— Наказание — не для удовольствия, детка, — сказал драгх своим хриплым, сводящим с ума голосом. — Привилегию кончать нужно ещё заслужить…
Он рывком поднимает меня, и, развернув к себе лицом, обхватывает лицо руками и грубо вонзает свой язык мне в рот, вынуждая посасывать его. От ритмичных движений мужского языка у меня во рту низ живота сводит судорогой желания. И боль от шлепка чудесным образом возвращается. Там, внизу всё так и пылает!
— Когда придёт время, я буду трахать тебя так долго, что ты будешь уползать и молить дать тебе хоть минуту передышки, пичужка, — хрипло обещает драгх прямо мне в рот. — Буду трахать тебя так жёстко, что твои жалобные крики услышат даже на островах…
Голова идёт кругом, колени слабеют, я ошарашенно понимаю, что ещё секунда этой сладкой пытки и прошепчу, глядя в его глаза:
«Трахни меня прямо сейчас» …
…Даур Адингтон всё же отпустил меня. После чего надавил на плечи, вновь усаживая на краешек ванной.
— Раздвинь ножки, детка, — сказал драгх, и на этот раз я послушалась сразу.
— Молодец, — похвалил драгх и потрепал по щеке, как породистую суку.
Какая-то презренная, рабская часть моей натуры о которой я прежде и не догадывалась, заставила охнуть и потереться об его щёку ладонью. Каждое прикосновение драгха отзывается сладкой пульсацией внизу, предвкушением удовольствия, которое вот-вот нахлынет. Я даже ноги инстинктивно сжала, предвкушая скорую разрядку, ту самую, которой меня лишили, только лишь раздразнив.
Мои ухищрения не укрылись от Даура Адингтона.
— Маленькая похотливая сучка, — сказал он. — Мне это нравится. Ты будешь часто умолять меня, чтобы я тебя трахнул. Умолять, стоя на коленях. И не словами.
Я вспыхнула и довольный произведённым эффектом Даур, подмигнув, вновь опустился между моих разведённых ног.
Глава 23
Ингури
— Продолжим с того момента, на котором закончили, — хрипло сказал Даур, и, нагнувшись, легонько подул на разгорячённое его недавними сладкими пытками местечко.
Я охнула. По животу побежали мурашки.
Даур неспешно наносит на мою кожу ароматную зелёную пену. Тысячи маленьких пузырьков хаотично толкаются, пенятся и лопаются, щекоча кожу.
И если только что я была уверена, что стоит драгху ещё буквально пару раз коснуться меня внизу, своими твёрдыми, чуть шершавыми мужскими пальцами, как я всё же получу такую желанную и такую необходимую разрядку, то сейчас, когда ментол стал охлаждать, вплоть до пощипывания, в полной мере осознала коварство Даура Адингтона! Деспот! Какой же он деспот!
Драгх одним щелчком распахнул бритву и я замерла, лишь титаническим усилием воли продолжая держать ноги разведёнными. Чего мне стоило не свести их вместе — только я знаю. Лишь мысль о повторении наказания заставила взять волю в кулак.
К Оракулу ходить не надо — на этот раз драгх придумает что-нибудь куда более изощрённее!
Даур натянул пальцами кожу и когда холодное лезвие шершаво прошлось по разгорячённой плоти, оставив лишь гладкую полоску кожи после себя, я, кажется, забыла, как дышать.
— Правильно, маленькая, — сказал невероятно довольный драгх и посмотрел на меня совершенно хмельными глазами. — Нечего бояться. Я тебя не обижу. Я просто посажу тебя твоими похотливыми нижними губками на одну о-очень интересную игрушку и заставлю отсасывать мне долго-долго…
Вот как ему удаётся быть таким довольным — он же хочет меня, шрявь побери!
Он не удовлетворён, я точно знаю! Также, как и я…
А учитывая реакцию драгхов на нас, Дауру Адингтону от этого воздержания должно быть сейчас гораздо хуже!
Но вместо того, чтобы с ума сходить от желания, драгх продолжает мучить бесстыжими, развратными прикосновениями и грязными, но такими обжигающе возбуждающими обещаниями!
Его чёткие, выверенные, совершенно иные в сопоставлении с человеческими движения… меняются с каждой секундой. Становятся более плавными, что ли… Обтекаемыми. Гипнотизирующими… странной смесью бесстыдства и отстранённости.
По обнажённой коже Даура Адингтона вдруг идёт рябь.
Призрачная, едва различимая: словно сотни маленьких чешуек возникают на поверхности кожи и тут же бесследно исчезают.
