Но мне нравилось. Мне так нравилось! Я хотела еще!
Сначала незаметно, но потом все смелее я стала подстраиваться бедрами под толчки мужчины и чувствовала, как меня вот-вот морально разорвет от наслаждения. Таким Декарта я еще не знала. Но теперь мне хотелось как можно чаще мучить себя и его длительными сессиями, чтобы получать именно такую сжигающую и сжирающую все на своем пути страсть.
Толчки мужчины стали плавнее. Он будто вспомнил обо мне, как о живом существе, но я отчаянно замотала головой, так и не раскрывая глаза.
– Что «нет»? – немного сердито спросил он. – Тебе больно?
– Как… до этого… пожалуйста, – почти беззвучно прошелестела я.
Я не увидела реакцию Декарта, но уговаривать его не пришлось. Мужчина продолжил вторгаться в меня в прежнем ритме, сминая мое тело под собой, а меня немного затрясло от напряжения. Удовольствие было совсем близко, и я испугалась, что и в этот раз Декарт запретит мне его получить.
Но нет. Резкая горячая волна прошлась по моему телу и выгнула его дугой. Я повисла в захвате Декарта, задыхаясь от блаженства. Руки и ноги стали ватными, а внизу живота все было вязко и туго. Не удержавшись, я застонала как раненный зверек, а в уголках глаз у меня скопились одинокие слезинки.
Мой Хозяин замер во мне, поддерживая меня в моем беспамятстве, и по вибрациям его бедер, я поняла, что он тоже получает наслаждение.
Я резко обмякла, так и не открыв глаза, когда губы моего Хозяина вновь вернулись к моим губам…
Глава 39
Я не поняла заснула я или нет, но мне показалось, что я в своем беспамятстве пробыла сутки как минимум. Однако я пришла в себя по-прежнему придавленная телом моего Хозяина, а Декарт самозабвенно целовал мои губы.
– Все в порядке? – довольно спросил он. – Я не сделал тебе больно?
Я устало мотнула головой.
– Нет, мой маленький котенок, – мужчина буквально соскреб меня с кровати. – Детское время на тебя не распространяется как бы ты ни устала. Поэтому не думай, что я дам тебе лечь спать в девять вечера. У нас куча времени до полуночи, и я хочу эти часы провести с тобой.
Декарт одной рукой поднял меня с кровати и закинул к себе на плечо, а затем понес в душ. Когда мужчина поставил меня на теплый подогреваемый пол душевой кабинки, я тут же упала, как подкошенная. К счастью, Декарт сразу подхватил меня за талию и прижал к себе.
– Я не чувствую своих ног, – сонно пробормотала я, не зная точно должна ли я до сих пор быть в образе или нет. – И рук.
– Что ж, – хитро улыбнулся Декарт, – тогда этим вечером я буду носить моего котенка на руках с места на место и кормить лакомствами.
От упоминания о лакомствах, у меня сразу поднялось настроение. За ужином я почти ничего не съела, и сейчас было бы неплохо подкрепиться.
Декарт старательно вымыл меня с головы до ног, словно я до этого участвовала в грязевых боях. Но вскоре я поняла зачем он это сделал. Натерев мочалкой мою кожу до красноты, он тем самым разогнал мне кровь, и я почувствовала приток энергии.
Наконец закончив с душем, Декарт надел на меня коротенький розовый халатик, на капюшоне которого были милые кошачьи ушки с кисточками шерсти на концах. А на ноги он надел мне розовые тапочки-угги, подошва которых имела кошачий отпечаток.
Очень мило. И такой домашний образ не располагает к продолжению сессии. Поэтому я вздохнула свободно.
Нет, сессии мне пока что очень нравились. Но вот то, что приходится во время них долго терпеть – это тяжело. Хотя результат того стоит.
Когда же мы вернулись в игровую комнату, все в ней уже изменилось: розоватый приглушенный свет сразу нескольких ночных ламп, сладковатый аромат освежителя воздуха, мягкие пледы на кровати с уже новым покрывалом, и большой поднос со всякими вкусностями и напитками.
Мужчина усадил меня у изголовья, поправил мне подушку и накрыл покрывалом, а сам устроился рядом.
