Шокированные услышанным, мы вышли из дома, чтобы оценить масштаб разрушений. Ветер не стих, даже совсем наоборот. Он дул не переставая, стегал по лицу, сбивал нас с ног, все сметая на своем пути. Окрестности нашего дома были похожи на поле битвы. Гигантское дерево повалилось прямо поперек дороги: оно словно взяло в плен брошенную на дороге машину, поскольку другое дерево упало как раз позади нее.
С крыши падали ветви и огромные куски льда, грозившие придавить всякого, кто окажется на пути.
У нас не было никакой возможности связаться с внешним миром, и мы решили освободить машину на случай эвакуации. Вооружившись граблями, совершенно бессильными перед толстым слоем льда, мы изо всех сил принялись вызволять пленницу из ледяного саркофага, но тут сильный взрыв повалил нас на землю. От электрического столба посыпались желтые искры. Раздался еще один взрыв, и воцарилась сверхъестественная тишина.
Ближайшие соседи жили где-то в километре от нас, и мы чувствовали себя одинокими и беззащитными. Но возбуждение от этого лишь росло… Кристоф прижал меня к машине, стоя сзади, приподнял тяжелое пальто, которое я накинула на себя, и спустил мне брюки. Затем так резко распахнул блузку, что пуговицы от нее оторвались и покатились под машину. Платок у меня с головы унесло сильным порывом ветра, от которого стыли щеки и слезились глаза.
Кристоф зарывался лицом в мои волосы, покусывал мочки ушей, впивался горячими губами мне в шею. Замерзшими руками он хватал мою грудь и яростно теребил ее, я же сама в это время пыталась освободиться от брюк. Наконец, мне это удалось; и я изогнулась, расставив широко ноги. В тот же миг морозный воздух обжег мое тело так, что я даже вскрикнула.
Неожиданно Кристоф поднял большую сосульку и погладил ею у меня между ног. Соприкосновение с ледяной поверхностью не испугало меня, лишь несколько приглушило огонь, полыхавший во мне. И тут Кристоф глубоко ввел сосульку в мое воспаленное желанием лоно, и я почувствовала, как она начала таять внутри меня. Обжигающая материя, которая внедрилась в меня через секунду, оказалась членом Кристофа, но размеры его изменились до неузнаваемости. Он безостановочно двигался, хватая меня за волосы и сжимая грудь. Я казалась себе тряпичной куклой, отданной на растерзание всем стихиям. Внутри меня все горело, а замерзшая и истерзанная грудь ныла от боли и удовольствия. Кристоф вот-вот готов был взорваться, но, желая растянуть удовольствие, слегка замедлил темп. Его рука скользнула мне между ног и начала тереть нижние губы, вызывая появление новых соков. Потом, крепко ухватившись одной рукой за мое плечо, а другой продолжая свои ласки, Кристоф возобновил атаку и не останавливался до тех пор, пока наши слившиеся воедино тела не испытали ярчайший продолжительный оргазм.
* * *
«Ледяная буря 1998 года» – так впоследствии назовут этот природный катаклизм – постепенно прекращалась. Спустя десять дней после начала стихии, жизнь начала возвращаться на круги своя. От бедствия пострадало несколько тысяч человек, но с нами все обошлось. Я была едва ли не разочарована, увидев голубое небо и почувствовав потепление, от которого начал таять лед.
Наша собственная жизнь также входила в нормальное русло, и мне было грустно от этого. Я мучилась вопросом, сохранил ли Кристоф намерение уйти от меня, несмотря на происшедшее с нами в последние дни. Сегодня утром, впервые с тех пор, как началась буря, он уехал в город, и после его возвращения я, вероятно, узнаю, каким он видит наше будущее.
Мне было так тяжело.
Улыбка, которую он подарил мне, выходя из машины, повергла меня в замешательство. Страстно поцеловав меня, он протянул мне конверт. Я сразу поняла, что это связано с туристическим агентством, с которым мы имели дело по двум предыдущим поездкам. У меня упало сердце: таким образом, наша история закончится раздельным отпуском! Я в который раз откажусь составить ему компанию, и он уедет один. Какой абсурд! Заранее покорившись судьбе, я нежно обняла его и открыла конверт.
