Глава 27. Я же тут Альфа
— А ну стоять! — рявкает мне вслед Цезар.
У кустов шиповника я торможу и оглядываюсь:
— Пошел ты!
— Нет, ты слышишь, как она со мной разговаривает? — возмущенно обращается к растрепанному Маркусу.
— Ты ее за волосы таскал, — шипит тот.
— Сейчас не таскаю и опять не то!
— Ну вот бы и сейчас меня за волосы таскал! Совсем охренел! — топаю ногой.
— Я же тебе не предъявляю претензий, что ты меня пырнула! Мы с тобой знакомились! В принципе, ничего особенного! Волки друг друга грызут, когда знакомятся! — Разводит руками в стороны. — И знаешь, твоя волчица не позволит тебе уйти от двух Нареченных. Соня, это тебе не шутки!
— Самое обидное, что и я под раздачу из-за тебя попал, — Маркус бросает на Цезара злой взгляд. — Это она тебя ненавидит, но перепало и мне.
Цезар хмурится и делает шаг.
— Не подходи…
— Ты сама подойдешь, Соня.
Щурится и рычит. Низко, бархатно и ласково. Я нервно сглатываю, потому что в груди нарастает желание подойти, прижаться и почувствовать вибрацию его зова. Мышцы его бугрятся, вены вздуты, а взгляд полон решительности меня вернуть.
— Я не буду тебе помогать, — Маркус скрещивает руки на груди. — Это ваши друг к другу претензии, и ты ее должен покорить.
Цезар не прекращает рычать, вглядываясь в глаза, и я в ответ недовольно урчу. Если я сейчас поддамся его соблазнению, то не уйду, но, черт дери его за хвост, какой он сейчас дикий и брутальный в своем желании. В городе таких не встретишь. Они все по сравнению с Цезаром и Маркусом будут хлюпиками, от которых я не услышу этого низкого, глубокого зова, что пробирает меня дрожью до внутренностей.
Хочу коснуться его тела, пробежаться ладонями по мышцам, спуститься по напряженному прессу к его налитому кровью члену и сжать его в пальцах. Делаю несколько шагов к Цезару. Почему я должна отказываться от него и Маркуса? Из-за стыда. Перед кем?
И вот я уже стою перед Цезаром, всматриваясь в его голубые глаза, и порыкиваю с ним в унисон. Синхронно прерываемся, и он валит меня на траву, жадно въедаясь в рот. Разводит коленом ноги, скользящий толчок и я со стоном принимаю его на всю длину. От нового рывка в глазах темнеет, наши языки переплетаются, и я царапаю спину Цезара до крови.
Глубокие, грубые и резкие фрикции выбивают из меня стоны и крики. Из глубин ненасытного чрева поднимается волна спазмов, она обращается в пронизывающие судороги, которые срастаются с громким экстазом Цезара. Он заполняет меня до краев. Кроны над головой кружат в неистовом вихре, обращаются в одно пятно, которое взрывается и накрывает меня очередной вспышкой оргазма. По венам растекается густая истома, и обмякаю под Цезаром. Дышит он хрипло и прерывисто. Падает на спину рядом и спрашивает:
— Ты еще тут?
— Секс — лучший способ помириться, — отзывается Маркус, привалившись к стволу ели.
Я лишь выдыхаю в ответ. Маркус бесшумно подходит и ложится рядом. Пробегает пальцами по щеке и шее.
— Соня…
— Вас же двое… Точно… — переворачиваюсь на бок лицом к нему. — И тебе нужна порция?
— На твое усмотрение, — хитро улыбается. — Я только тебя поцелую.
— И удержишься? — удивленно шепчу я.
— Да, если ты меня не пожелаешь…
Целует. Нежно, неторопливо и глубоко. Затихающие спазмы обращаются в теплое и густое желание, которое оплетает мягкой паутиной внутренности. Маркус поглаживает бедро и закидывает ногу на себя, подхвати за колено.
— Тебя и на меня хватит, Соня…
Его шепот плавит мышцы и кости. Он берет меня, но иначе, чем Цезар. Медленно. Никуда не спешит, вглядывается в глаза и проникает сантиметр за сантиметром. Я открываю рот в тихом стоне.
— Не закрывай глаза, — выдыхает мне в губы.
Входит до основания, и я распахиваю ресницы. Чувствую жар его естества, которое распирает меня темным и жадным желанием. Выскальзывает, чтобы вновь войти под мой нетерпеливый стон.
— Останешься? — замирает и щурится.
— Что… — я недоуменно охаю и клокочу, — не останавливайся…
Медленно покидает мое лоно и вновь замирает:
— Останешься с нами?
— Маркус…
— Отвечай, Соня, — улыбается и поддевает кончиком языка мою верхнюю губу.
Я вся горю в лихорадке вожделения. Хочу вновь почувствовать Маркуса внутри и задохнуться от глубокого движения, которое расплавит меня удовольствием.
— Я не слышу…
— Останусь, — сипло и судорожно отвечаю я. — Останусь…
С глухим рыком прорывается в темные глубины моего желания. Ускоряется, награждает поцелуями, что походят на укусы, и мы срастаемся в единое целое в мощном всплеске экстаза. Душит в объятиях, шепчет на ухо, что мне некуда бежать и никто меня не отпустит.
— А ты хитрый, — вздыхает Цезар, когда валюсь на спину без сил.
— Теперь никуда не денется, — Маркус лениво поглаживает меня по бедру. — Да и не хочешь ты никуда бежать, Соня.
— Да убежишь с вами, — закрываю глаза.
— Нет, я не против, чтобы ты иногда бегала, — Цезар зевает. — Это заводит.
— Да это всех нас троих заводит, — сонно отзывается Маркус.
Хочу фыркнуть, но тогда я буду наглой лгуньей. Когда они кинулись за мной в лес, я почувствовала вместе с возмущением восторг. Я хотела, чтобы меня догнали и вернули.
— Как волчат назовем? — тихо спрашивает Маркус.
— Каких волчат? — шепчу я в ответ.
— Наших, Соня, — Цезар обнимает меня. — Со стопроцентной вероятностью кто-то из нас осчастливил тебя. Я делаю ставку на себя. Я же тут Альфа.
