— Ты все-таки приехал, — сталкиваемся взглядами.
— Я узнал, что здесь ты и они. Подумал, мне нужно быть здесь.
— Зачем? — Чтобы защитить тебя от них.
Я фыркаю. Если от кого-то меня и нужно защищать, то от самой себя. Демьян стоит слишком близко, возвышается надо мной статной фигурой. Я невольно любуюсь им, как делала это миллион раз до сегодняшней встречи. Смотрю на широкий разворот плеч, массивную грудь, узкую талию. Скользнув взглядом вверх, цепляюсь за лацканы пиджака, который неожиданно хочется с него снять. Прямо сейчас. Стянуть по рукам вниз и впиться губами в шею, вспомнить солоноватый знакомый вкус кожи, запах табачного дыма, который он часто приносил домой.
— Майя…
Он тоже чувствует это притяжение.
Делает шаг…
И еще один…
Вжимает меня поясницей в парапет террасы, жадно сдавливает руками талию, втягивает носом мой запах рядом с ухом. Я тоже дышу им. Никак не могу надышаться. А потом все прекращается. Демьян резко отстраняется, точнее, его от меня оттаскивает мой отец.
— Как посмел! — восклицает. — Опозорил мою дочь и смеешь к ней лапы свои протягивать?!
Глава 34
До взрыва остается буквально пара секунд, прежде чем бомбу обезвреживает Сахим. Он перетягивает на себя внимание и моего отца, смотрящего на него с восхищением, и Демьяна, который судя по взгляду готов стереть его в порошок здесь и сейчас. Сам того не понимая, он тушит еще не успевший разгореться на полную пожар.
Я хватаюсь за него, как за спасительную соломинку. Увожу с террасы вместе со своим отцом, к которому спустя столько лет отношусь чуточку лучше, чем к Демьяну после всего, что узнала. Не успевший начаться конфликт заканчивается. Ничего непонимающий отец тормозит меня в середине зала, смотрит с ожиданием то на меня, то на Сахима.
— Ничего не изменилось, — стараюсь говорить максимально холодно, хоть и внутри меня откуда-то неожиданно появилась жалость.
Видимо, дела у родителей идут не так хорошо, раз они решились на отчаянный шаг прийти искать партнеров там, куда прежде никогда не приходили. Папа пренебрегал подобными приемами, а мама делала все, что он скажет.
— Майя… — папа останавливает меня неожиданно.
Сахим, ободряюще приобняв меня за талию, говорит, что оставит нас одних. Видимо, ему неудобно находится рядом с двумя людьми, которым определенно есть о чем поговорить.
— Как ты? — спрашивает он неожиданно.
— Как и все. Живу, работаю, развожусь.
Делаю все то, на что у матери не хватило сил. Это я думаю уже про себя. Не хочется устраивать сцен и вспоминать прошлое. Срок давности всего, что сотворил отец, давно закончился, так что его уже не могут привлечь к ответственности, впрочем, никто никогда и не пытался. Многоуважаемого человека не тянут туда, где ему не место по мнению большинства, даже если он упрямо этому месту соответствует.
— Я не делал того, в чем ты меня обвиняешь.
— Столько времени прошло… не будем ворошить прошлое.
— Ты ни разу нам не позвонила. Ни мне, ни матери.
Сказать мне на это нечего. Как оправдаться? Не было номера мобильного? Я прекрасно знала адрес, но так и не поехала. Не нашла в себе сил, хоть и понимала, что не с отцом, так с матерью можно было наладить отношения.
— Если таким способом ты пытаешься добиться расположения моего начальника, то зря. Между нами сугубо деловые отношения и мои решения никак на него не влияют.
— Вот как? Мне показалось иначе.
Этими словами он выдал себя полностью. Ему, оказывается, и неважно вовсе, как у меня дела, как я живу и как справляюсь с горем. Впрочем… если бы это родителей хоть каплю интересовало, они бы нашли меня раньше. Все-таки, я не скрывалась, была замужем за вполне успешным бизнесменом. Найти адрес нашей квартиры для такого бизнесмена, как Марков Михаил, не составило бы труда. Им просто не надо было. Не надо и сейчас. Сейчас нужен бизнес-партнер, чтобы достать компанию из задницы. Из какой именно я пока не знаю, но почитаю на досуге, когда буду возвращаться домой, например.