Флорида… Это гораздо хуже, чем я могла себе представить!
Увидев мое расстроенное лицо, Кристоф поспешил объясниться:
– Знаешь, мы ведь не обязаны оставаться во Флориде. Можно поехать и в другое место. Все зависит от движения урагана, который уже формируется над Атлантикой. Если повезет, мы догоним его где-нибудь…
«Baby blues»
перевод Ирины Дудиной
Чудо! В этих стенах уже больше двух часов не слышно ни звука. Ни плача, ни жалоб, ничего. Эта тишина так необычна… Есть вещи, которые я рассматриваю как великую милость, например, эта тишина; я теперь на многое смотрю по-другому. Эти волшебные болеутоляющие совершили невозможное: тихий вечер, когда можно почитать хороший роман; в последнюю минуту отправиться на выходные в деревню; просто так взять и пойти в кино; проспать двенадцать часов подряд, причем с утра; провести ночь, занимаясь любовью… в конце концов, в последнее время и несколько таких минут – уже чудо!
Близнецам было шесть месяцев. Ах, как я люблю их! Эти очаровательные малыши все время находят способ заставить меня улыбнуться, несмотря на усталость и подавленность. Ибо я действительно чувствую себя усталой и подавленной. Я так о них мечтала, что даже оставила мужчину, которого любила, чтобы встретить другого, который хотел – или, по крайней мере, не был против – ребенка. Одного ребенка.
Но судьба и тайны генетики распорядились так, что у меня родилась двойня… и это кое-что изменило в моих планах. Я, конечно, не ждала, что каждый день будет только фейерверком наслаждения, я отлично понимала, на что иду. Но иногда это было похоже на кошмар. Некоторые дни выпадали хуже некуда, и их, к несчастью, было больше. Близнецы проходят все этапы роста вместе, или, по крайней мере, сразу один за другим. Недавно прорезывающиеся зубки у наших малюток держали нас в состоянии бодрствования целыми ночами. К тому же, мы получили весь набор детских болезней… Сначала три недели ветрянки, потом их три дня сотрясал гастроэнтерит. Нельзя забывать о коликах с трех месяцев и их ненасытном голоде. Они одновременно требовали приласкать их, сменить пеленки, накормить, Луи и я обливались слезами отчаянья.
Однако не поймите меня превратно. Ни на что в мире я не поменяла бы то, что мы пережили с момента их рождения. Несмотря на все трудности, эти шесть месяцев были самыми увлекательными в моей жизни. Моя любовь к Тьерри и Амели была огромной, безмерной, невероятной, почти смешной. Я могла часами наблюдать за тем, как они растут – они делали это с невероятной скоростью! – я без конца восхищалась их проделками. Если бы только я не чувствовала, что превращаюсь в женщину настолько холодную, что меня можно было сравнить с холодильником. Я хорошо помнила, что в начале беременности постоянно хотела заниматься любовью. Наши отлучки в загородный домик становились все более и более частыми. Мы приезжали туда вдвоем, пожить несколько дней в тишине и покое. Луи готовил жаркое на углях, комната плавала в мягком свете камина, мы лежали счастливые и обнаженные на меховой шкуре. Мой любимый находил определенной удовольствие, наблюдая за тем, как растет мой живот, он нежно поглаживал его, покрывая поцелуями все мое тело, задерживаясь на моих набухших грудях. Он долго услаждал меня, лаская мою влажную раковинку рукой, затем раздвигал мои ноги, покусывая внутреннюю сторону бедер и открытую нежную плоть. Он легко посасывал ее и забавлялся тем, что, погружая в меня палец, поглаживал им так нежно, что это было похоже на щекотку. Потом он добавлял второй палец, одновременно большим пальцем другой руки массируя наиболее чувствительные участки. Уже три пальца погрузились в мое тело, наполняя его и оставаясь неподвижными, пока рот Луи продолжал ласкать меня, смешивая свою слюну с моей влагой. Когда он чувствовал, что я почти подошла к порогу, он сильнее надавливал, пока мои напрягшиеся мышцы не указывали, что я уже готова. Ему нравилось чувствовать нарастание моего возбуждения, погружая свои пальцы во влажный источник моего блаженства.
