Глава 21
— Нет, — Вадим качает головой, — всё херово.
Я буквально слышу, как он подбирает слова, и, когда начинает говорить вновь, звучит намного тише.
— Я узнал о тебе с Кириллом месяца два назад.
— Обо мне с Кириллом?
— То, что вы знакомы очень давно. Мы начали готовить сделку, и моя служба безопасности активизировалась. Друг не друг, а деньги большие, будущих партнеров всегда проверяют по своим каналам… Не знаю как, но они достали ваши фотки.
С моих губ срывается стон. Мучительный и непроизвольный. И я отворачиваюсь от мужа, лучше изучать стены пустого коридора.
— Ты смотрел их? — я знаю ответ, но все равно спрашиваю.
— Разглядывал. Я поэтому последние недели дома не бывал, в поездках и встречах, чтобы ты ничего не заметила. Хотел всё списать на усталость.
А я ведь правда не заметила.
— Странное чувство — видеть друга и жену так. Пусть на снимке, но все равно… Я поймал себя на мысли, что он знает тебя лучше, твое тело уж точно…
— Вадим, пожалуйста.
— Да, прости, — бросает он поспешно, а следующую фразу произносит после долгой паузы. — Я не знаю, как вести такие разговоры.
Муж хлопает по карманам, но не находит сигареты, и зло кривится. Я различаю его мимику краем глаза, хотя стараюсь найти какую-нибудь точку на стене и смотреть строго на нее. И дышать.
— Я понимал, почему молчит он, — продолжает Вадим. — Либо из благородства — если молчит женщина, то мужику тем более надо прикусить язык. Либо из обычного злорадства. Наверное, это весело, вести разговор со мной, а в голове держать все эти грязные картинки с моей женой.
Грязные. Он все-таки не может сдержаться и царапает меня словами.
— Потом всплыла его квартира в Кёльне. Я тогда решил, что это совпадение.
— Это совпадение.
— Хорошо.
— Не “хорошо”, — я цепляюсь к его насквозь фальшивой интонации, — а это правда совпадение.
Я вновь смотрю ему в глаза и, кажется, он верит. Да, Вадим опускает веки на мгновение и делает легкий кивок. И мне достаточно. Хоть один вопрос мы прояснили.
— Но я не понимал, почему молчишь ты. Почему, Мира? — он давит холодным голосом и сам же отмахивается ладонью от вопроса, у которого давно вышел срок. — Хотя бы пару слов... Как на кухне — “Мы были любовниками. Я и Кирилл.” Мне бы хватило. Я ведь общался с ним много лет, я имел право знать.
— Да, ты прав...
— А потом я принес тебе его фотографии. Портреты помнишь?
— Смутно.
— Соврал, что Кирилл просит совета профессионального фотографа, какой портрет лучше выбрать для презентации. Я разложил перед тобой три его фотки, а ты и бровью не повела. Не смутилась, ничего подобного… Перебрала в руках варианты и спокойно выбрала один. Улыбнулась мне.
— Вадим, я не помню таких деталей.
— Вот тогда меня жестко накрыло. Что-то сломалось и я начал думать в эту сторону без остановки. Что если я тебя вообще не знаю? В чем ты еще так круто врешь? А Кёльн — точно совпадение? Или мы давно живем втроем, а я слепое звено?
Я сжимаю его запястье, чтобы он остановился.
— Я не узнавала его, — я держусь за ту правду, которую уже говорила ему. — Я не знаю, как это объяснить себе, не то что другому человеку… Но я стерла его из памяти. Или похоронила как можно глубже, чтобы даже не вспоминать.
— А имя, Мира? Он ведь не менял его.
Я закусываю нижнюю губу и останавливаюсь лишь тогда, когда вдруг чувствую солоноватый привкус крови. Мне плохо от этого разговора и от внимательного, ввинчивающегося под кожу, взгляда Вадима, но я хочу пройти сквозь него. Покончить с этим, наконец.
— Я врала себе, — я признаюсь и шумно выдыхаю, будто вот-вот шагну в пропасть. — Да, Вадим, послушай, я прошу тебя. Наверное, я боялась признаться себе, что это он. Легче было отмахнуться, не замечать… Если я кого-то обманывала, то себя в первую очередь. Для меня Кирилл был твоим другом и точка, я не видела в нем человека из своего прошлого.
— Хорошо.
Опять фальшивое “хорошо”.
— Ты не знаешь, как мы расстались.
— Так расскажи.
Я качаю головой и провожу спиной по стене, увеличивая дистанцию между нашими телами. Я как будто жду, что он сейчас схватит за плечи заставит продолжать. Но он молча смотрит на меня, не понимая моего поведения. Черт, меня бьет… Я резким выпадом смахиваю вдруг выступившие слезы, которые нашли самый неподходящий момент.
Вадим перехватывает мою руку и мягко проводит большим пальцем по коже, успокаивая. Его ласка помогает, и мне становится легче, словно укрыли большим теплым одеялом с головой.
— Я отдал тебя ему, — неожиданно произносит он.
— Что? — я не поспеваю за переменой разговора и растерянно смотрю на мужа. — О чем ты?
— Продал за долю в бизнесе. Не хочу, чтобы ты узнала от него.
Я все же прихожу в себя и вырываю руку, понимая, что он не шутит.
— Кирилл прилетел, а ты все равно молчала, — по голосу слышно, что он оправдывается, будто совершил ужасную ошибку, а теперь хочет откатить назад. — Хотя я прекрасно видел, что с тобой происходит неладное. Почему ты не сказала правду? Блять, Мира! Я же спрашивал у тебя, всё ли у нас хорошо! Ну почему...
Он кривится так, будто чувствует острую физическую боль.
— Вадим, что значит “продал”?
— Ты звала его той ночью после клуба. В нашей кровати. Я проснулся от этого дерьма, а утром, пока ты спала, запросил записи с камер. Мне сбросили файлы, когда приехал Кирилл, я еще вышел, оставив вас. Так что, когда мы потом разговаривали с тобой, я их уже видел. А ты опять врала мне прямо в лицо.
Я киваю, тут нечего возразить. Я сказала, что у меня давно ничего нет с Кириллом, а на записях я жарко его целую.
— Я в тот же день позвонил Кириллу и предложил сделку. Я подаю на развод, а он передает в мою пользу еще тридцать процентов проекта. Он подписал, даже юристу своему документы не стал отсылать. Самая невыгодная сделка, которую я видел в жизни.
