— Нат.
— Что?
— Давай еще.
— Да ты что? Мы ведь уже.
— Ну и что. Ты же видишь, что происходит.
— Ничего не происходит. Второй раз нельзя.
— Почему? Можно и второй, и третий.
— Вредно.
— Нет. Полезно.
— Саш…
— Наточка. Ну, Нат…
— Сашенька…
— Наташенька. Давай, ты будешь сверху.
— Ты что, это… Это нехорошо.
— Давай попробуем. А потом ты скажешь. Хорошо или нехорошо.
Не мог же он сказать ей, что такая позиция очень нравилась Кате.
При мысли о Кате Сашке стало неловко. Ведь они с Катей занимались любовью на этом же самом диване. Всего лишь два с половиной месяца назад.
— Иди, иди ко мне, — шептал Сашка, помогая Наташе сесть на него верхом.
— Саша, мне неловко, — хихикнула Наташа.
— Давай, давай, — жарко говорил он, ища контакта.
— Саша, Саша, — страстно задыхаясь, шептала девушка.
— Направь меня, направь, — умолял Сашка, не находя цели.
И Наташа опустила руку вниз. Взяла его героя и направила в себя.
Сашка увидел, как все лицо ее залилось краской. Наташа села на него. «Она и правда стесняется, — подумал Сашка, проникая в нее. — Любимая моя!»
— Двигайся, Наташенька, двигайся, как тебе нравится, — шепнул он.
Наташа сидела неподвижно. А он был в ней. Полностью.
— Ну, что же ты, любимая. Давай. Давай.
Он взял ее чуть ниже талии и стал помогать ей делать нужное движение.
Затем Сашка, поняв, что она уже двигается сама, положил ей ладони на грудь. Слегка сжал. Наташа застонала. Сашка смотрел на нее.
Она закрыла глаза, лицо ее было искажено какой-то мучительной, страстной гримасой. Казалось, она вот-вот заплачет. Отлично!
Сашка продолжал гладить, ласкать ее груди. Наташа вскрикнула.
Их чудесная, волшебная скачка приближалась к высшей точке.
И, о чудо, когда Сашка понял, почувствовал, что девушка на вершине, почти в это же мгновение он выстрелил в нее сам. Наташа громко застонала. И Сашка закричал. Эти бесстыдные, животные звуки рождались, казалось, сами по себе. Сладостная, невыносимая судорога оргазма пронзила их обоих. Так хорошо не было еще никогда.
Наташа упала на него. Сашка почувствовал, что все ее тело стало влажным. Девушку била мелкая, частая дрожь. Сашке казалось, что он задохнется, настолько сильно сбилось его дыхание. Но ему было приятно, что Наташа лежит на нем. Усталая, дрожащая от жуткой, страстной любовной игры.
— Видишь, а ты не хотела, — прошептал Сашка.
Наташа подняла голову и посмотрела на него. Сашка поразился, ее глаза были устало скошены, казалось, она не понимает, где находится. Вот это да!
Чувство гордости распирало Сашкину грудь. Как классно все получилось!
— Я сейчас засну, — устало прошептала Наташа.
— Давай поспи, — засмеялся Сашка.
Наташа легла рядом. Положила голову на Сашкину руку. Прикрыла глаза.
Сашка почувствовал, что его и самого охватывает сладкая истома сна.
Он погладил ее бедро. И понял, что она спит.
— Ты обманул меня.
Сашка проснулся.
Наташа лежала, подперев голову рукой.
— В чем я тебя обманул?
Сашку больше беспокоило то, что он так позорно заснул.
— Мне кажется, ты сказал мне неправду.
— Когда? Какую неправду?
— Что я у тебя — первая.
Теперь Сашка проснулся окончательно.
— С чего ты взяла?
— Ну… Я так подумала.
— Не понимаю тебя. Почему ты мне не веришь?
Черт, как унять это предательское волнение?
— Ну… Сегодня были такие моменты…
— Какие моменты? Что ты говоришь?
— «Положи ноги мне сюда», «сядь сверху».
— Ну и что?
— Это выдает тебя.
Казалось, вся кровь бросилась Сашке в голову.
— Ничего не выдает. Видиков насмотрелся.
— Хочется верить…
— А еще это наш ликбез, — сказал он хрипло.
— Какой ликбез?
— Ликвидация безграмотности. Парни в туалете поучают тех, кто еще никогда…
— И какой продолжительности курс?
— Не издевайся.
— Я не издеваюсь. И что? Сегодня ты воплотил науку в практику? Сдал зачет!
— Наташа…
— Завтра отчитаешься перед своими наставниками…
— Ну что ты такое говоришь…
— Какие вы, мальчишки, свиньи!
— Можно подумать, что вы, девчонки, не говорите про это!
— Говорим. Но не так, как вы.
— Ну и что? На то вы и девчонки. У вас другое восприятие.
— Другое. Мы не такие бессовестные.
— Странная ты, ей-богу! Ведь если бы пацаны вас не добивались, то что?
— То что?
— Ходили бы вы в девах до тридцати лет.
— А так — хорошо! В шестнадцать, благодаря вам, мы уже женщины.
— А что в этом плохого? Ведь тебе нравится то, что мы делаем?
— Причем здесь это? Может, мой организм еще не созрел…
— Для беременности, может, еще и не созрел…
— Вот видишь!
— …А для тренировочных заездов — вполне.
— Сейчас как заеду тебе тренировочным заездом — будешь знать!
— Буду, буду!
Они стали бутузиться, словно малые дети. Сашка поддался, и ликующая Наташа уселась на него верхом. Победила, так сказать.
— Что? Опять? — Сашка сделал удивленное лицо. И коснулся ладонью ее лона.
— Да ты негодяй! — Наташа расхохоталась, отталкивая его руку.
Потом они встали, быстро оделись. Что там, летняя одежда, раз — и все.
— Полвторого! — изумилась Наташа, взглянув на часы.
— Буду жаловаться районным властям, — сказал Сашка.
— На кого?
— Ни «на кого», а «на что».
— Хорошо. «На что»?
— На то, что так быстро бежит время.
Действительно, время бежало быстро. Ужасно быстро.
Но они еще не представляли, насколько быстро оно бежит.
И снова (что значит молодость!) после таких волшебных минут, пережитых ими во время близости у Сашки дома, после всего этого чуда они вновь стали приходить вечерами на свою заветную скамейку в школьном дворе.
Это уже был рефлекс, что ли?
И все было бы чудесно, если бы не один вечер, когда произошло такое…
Все было, как обычно. Наташа сидела у Сашки на коленях, после жарких ласк он нежно проник в нее, и они стали двигаться. Наташа тихо охала. Сашка с восторгом чувствовал, как в нем нарастает лавина, но он старался сдерживаться, чтоб, упаси боже, не кончить раньше Наташи. Он любил ее. И обожал это мгновение, когда она начинала вскрикивать и извиваться в его крепких руках. А уж тогда и он давал выход своей страсти.