Развернувшись, оставляю отца одного. Сказать мне ему больше нечего. Если бы даже я и имела рычаги давления или влияния на Сахима, я бы не стала ими пользоваться. Впрочем, откуда бы этим рычагам взяться? За десять прожитых лет с Демьяном, я так и не смогла стать той, которая вьет из него веревки. По крайней мере что касалось работы, муж был всегда непреклонен. Мы с работой стояли у него на одной чаше весов, бок о бок. И я считала, что это неплохо. Я выросла в такой семье. Отец часто пропадал на работе, а мама его ждала бывало допоздна. Я тоже ждала Демьяна. Первые несколько лет. Потом спокойно ложилась спать, зная, что голодным муж точно не останется.
И как-то… всех все устраивало. Я любила, когда Демьян забирался в постель, влажный после душа, прижимал меня к себе и мы занимались сексом. Я даже мысли не допускала, что его работа может значить для него больше, чем семья. Эти мысли появились позже и укоренились, когда Демьян отказался иметь детей. Сейчас думаю, на что я вообще надеялась, на что рассчитывала. Неужели правда думала, что все изменится?
До Сахима, стоящего в нескольких шагах от меня, остается всего пара шагов, которые мне сделать не позволяют. Меня хватают за руку и утаскивают в небольшой коридорчик, ведущий к туалетам. Я и возмутиться не успеваю, как оказываюсь за дверью какого-то подсобного помещения. Интересно, кто-нибудь видел, как меня сюда затащили? А даже если и да, то Сахиму никто не сможет ничего объяснить. Меня накрывает паникой. Следом — страхом. В груди резко защемило и сжалось. А потом я увидела перед собой Натана. Вся семья Высоцких в сборе, что ли?
— Напугал, — выдыхаю с облегчением. — Что за конспирация?
— Нам срочно нужно уехать, — говорит так, будто я сейчас сразу соберусь, все брошу и пойду с ним. — После встречи моя машина будет ждать тебя у входа. Сядешь в нее, уедем вместе.
— С чего ты взял, что я куда-то с тобой поеду?
Честно говоря, с семьей Высоцких мне не хотелось иметь никаких дел. И с Натаном, которого, вроде как, вычеркнули из семьи давным-давно, тоже.
— У меня есть кое-какая информация относительно Сахима. Тебе с ним… нельзя находится.
— Да? А с кем можно? — спрашиваю не без язвительности в голосе. — С тобой?
— Со мной.
— Послушай… в ваших разборках с братом я участвовать не собираюсь. Становиться средством манипуляций — тоже.
Я обхожу Натана сбоку, порываясь выйти из помещения, пока кто-нибудь сюда не заявился с вопросом, почему мы здесь закрылись. Мне и так скандалов хватает. Сначала с разводом, потом с поцелуем и теперь вот… если еще и это попадет в средства массовой информации, меня станут воспринимать как девушку настолько легкого поведения, что ей за пару недель не сложно сменить несколько партнеров, один из которых еще и брат мужа.
— Майя, подожди, — перехватывает меня за руку, вынуждая остановиться.
И что-то при этом в его взгляде такое, что пригвождает меня на месте. Я стою в ожидании, а Натан протягивает мне небольшую папку.
— Это дело на человека, с которым ты работаешь. Ты же наверняка знаешь, что он вдовец? Его жена погибла.
— И что? — непонимающе смотрю на написанные строки, ничего из пары прочитанных предложений не понимая.
— Ты знаешь как именно она погибла и кто был под подозрением?
Еще до его следующего его предложения, я знаю, что он скажет, но все равно оказываюсь не готовой:
— Сам Сахим. В тот день он должен был ехать с женой в одной машине, но ему пришлось задержаться. Как только она села в автомобиль, он взорвался.
— Я не понимаю…
— Аль-Фалих — опасный человек, Майя, и ему от тебя что-то нужно, иначе зачем это все? Походы на приемы, в ресторан…
— Я нужна была ему, как переводчица.
Натан неожиданно смеется.
— Уверен, его знания английского позволили бы ему поговорить здесь с любым.
— Сахим не знает английский, — растерянно говорю я, будучи абсолютно в этом уверенной.
