…Я запнулась за ступеньку, и лестница ощутимо задрожала под ногами, глухо скрипнула…
Я молниеносно схватилась двумя руками за перила, задыхаясь от мгновенно вспыхнувшей удушающей паники… Тьфу-ты, высота такая…
— Ин?! — в голосе поднимающегося впереди Лёхи отчётливо слышалось беспокойство.
— Нормально! — я глубоко вздохнула, разжимая руки и делая шаг…
Так вот интересно, Артем имеет ко всему этому отношение?! Ведь в теории он мог быть одним из тех, кто связал и бросил здесь Олю… Потом спрошу у неё. Или лучше не буду — не уверена, что мне вообще стоит это знать…
Ленка, встречавшая нас наверху, тоже расплакалась, осматривая плачевный Олин вид — грязную одежду, натёртые мокрой повязкой щёки, землистый цвет лица… Здесь, где света было намного больше, всё это отчётливо бросалось в глаза.
— Давайте, дамы! Потом рыдать будете! — Лёшка уже подталкивал нас к выходу, не давая перевести дух. — Я даже готов поплакать с вами за компанию, только потом. Не здесь и не сейчас…
Классный он всё-таки парень. Досадно, что я не сразу это рассмотрела. Наверное, если с ним что-то случится, мне будет искренне жаль…
Через несколько сотен метров, где дорога делала крутой поворот, оставляя по правой стороне настоящий разросшийся лесок молодых деревьев, Оля потянула меня за руку и одними губами прошептала, что ей очень нужно в туалет. Я кивнула, махнула рукой Лёше с Леной — пусть идут, так даже лучше, что мы ненадолго разделимся. Наверняка в самое ближайшее время охотникам станет известно, что мы вытащили Ольгу… А охрана наверняка уже знает…
Оля присела в кустах, я за компанию тоже. Не смогла удержать на языке вопрос:
— Что с тобой случилось, Оль? Расскажешь? Сколько ты там… связанная просидела?
Ольга долго копошилась, словно нарочно медленно справляясь с одеждой. Молча сопела носом, будто не решаясь поделиться своей историей… Наконец едва слышно забормотала:
— Меня нашли в первую же ночь… Двое… Я думала, убьют сразу… — она сглотнула слюну, судорожно выдохнула. — А потом… Потребовали раздеться… А я…
Я вскинула глаза.
— Что ты? Не согласилась?
Она помотала головой. Совсем по-детски вытерла кулаком навернувшиеся на глаза слёзы.
— Я же замужем, Ин! — её голос совсем охрип и был еле слышен. — Я не могу…
Да Боже ты мой! Как же достали все эти замужние! Не могу, не могу… Что трудного-то?!
— И что?! — я достала из кармана сигарету и зажигалку. — Было бы лучше, если бы убили?! Тоже муж не простит?
Оля неожиданно улыбнулась сквозь слёзы, отрешённо глядя в сторону…
— Дамир?! Да при чём здесь… — в её голосе неожиданно появились какие-то ласковые интонации. — Я просто не могу, Ин… Никогда не смогу с другим. Муж у меня слишком хороший, чтобы я с ним так… Понимаешь?
Не понимаю. Я начинаю думать, что мир сошёл с ума. Или это я не совсем нормальная…
— А если бы изнасиловали? — я прикурила, глядя на отрешённо улыбающуюся женщину, погрузившуюся в мечты о муже. — Даже странно, кстати, что они этого не сделали… Только не говори, что наложила бы на себя руки, и прочую ерунду…
— Да нет конечно, — Оля устало опустила плечи, будто внезапно сдуваясь, как воздушный шарик. — Но тогда лучше бы муж ничего не узнал… Никогда… Просто ему было бы больно за меня…
Я скептически кивнула, выдыхая дым и стряхивая пепел.
— Угу, а если бы убили — ему не было бы больно, да.
Оля глянула на меня так, что мне невольно стало стыдно за свой неуместный сарказм…
— Ты, наверное, никогда не любила, Ин… — она как-то грустно усмехнулась. — Я просто не могу отдать другому мужчине то, что принадлежит только моему мужу.
Я промолчала, докуривая сигарету.
Ленка вон тоже мужа любит, однако жить хотела сильнее. И я полностью её поддерживаю. Но и в Олиных словах, наверное, что-то есть… Жаль, что я не могу уловить, что именно. Интересно всё-таки, как это всё работает…
— А потом? — я затушила окурок о торчащий из земли ржавый столбик. — Почему не убили? Может, про выкуп что-то говорили?
— Не говорили. Я не знаю, почему… — Ольга пожала плечами, делая шаг из кустов к дороге. — Отволокли меня в яму, связали… Один приходил несколько раз… Без маски который… Пить давал, хлеба… Даже овощи приносил… И в туалет отпускал… Там ведро было… Он спрашивал, не передумала ли я…
По мере рассказа Ольга словно уходила в себя — голос стал совсем безжизненным и монотонным, голова опустилась, лишь скрещенные на груди руки машинально сжимали предплечья, выдавая степень нервного напряжения.
— Не было желания передумать? — я остановилась на дороге, дожидаясь, пока женщина подойдёт ближе.
Она покачала головой.
— Нет. И знаешь… Один раз, этой ночью, мне плохо стало. Истерика какая-то… Руки связаны, темно как в склепе, время будто застыло… Я орала. С завязанным ртом. Не громко, но молчать не могла с перепугу… — она остановилась ненадолго, справляясь с воспоминаниями.
А у меня волосы на голове стали дыбом от её слов — я бы согласилась на всё в её положении…
Ольга тихо продолжила:
— …Ко мне пришёл охранник. Рот развязал, чаю из термоса налил, представляешь?! Нет, он без сочувствия… Они здесь как роботы какие-то… Но сказал, чтоб не убивалась так, что спать ночью надо… Укол потом в плечо сделал, и я правда уснула…
Чай? Укол? Пожалел реально что ли?! Жуткая какая-то жалость…
— А я… — я стиснула зубы, задирая подбородок. — Меня тоже поймали в первую ночь. Но у меня мужа нет. Дети только… Так что я отсосала прямо там, посреди дороги, и меня отпустили.
Я горько усмехнулась, почему-то впервые ощутив некое подобие стыда за свой поступок…
Оля ничего не ответила. Только взяла меня за руку и вопросительно подняла бровь, взглядом спрашивая куда идти.
Да, самое время закончить этот разговор…
Я потянула её в сторону ограды, минуя поворот к складам и мысленно представляя, как Оля обрадуется возможности хоть немного помыться…
Однако я даже не предполагала, что женщина расплачется, увидев воду. Да что ж она такая сентиментальная-то?! Или это сидение в каменном мешке на всех так действует?!
Я одновременно и сочувствовала ей, и злилась на её эмоциональную нестабильность. Но сочувствовала, наверное, всё-таки больше… Не стала даже ничего говорить, когда Ольга попросила меня подержать куртку как ширму, пока она будет плескаться под водой — мало ли кто мимо пройдёт и увидит… Сняла свою кофту, прикрыла Олю, деликатно отвернувшись в сторону и терпеливо дожидаясь, пока она намоет свои уютные объёмные прелести. Чёрт, как в бане общественной, неловко даже почему-то… А Оле норм вроде. Лишь бы, похоже, мужики не видели…
