Ни один из них не мерцал даже в тусклом свете так, как этот.
Ни один из них не обладал такой способностью улавливать свет, как этот.
Ни один из них не казался таким реальным, такой неотъемлемой частью меня, как этот.
Я попыталась пошевелить пальцами ног, но не почувствовала их. Было только странное покалывающее ощущение, которое я испытывала с тех пор, как попала в Аркадию. Когда я попыталась пошевелить обеими ногами, хвост, лежавший на изножье кровати, мягко трепыхнулся.
— Я… я… — задыхаясь, я пыталась выговорить слова, но они не шли с языка.
— Да… — сказала Бабблз, — наверное, мне следовало начать с этого, но тебе и так было плохо. Пожалуйста, не надо психовать.
— Не надо… не надо…?
— Так, ты уже психуешь. Ладно, послушай, всё не так уж и плохо. Мы можем с этим справиться.
— К-как? — говорить было больно, но чем больше я старалась, тем легче становилось.
— Да, у тебя русалочий хвост. Но эй, это не значит, что ты не знаешь, как им пользоваться.
— Нет… как… это… возможно?
— Честно говоря, я не уверена. Ну типа, я уже рассказывала тебе, как Аркадия меняет людей. Я не думала, что это произойдёт так быстро.
— Я… У меня есть… хвост.
— Могло быть и хуже. У тебя на лице могла вырасти акулья чешуя.
Может, дело в шутке Бабблз, а может, из-за мерцания хвоста, но я почувствовала, что у меня перехватило дыхание. Я не сводила глаз с нижней части своего тела. На самом деле, я попробовала пошевелить хвостом ещё немного, и при каждом движении он мерцал и переливался, как будто был сделан из чистого света. Это самая странная, самая прекрасная и самая пугающая вещь, которая когда-либо случалась со мной.
И я всё ещё не была уверена, было ли это на самом деле реальностью.
В любом случае, Бабблз права: у меня хвост, а не акулья чешуя на лице. Я крепко моргнула, затем слегка повернула голову, чтобы посмотреть на маленькую водяную пикси, сидевшую у меня на плече. На её лице была неловкая улыбка, и она держала оба больших пальца поднятыми вверх.
— Ты русалка, уииии, — протянула она.
Я закашлялась.
— Хотела бы я, чтобы мне стало от этого легче, — сказала я.
— К этому надо привыкнуть, но мы разберёмся.
— А капитан, — я снова закашлялась, — видел это? Что он сказал?
— В том-то и дело, что он этого не видел. Когда тебя принесли в комнату, у тебя были ноги. Всё это произошло совсем недавно. Я как бы наблюдала за происходящим. Это было действительно странно… — Бабблз умолкла на полуслове.
— Как это возможно?
— Я не знаю. Хотелось бы мне иметь для тебя ответ. Ты чувствуешь какие-то изменения?
— У меня покалывает в ногах, — я снова кашлянула. — Если так подумать… мои ноги покалывало каждый раз, когда я заходила в здешнюю воду.
— Каждый раз?
— Да.
— И ты ничего не сказала?
Я пожала плечами.
— Я не думала, что об этом стоит упоминать… — я снова посмотрела на свои ноги. — Наверное, я была неправа.
Бабблз покачала головой.
— Что бы ты ни делала, мы должны сохранить это в тайне от капитана
— Тебе не нужно повторять мне дважды. Я видела фигуру на носу корабля. Этим типам не нравятся русалки, — я снова сделала паузу. — Почему они не любят русалок? И почему я русалка?
— Ну, то есть, Летние Фейри — это… — дверь в капитанскую каюту распахнулась, заставив Бабблз заткнуться. Я повернула голову, чтобы посмотреть на дверь, и моё сердце заколотилось в груди. Капитан был там, но он орал на одного из своих товарищей по команде, чтобы тот прибрался на палубе.
Запаниковав, я обнаружила, что смотрю на свой русалочий хвост. Я не могла позволить ему это увидеть, но и поделать ничего не могла. Разве что…. Я лихорадочно заизвивалась на кровати и вытаскивала меха из-под себя, пока мне не удалось высвободить одну шкуру. Я накинула её на себя, изо всех сил стараясь прикрыть каждый дюйм своего хвоста и все плавники, прежде чем капитан закончил кричать на свою команду.
