И цепенею.
Сафонов присаживается на корточки, ловит двумя пальцами листок и нас как раз окружает его готовая на все охрана.
“Которая почему-то не спасла от вражеского транквизатора”, - как назойливая муха жужжит в голове, пока Сафонов поднимает фото на уровень моего лица.
— Кто это?
И я признаюсь совершенно честно:
— Мой сын.
Тогда он поворачивает карточку и я вижу мелкий почерк.
Глава 9
— Объяснишь? — Сафонов сдвигает брови, а я пытаюсь вглядеться в строчки.
Наконец маленькие черные буквы сливаются в предложение:
“Мне нужно, чтобы ты вывела мальчика за территорию особняка. Тогда возможен обмен”
Сафонов поднимается, расправляет плечи, а я чувствую себя так словно у меня из легких выбили весь воздух, теряю дар речи — интересно, Инга специально меня подставила или она что-то знает о моем ребенке?
Он смотрит на меня сверху вниз и я вспоминаю о том, что Сафонов только что задал вопрос.
— Я ведь не согласилась.
Он разминает кулаки, так, что я слышу как хрустят суставы. Чуть отодвигаюсь назад.
Неужели Сафонов собирается мне сейчас врезать?
Влад выскакивает вперед и встает между нами.
— Уходи!
— Уведите мальчика, — распоряжается Сафонов.
У меня сердце кровью обливается, когда двое амбалов оттаскивают от меня ребенка.
— Давай решим все это мирно, — умоляю, глядя Сафонову в глаза. — Чтобы никто не пострадал.
А потом сама начинаю сомневаться. Он вообще умеет не кулаками? Смотрит на меня сверху вниз.
— Поднимись!
А я указываю пальцем на Влада, пытающегося бороться с охранниками.
— Или единственный человек, которого ты ценишь так и останется тебе чужим…
Сафонов хватает меня под руку и разворачивает к дому.
— Мы просто будем разговаривать о том, — рычит, глядя на ребенка, — почему она хотела обменять тебя на собственного сына.
Я вздрагиваю, когда вижу глаза Влада.
Молодец, Сафонов, ты только что забрал у своего сына единственного друга в этом доме.
Влад затихает.
— Ведь ты, наверное, тоже хотел бы это знать.
Потом Сафонов выпускает мою руку и указывает в сторону дома.
— Ты же не откажешься составить мне компанию за ужином, правда?
Передергиваю плечами. Мне нравится, что Сафонов умеет вести себя по-человечески. По крайней мере, хоть для маленького сына он способен постараться. Поэтому у меня есть малая надежда на то, что в глубине души олигарха теплится что-то нормальное, адекватное.
Но я не знаю и не могу знать о том, что ждет меня за закрытыми дверями.
Компанию приходится составлять не только Сафонову, но и его охране. Два амбала стоят по стороны от меня, стискивая мои плечи руками.
Сафонов сидит во главе темного, сделанного видимо из какой-то дорогой породы дерева стола. За его спиной мирно плещется теперь уже темное море и поигрывает желваками.
Ужина у нас нет.
Я выдыхаю. Как будто я могла бы сбежать от него одного! Огромный, свирепый, необузданный.
Мне удалось это всего один раз и то по чистой случайности.
— Я жду, — чуть-чуть приподнимает подбородок. — Или тебя вынудить?
Поднимаю голову. Я так устала. Я уже ничего не боюсь. Даже этого голодного тигра.
Прикусываю губу. Он сглатывает. А мои пальцы холодеют.
“Эльвира, ты дура”, - стучит кровью в висках: “Как дурой была с Эдуардом, так и… не исправилась…”
В комнате горит приглушенный свет. Я смотрю прямо и вижу перед собой настоящего хищника, которого ловко вывела из себя Инга.
Все, чего я не учла, что в этом доме может быть два диких зверя: поменьше и покрупнее, один хитрее и другой агрессивнее.
Инга решила скормить меня своему… да кто он ей?
В комнате вроде бы работает климат контроль, но мне становится жарко.
Она ведь знала, что Сафонов никому не верит.
— Как вы думаете, откуда у нее фотокарточка?
— Откуда у тебя ребенок, Эльвира? — чеканит в ответ.
Немного отодвигаюсь, но амбалы тут же прихватывают мои плечи, а я облизываю губы, задавая себе вопрос: почему это волнует его в первую очередь?
