– А за оскорбления Марволо расплатиться со всеми сам, когда придет время, – тон его не оставлял никаких сомнений, что расправа будет жесткой. По спинам наиболее впечатлительных поползли мурашки ужаса. Убедившись, что его слова произвели достаточно тяжелое впечатление, в полной тишине Найджелус повернулся к хозяйке дома.
– Какой досадный инцидент, миссис Виолетта, – обратился лорд к ней. – Думаю, нам лучше сейчас покинуть вечер. Спасибо за приятную компанию.
Гости расступились, пропуская его, Том уныло поплелся следом, не обратив внимания на тихие прощания Вальбурги и Игнатиуса. Его первый Бал, о котором он так много думал, так рассчитывал найти друзей, обернулся полным прахом. Никогда ему не стать тем идеалом, о котором говорил опекун в первую ночь их знакомства.
Помедлив пару секунд, Регулус тоже кинулся за ними. Он ничуть не был напуган. Просто потрясен. Каждый день с Найджелусом открывал ему какие-то новые тайны. Он не знал, что его возлюбленный умеет говорить со змеями. И, о боже, это было так чертовски сексуально!
Сразу на выходе из зала располагался камин. Они воспользовались им, чтобы вернуться в поместье. Стоило им оказаться на мягком ковре гостиной, как с опекуна слетела маска высокомерного недовольства. Хлопнув в ладоши, он развернулся к своим спутникам с сияющими глазами и улыбкой на губах.
– Все вышло даже лучше, чем я мог ожидать!
– Что? – в один голос удивились Регулус и Том. Они переглянулись и вопросительно глянули на молодого лорда.
– Их реакция просто великолепна. Марволо, они теперь тебя просто на руках носить будут. Я не хотел показывать наши способности раньше времени, но в итоге все к лучшему, верно.
– Мне… мне показалось, что они были совсем не рады и напуганы, – робко возразил мальчик.
– Я бы тоже испугался, если бы не знал вас двоих, – кивнул Регулус.
– Глупые! – отмахнулся Найджелус. – Я один из лучших легилементов Европы, уступаю только Дамблдору и Гриндевальду. И я говорю вам, что все прошло отлично.
– Легилеменция? Это искусство читать мысли? – ахнул Том.
– Но для этого нужно заклинание и волшебная палочка! Даже ты… Это слишком сложное заклинание! – возмутился Блек.
– Волшебная палочка не обязательна. Но ты прав, заклинание сложное, нужно долго настраиваться, к тому же оно здорово истощает. Так что я иду спать.
– Стоп. Настраиваться? Так вот зачем ты добрых десять минут стоял перед дверями в зал. Я-то думал, ты пытаешься войти в образ высокомерного лорда или что-то вроде этого, – фыркнул Регулус.
– Милый, мне не надо входить в образ высокомерного лорда, ибо я им и являюсь!
Глава 9
– Неужели вам больше нечего обсудить? – Том откинулся на спинку кресла и неохотно отложил «Житие Мерлина». Друзья уставились на него, ожидая следующей реплики, однако Вальбурга, не стесняясь, высказала свою точку зрения:
– Но, Марволо, это же очень важный вопрос. От того, на какой факультет Хогвартса мы попадем, зависит вся наша дальнейшая жизнь!
– Это верно. Но от нас совершенно не зависит решение Распределяющей Шляпы. Впрочем, если вам действительно интересно, я слышал однажды от лорда Найджелуса, что Шляпа очень много значения придает родству и крови, – поделился с ними информацией Том. – Все Блеки всегда были в Слизерине, так что нечего волноваться зря, Вальбурга!
Откровенно говоря, его самого жутко волновал этот вопрос, но он не собирался показывать друзьям свой страх. К тому же оттого, что эта тема поднималась снова и снова, ему становилось только хуже и даже начинало подташнивать от тревоги. Он страшно боялся разочаровать опекуна и не попасть в Слизерин. Больше этого он боялся только попасть в Пуффендуй! Это будет жуткий позор!
– Откуда лорду Певереллу может быть это известно? – скептически нахмурился Игнатиус. – Он же не учился в Хогвартсе.
– Кстати говоря, а где учился лорд Найджелус? – с любопытством спросила Лукреция. Собравшиеся в комнате дети возбужденно загалдели, споря и перебивая друг друга. Некоторые предполагали, что в Дурмстранге, кто-то возразил, что в Шармбаттоне. Более разумный Игнатиус высказал точку зрения, что, скорей всего, это была закрытая школа, ибо с такой звучной фамилией как Певерелл трудно остаться незамеченным.
С момента первого бала Тома прошло уже около полутора лет, всего лишь несколько дней оставалось до первого августа, когда одиннадцатилетним волшебникам должны были придти письма из Хогвартса. Многое изменилось в жизни наследника Мракса и его семьи. Во-первых, как и предрекал опекун, мальчик быстро стал очень уважаем аристократами. Они стали вести себя с ним так, как и полагалось с отпрыском рода Салазара Слизерина. Мало кто вспоминал теперь, что Том полукровка, а те, кто все-таки заговаривал об этом, подвергались порицанию общества.
Среди сверстников и малышей Том быстро стал лидером, но связывали их не страх или желание примазаться к богатству и славе, а простые приятельские отношения. Своими единственными друзьями Марволо считал Вальбургу и Игнатиуса. Троица практически не расставалась. Постепенно родители смирились с этим.
Всей компанией ребята собирались лишь на выходных, чаще всего в поместье лорда Певерелла. Они проводили вместе весь уикенд, бродя по саду и лесам, читая, играя и рассказывая на ночь страшные истории. Найджелус с трудом, но смирился с присутствием в доме вопящей ватаги. Он даже изволил обедать с ними, выслушивая их переживания и впечатления за день. В конце концов, он же был ответственен перед их родителями за то, чтобы с ними ничего не случилось. Юные аристократы поначалу побаивались высокомерного лорда, но постепенно привыкли и стали общаться с ним почти так же, как сам Том.
Отношение Марволо к его опекуну тоже изменилось. Он продолжал любить его, но уже не обожествлял, как прежде. Он осознавал, что Певерелл является одним из сильнейших и умнейших волшебников своего времени, но при этом остается только человеком. Однако мнение Найджелуса о нем все еще было едва ли не самой важной составляющей жизни ребенка. Теперь он виделся с опекуном гораздо чаще, Найджелус вел себя по отношению к маленькому кузену намного мягче, чем прежде. Мальчик теперь совершенно спокойно мог в любое время заявиться к опекуну с вопросом или рассказать о чем-то. Иногда молодой лорд даже позволял ему засыпать в своей спальне, а пару раз Том просыпался по утрам и любовался спокойным лицом Найджелуса. Сначала такие пробуждения немного пугали его и будили неприятные воспоминания, которые с годами хоть и притупились, но так и не ушли полностью, да и вряд ли когда уйдут. Но постепенно Том полностью убедился, что в действиях опекуна нет и не было сексуального подтекста. С непонятным ему самому смутным раздражением мальчик считал, что никогда и не будет.