Совершенно дезориентированная распутными, но такими возбуждающими прикосновениями, и видом обнажённого мужчины, расположившегося между моих разведённых ног, с опасной бритвой в руке, мужчины, который ещё вчера казался недостижимым жителем иного мира, мира, в котором нет места таким, как я, я даже удивиться толком не смогла, когда свечение его кожи сгустилось.
А затем вдруг отделилось от своего обладателя, зависло в воздухе призрачным облаком прямо напротив моего лица!
Потускнев, пришло в движение, образуя воздушный силуэт… Вот ни дать, ни взять, воздух, только чуть плотнее, что ли?
Часто захлопав ресницами, я поняла, что у этого силуэта какая-то подозрительно знакомая форма…
23.2
Видела я такого недавно… парящего змея с рогатой головой и подвижными, длиннющими, как у сома усами! С непрерывно движущимся волнами, покрытым мерцающей чешуёй, телом! К слову, тело, покрытое прозрачными чешуйками, тоже было длинным, и потому располагалось в воздухе зигзагообразно, словно странный парящий змей пытался уместиться на небольшом облаке. Его поверхность, как и усы, находилась в непрерывном движении. Светящиеся чешуйки словно стекали, ряд за рядом, по направлению от головы до хвоста. Хвост оказался шипастым, как и гребень, берущий начало с головы. На лапах — я почему-то уверена была, что их небольшому размеру доверять не стоит: когда надо, они прекрасно вытягиваются — сверкали загнутые, платинового цвета, когти.
Меня вдруг осенило!
Да ведь это прозрачное нечто, чем бы оно ни было, точь-в-точь с виду, как те змеи, что были в видении, у древних драконов! Только этот совсем блёклый, сама поверить не могу, что вообще различила его в воздухе и… маленький, хлипкий. В несколько раз меньше, чем те.
Прямо в лицо вдруг дохнуло холодом, я вздрогнула.
Таким же холодом веяло в присутствии лорда МакОртаза. Рядом с ним тоже был… силуэт в воздухе. Проглядывался он только куда хуже. И веяло от него чем-то чёрным, опасным …
Я вдруг вспомнила охвативший меня ужас, во время первой встречи с Арнэем Адингтоном и поняла: меня тогда вот эта тень касалась, точь-в-точь, как и при герцоге МакОртазе… нет! Это у МакОртаза была тень! А у Даура и Арнэя — летающие змеи, как у древних драконов. Ух ты-ы! Круто!
Не знаю, что это было — воздействие ли видения, или что-то иное, но страх перед драгхами исчез, начисто. Нет, конечно, внутреннее сжатие, предвкушение чего-то постыдного и на первый взгляд опасного осталось. Но… ощущение это стало более лёгким, что ли. Даже каким-то уютным. Словно внутренний страх сменил колючую ледяную шубу на норковое манто, уютное, согревающее… приятно щекочущее кожу. Даже раздразнивающее…
Со внезапной ясностью я поняла, что этим нахлынувшим ощущением внутреннего спокойствия я обязана этому парящему над плечом драгха змею! Потому что вчера его не было — и было страшно. А сегодня он есть и не страшно больше, ни капельки! И вообще, в отличие от хозяина — наглого, самоуверенного, непредсказуемого, змей у него оказался симпатичный. Прямо замечательный. Лучший в мире змей, я это точно знаю!
Шрявь! Шерд! Йурский период!!!
Почему вдруг об этом змее, которого, конечно же, первый раз вижу, я думаю, как о старом знакомом, которому обрадовалась, как блаженная идиотка? Почему пытаюсь подсчитать, сколько ж лет мы не виделись… Откуда это ощущение?!
У меня сроду не было знакомых змеев!
Но ведь… Тродор — самый лучший в мире, самый мудрый, красивый и сильный змей!
Подумав так, я чуть на бортике усидела.
И ведь очнувшись после путешествия в прошлое я не могла вспомнить имён драконов. А тут вдруг само вспомнилось… Тродор! Точно, Тродор… Стоило только подумать о том чудесном мерцающем змее, потянуться к нему мысленно… Словно услышав мои мысли, сотканный из воздуха силуэт заискрил, раззявил пасть с раздвоенным змеиным языком, словно вот-вот что-то скажет… нет, не может быть. Его глаза закрыты. Он… спит? Кажется, да. Спит. Веки змея вдруг дрогнули, после чего он погас, растаял в воздухе. Но я по-прежнему ощущала его присутствие.