— От мужа. Мы ведь… жили в браке.
Сафонов поворачивает к себе листок, который держит в руках, рассматривает его с обеих сторон, хмыкает.
— Кто его забрал?
— Люди Эдуарда.
Сафонов бьет по столу ладонью.
— И на что ты готова была пойти чтобы его выкупить?!
Теперь он приподнимается над столом — огромная, смертоносная глыба. Вены на руках вздуваются, на щеках ходят желваки. Я еще сильнее вжимаюсь в стул — отодвинуться дальше не дают охранники.
Черт, это как ловушка, из которой нет выхода. Скажу, что поверила словам Инги — сама сознаюсь в том, что будто бы играла против Сафонова.
Я просто была в шоке и она оказалась первым человеком, которому было не наплевать на то, что меня увезли из дома, держат в незнакомом месте и разлучили с ребенком.
— Я бы никогда не причинила вреда вашему сыну, — произношу, глядя прямо в глаза Сафонову.
Сглатываю.
Надеюсь в нем и правда осталось хоть что-то человеческое и он поймет, что я не вру.
Сафонов выходит из-за стола. Его тяжелые шаги кажутся мне поступью рока.
Он приближается медленно, неумолимо. Останавливается напротив и крепко сжимает мой подбородок.
Заставляет вздернуть голову и посмотреть ему прямо в лицо.
Темный взгляд олигарха прожигает. Я еле-еле позволяю себе перевести дыхание. Чувствую себя загнанной в мышеловку.
— Вот не знаю как поступить, — его голос течет словно мед… мед, смешанный с ядом. — убить тебя или…
— Прошу вас, — вырывается. — У меня есть сын…
Сафонов проводит ребром руки по моей шее.
— Или сначала как следует выдрать… — договаривает.
Приоткрываю губы и легонько киваю головой. Это лучше, чем убить. Я еще должна вернуться к своему маленькому мальчику.
Сафонов смотрит в сторону двери. Кивает охранникам.
— Все вышли! А Ингу Архипову больше не подпускать сюда на пушечный выстрел.
Он заставляет меня приоткрыть рот, проводя пальцем по нижней губе и я повинуюсь. Потом наклоняется и жадно целует так, что волна жара бьет по щекам. Еще никто и никогда не был со мной одновременно так груб, напорист и… не вызывал такого странного чувства.
— Теперь-то не сбежишь, — Сафонов отрывается.
Следующим движением он развязывает свой галстук, снимает меня со стула и как пушинку легонько приподнимает над полом.
Одна из моих лодочек жалобно шлепается вниз.
Хватаюсь за его шею. Мышцы как у качка. Хотя, я же видела его без одежды. Сафонов и есть качок.
Я задерживаю дыхание. Мне впору бояться, но его четкие уверенные движения не дают времени задуматься.
Укладывает меня на стол, прижимает к столешнице лопатками. Сердце колотится о ребра, когда я думаю о том, что должно сейчас произойти.
Ведь я мечтала о мужчине, когда Эдуард нарочно держал меня взаперти. Мечтала о том, кто сумеет уложить моего мужа на лопатки и вернуть мне свободу.
С первым Сафонов отлично справился, а вот последнего не вышло.
Он задирает мою кофту, просовывает руку мне под спину и следом я чувствую как щелкает замок бюстгалтера.
Я пытаюсь отодвинуться, но Сафонов бьет по столу ладонью прямо рядом с моей головой. Другой рукой он держится за свою ширинку.
— Мне показалось, что ты выбрала.
Чуть расслабляю ноги.
Мне тоже показалось, что это не худшее, что может случиться.
— Помоги мне вернуть сына, — шепчу.
Он наклоняется ближе.
— Что?
Я ощущаю то как Сафонов стягивает с меня брюки вместе с бельем и я остаюсь перед ним почти полностью голой.
— Я ведь позаботилась о твоем.
Он скалится и я понимаю: не верит ни единому слову.
Сафонов входит в меня единым толчком, придерживая при этом за бедра.
— М-м-м… — вырывается.
Не могу сказать, что я не хотела мужчину. Я молодая, я мечтала о сексе, но учитывая все то, что у нас было с Эдуардом, на близость мне не приходилось рассчитывать.