Мне повезло, но меха едва-едва смогли прикрыть меня. Если он случайно подойдёт слишком близко к кровати, то увидит это или, возможно, даже наткнётся на него, так как плавник свисал с изножья кровати. Закончив орать, капитан вошёл в свою каюту и закрыл дверь, остановился у своего стола и повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
— Вы очнулись, — сказал он низким и мягким голосом, и его глаза блестели в полумраке.
— Вы пытались убить меня, — сказала я.
— О, и вы можете говорить.
— Вы слышали, что я сказала?
— Да. Я слышал.
— У вас есть что сказать в своё оправдание?
Капитан повернулся, чтобы посмотреть на меня, и опёрся на край стола, скрестив руки на груди.
— Сказать в своё оправдание — нет. Вопросы — да. Хотя, во-первых, я спас вам жизнь. Я не слышу благодарности за это.
— Вы хотите, чтобы я поблагодарила вас?
— Разве в вашем мире не принято выражать благодарность?
— Принято, но именно вы чуть не убили меня. За что я должна благодарить вас?
Капитан пренебрежительно махнул рукой.
— Ваша жизнь никогда не подвергалась реальной опасности. Весь контроль был в моих руках, — он ухмыльнулся. — Прошу прощения за каламбур.
Я закатила глаза.
— Вы невозможны.
— Это слово как нельзя лучше описывает меня, мисс Шоу. А теперь, поскольку вы не склонны выражать свою признательность, я не собираюсь предлагать вам ни еды, ни питья. Я бы посоветовал вам стать более сговорчивой по отношению ко мне, если вы хотите остаться в этой постели, иначе мне, возможно, придётся пересмотреть условия нашей сделки.
Я нахмурилась, глядя на него. Он прав, и мне это не нравилось. Но ещё больше я ненавидела то, что у него есть вся власть, у него все козыри. Это его корабль, я окружена его командой, и я заключила с ним сделку. Мне нужно быть осторожной, если я хотела остаться с ним в хороших отношениях, и если это убережёт меня от гауптвахты, я собиралась сделать всё, что в моих силах.
— Хорошо, — сказала я, — но топить меня не входило в наши планы.
— Я должен был сделать всё, что в моих силах, чтобы добиться желаемых результатов, — сказал он. — Топить вас казалось правильным решением.
— Вы могли бы предупредить меня.
— В этом не было бы никакой театральности, не так ли, мисс Шоу? В любом случае, моим намерением было изобразить настоящий стресс, настоящий страх. Предупреждение о моих намерениях противоречило бы этой цели.
— Возможно, — я скрестила руки на груди, — но мне всё равно это не понравилось.
Капитан сделал паузу.
— Учитывая, что в данный момент я не держу в руках Трезубец Левиафана, я так понимаю, мой маленький эксперимент провалился?
Я глубоко вдохнула, затем выдохнула.
— Я не совсем понимаю, что произошло.
— Вы не понимаете?
— Нет.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы плавали в огнях задолго до того, как я спустился, не так ли?
— Я плавала в них, но не думаю, что они имели какое-то отношение к трезубцу. Вы знаете, что это было?
— Кто может сказать? Древняя, фейрийская, морская магия — это… что ж, она именно такая. Древняя.
— Разве вы не такой же древний?
— Возможно, с вашей точки зрения, но я могу заверить вас, что морская магия намного, намного древнее, чем даже мой самый дальний предок. И, как я уже говорил, морская магия — не самая сильная моя сторона.
— Итак, вы не знаете, что я испытала.
— Были истории… но до меня не дошло ничего убедительного. Боюсь, что ваши суждения столь же здравы, как и мои.
— Может, нам стоит найти кого-нибудь, кто сможет дать нам ответы на некоторые вопросы.
— Да… возможно, в следующий раз, когда мы зайдём в порт. Тем не менее, я хотел бы сохранить как можно ближе к сердцу информацию, которой вы располагаете. Что подводит меня к следующему вопросу. Вы его видели? — его глаза расширились, в них появилось нетерпеливое, голодное выражение.