– Как… это все тут оказалось? – удивленно спросила я, вспомнив еще тот момент перед ужином, когда стол так же внезапно оказался накрытым.
– В моем доме есть прислуга, – сообщил мне Декарт и под одеялом положил мои ноги на свои. – Но, так как я не выношу людское общество, то моя прислуга – бойцы невидимого фронта. Я им доплачиваю огромную сумму, требуя от них соблюдения моего главного условия: никогда не попадаться мне на глаза.
– Почему? – растерялась я.
– Ну вот такой я затворник и социопат, – мужчина взял с подноса бокал кофе и попробовал не горячее ли оно. – Я могу вынести только Страма, свою секретаршу и моих сабочек. Общение с остальной людской массой я не допускаю в свое пространство.
– А Луна? – я завороженно глядела ему в глаза.
– Сабочки моего друга – это другое дело, – сообщил Декарт, уютнее прижав меня к себе. – При нем они почти всегда молчат и даже не смотрят на меня. Я думаю, Страм их заранее инструктирует на этот счет. Ну и сейчас у него вроде как она одна-единственная, поэтому уж к Луне я смогу привыкнуть.
Теперь мне было понятно почему Декарту так нравится, когда я молчу. И я даже испугалась вдруг сейчас я ему докучаю своей болтовней.
Я притихла и с благодарным взглядом отпила кофе из рук моего Хозяина.
– Почему ты замолчала? – улыбнулся он. – Мне приятно с тобой разговаривать.
Улыбнувшись, я снова обратилась к нему.
– А что Вы чувствуете, когда общаетесь с другими людьми? Они типа энергетические вампиры для Вас или как?
– Скорее вампир для них я, – усмехнулся Декарт. – Не знаю, как это объяснить, но я чувствую агрессию, когда я среди людей. Постоянную агрессию. Я не считаю себя умнее или лучше всех, но едва мне стоит с кем-то заговорить, как мне хочется перегрызть ему горло. Но ты не бойся. Я в жизни не напал первым ни на одного человека.
Не напал первым? Это интересно. В Декарте и вправду было что-то животное.
– А почему Вы можете вынести господина Страма? – вновь спросила я.
Мне было так интересно узнать моего Хозяина поближе. И я с благоговением ловила сейчас каждое его слово.
– Страм – само терпение, – охотно объяснил он. – С самой первой минуты нашего случайного знакомства, ему удалось погасить мою агрессию. И кроме того, он всегда чувствует, когда ему следует уйти. Невероятная тактичность – вторая вещь, за которую я его уважаю. Ему вовсе не нужно было сегодня ни на какой деловой ужин. Просто он понял, что меня на большее не хватит.
– Значит, Вы совсем никуда не выходите? – уточнила я.
– Не выхожу. Но если тебе хочется куда-то сходить, ты говори, не стесняйся. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Мне было дико приятно, что Декарт готов ради меня пойти на жертвы.
– А как же в тот день? В клубе? – я робко задала следующий вопрос, боясь полезть не в свое дело. – Там же было столько народу! Как Вам было не тяжело?
– Все просто, – улыбнулся он. – Я пришел за тобой. Поэтому набрался терпения.
Его загадочный ответ немного сбил меня с толку, но я так была заворожена общением с ним, что отодвинула все неприятные мысли на самый задний план.
Глава 40
Мы проговорили с Декартом весь вечер, и я не заметила, как заснула на его мощном плече. Его голос ласкал меня через сон, и я всю ночь нежилась в приятных последствиях нашей близости: духовной и физической.
Когда же я открыла глаза в следующий раз, то было уже утро. Я по-прежнему была в халатике и тапочках-уггах, но при этом спала в ногах моего Хозяина. Все же он перенес меня сонную в свою спальню и уложил именно в ногах. Но мне было нисколько не обидно. Одно то, что я провела столько времени с моим Хозяином, уже грело душу.
Разбудив Декарта уже привычным топтанием его груди, я с лукавой улыбкой свернулась клубочком на его теле, украдкой касаясь губами его кожи.
– Отдохнула за ночь? – ласково спросил он, и я кивнула. – Тогда давай собираться.
Я приподнялась на руках и состроила печальные глазки, всем видом желая показать, как мне хочется провести с Декартом вот так весь день.
