Ознакомительная версия.
Он два дня назад дал Элоди ключ. И теперь видение этого гребаного ключа в ее тонких пальцах сводило Муссу с ума. Как и то, до какой же степени он испугался, когда она рухнула без чувств у него на глазах.
Никогда в жизни и ни за кого он так не переживал, как тогда, когда сидел в приемном покое. И это тоже прямо сейчас бесило его. Элоди вытаскивала на белый свет из него такие чувства, которых он в себе и не подозревал. И это превращало все привычное в какой-то хаос.
И еще этот ключ. Словно символ того, что Мусса сам дает Элоди зеленый свет на то, чтобы еще больше переворачивать его жизнь с ног на голову. Какой черт дернул отдать его ей? Разве и без этого у них все было плохо?
И самое тяжелое было в том, что теперь он чувствовал себя словно затаившимся в ожидании следующего шага Элоди, ее реакции. А она не позвонила и не написала ему за сегодняшний день ни разу. Что же, на хрен, происходит? Может, он как раз все испортил?
Злость горькой волной наполнила его легкие и осела противным вкусом во рту.
Ему нужно было услышать голос Элоди прямо сейчас или может, мать ее, не слышать его больше никогда!
Ладно, он не гордый. Не звонит сама – не надо. У него вроде пальцы не отнялись пока. Мусса, скрипнув зубами, набрал ее номер. Долгие гудки были ему ответом.
Раздался стук и в кабинет заглянул охранник.
– Мусса, там снаружи какие-то байкеры. Говорят, твои друзья и хотят увидеться.
– Так чего не пустил? – агрессивно спросил Мусса.
– Но клуб-то еще закрыт. Рано еще, – оправдывался парень.
– Пусть заходят! – рявкнул Мусса.
Вскоре Череп и Аякс, вальяжно развалившись, сидели в кабинете.
– Мусса, чего у тебя такая рожа мрачная? – спросил Череп после обмена приветствиями.
– Да затрахало все! Которую неделю как долбаная белка в колесе. Бегу, бегу, а все на месте.
– Ну, так давайте выпьем и расслабимся! Глядишь, у тебя третий глаз откроется в момент тяжелого похмелья, и ты сможешь найти решение! – громко заржал байкер.
– А давай. Пошло оно все! – согласился Мусса, поддаваясь окончательно отвратному настроению.
Вскоре они, уже в изрядном подпитии, сидели за столом и трепались ни о чем.
– Мусса, до меня тут новости дошли, что ты у нас почти женатый человек! – ухмыльнулся Череп.
– Да с чего ты такую херню взял? – взвился Мусса.
– Да вот слухи ползут, что стреножила тебя одна офигенная мулаточка. Случайно не та самая, с которой я тебя в кафешке видел?
– Да слушай больше всякую брехню! – Мусса вскочил и, покачнувшись, натолкнулся на упрекающий взгляд Марата, и это его почему-то окончательно взбесило.
Марат-то какого на него так пялится?
– А вот девочки говорят, что ты ни на кого не ведешься, да и видят тебя на людях с ней одной, – не отставал Череп.
– Ну и что? Если она в постели лучше этих болтливых куриц, то это их упущение. Но то, что я трахаю несколько недель только ее, не делает меня каким-то слюнтяем, готовым сунуть голову в ярмо. У нас просто секс, и все это закончится, как только у меня на нее вставать перестанет, – Мусса был в ярости, хотя и сам не мог понять почему, и поэтому позволил прозвучать в голосе таким мерзким ноткам, от которых и самого накрыло отвращение.
– Ну да. Все мы такие борзые, пока не приручат, – презрительно хохотнул Череп, еще больше беся Муссу. – А потом сами в лапках им ключики от собственного дома приносим, подарками, которые они, вроде, и не клянчат, засыпаем, а потом глядишь – и сучка уже следит за каждым твоим шагом и появляется в любом месте и в любой момент, заявляя на тебя свои права. И вот ты уже не свободный волк, а дрессированная овчарка. И чуть что тебе говорят: «К ноге, тварь!». А ты и рад вилять хвостом и преданно заглядывать в глазки.
Совсем недавно Череп перенес тяжелейший разрыв со свой подругой, с которой встречался сто лет, чуть ли не со школы, и каждое его слово о женщинах было еще пропитано желчью неутихшей обиды.
– Да заткнись ты, Череп! – взбеленился Мусса. – Несешь какую-то херню! Я тебе сказал, что со мной такое не сработает! Элоди ничего для меня не значит! Просто классный секс, и на этом все!
– Мусса! – попытался его одернуть Марат.
– Что?!! Какого тебе от меня нужно? – покачнувшись, заорал Мусса на брата.
В этом момент открылась дверь кабинета, и бледная Элоди проскользнула внутрь и замерла в нерешительности под пьяными взглядами мужчин.
– О, кого я вижу! Сладенькая мулаточка! – похабно ухмыльнулся Череп. – А мы тут как раз о тебе вспоминали.
Элоди перевела неуверенный взгляд с одного мужчины на другого и подняла влажные глаза на Муссу.
– Какого хрена ты пришла в клуб? – неожиданно зарычал он на нее, упираясь пьяным взглядом.
Элоди вздрогнула, и глаза ее шокированно распахнулись.
– Мусса, заткнись ради бога! – схватил его за руку Марат. – Ты завтра жалеть об этом будешь!
– Я? Жалеть? – взвился Мусса еще больше. – Она заявилась в клуб без звонка, без предупреждения. Так, как будто я давал ей подобное право. Что, Элоди, решила, если я дал тебе ключ от квартиры, то можно пойти дальше и начать контролировать мою жизнь? Ты охренела, детка?
– Эй, мужик, тормози! – смутился Череп. – Не стоит так говорить с женщиной!
– А как мне с ней говорить? Ты не подумала, что я, мать твою, мог быть с другой женщиной? Или ты возомнила себя охренеть какой исключительной? – давил в бешенстве Мусса.
С каждым своим словом он видел, как свет гаснет в глазах Элоди. Так, словно что-то важное рушилось прямо сейчас, причиняя боль обоим, и от этого Мусса злился еще больше. Так, будто был животным, которому причиняли жуткую боль, загнав в угол, пытая непонятно за что, и единственной реакцией на это у него была дикая агрессия.
– Мусса, остановись же! Прекрати сейчас же! – закричал Марат и толкнул его в плечо.
– Да отвали ты от меня! – взревел Мусса. – Думаешь, я не знаю, что ее подружка промыла тебе мозги? Бегаешь за этой замужней сучкой, как преданная собачонка. Стоит только поманить, и все – Марата с нами нет! А что, неплохо устроилась телка – тебя трахает для удовольствия, а мужа ради бабок! Как ты мог докатиться до этого!
– Это не твое гребаное дело! Не лезь к нам! – мгновенно вышел из себя Марат.
– Это мое дело, когда мой брат ведет себя, как слабак и размазня, и позволяет вертеть собой какой-то расчетливой суке! – боже, Мусса в этот момент чувствовал себя самым конченным уродом, причиняя боль брату, но уже сорвался в штопор, и остановок не предвиделось.
– Не смей говорить о Софии так! – схватил брата за грудки Марат. – Ты ни хрена не знаешь о ней, ты ни хрена не знаешь о наших чувствах. Может, я и слизняк, как ты говоришь! Но я не трус и не стыжусь признать, что люблю эту женщину! А ты – просто долбаный трус и мерзавец!
Ознакомительная версия.
