Закончив выступление, Джейд на долю секунды замерла, а потом поклонилась. Зрители разразились бурными аплодисментами и дружно двинулись к ней. Женевьева повернулась, собираясь выйти из зала. Ей не хотелось, чтобы Джейд Челфонт знала о том, что она приходила посмотреть на нее.
– Насколько я понимаю, вы не желаете заниматься кендо.
Резко повернувшись, Женевьева замерла от изумления. Возле двери стоял Джеймс Синклер.
– А вы? – спросила она, стараясь скрыть удивление.
Он усмехнулся. На нем была белая накрахмаленная рубашка с закатанными до локтей рукавами и спортивные брюки, а на ногах светлые кросовки. Он выглядел стильно и в то же время как-то по-домашнему.
– Почему бы и нет? Вам понравилось?
Она понимала, что лгать бессмысленно, и честно призналась:
– Да. Мисс Челфонт выглядит просто потрясающе.
Этим она дала Синклеру понять, что знает, на кого именно он пришел посмотреть. «Я, черт возьми, провалюсь сквозь землю, но ни за что не буду называть ее “сенсей”», – решила Женевьева.
– Она занимается этим уже довольно давно, – сказал Синклер.
«Замечательно. Теперь ты признался (хотя мне уже было известно об этом), что знаешь ее. Причем так хорошо, что вы с ней даже рассказываете друг другу о своих увлечениях. Интересно, что еще ты с ней обсуждаешь? Может быть, контракт на разработку рекламной кампании, который ты собираешься подписать с “Лукки”? Интересно, мисс Джейд Челфонт ты тоже говорил, что ей понравится, если ты ее разденешь, привяжешь к своей необычной двери и, лаская языком, доведешь до кульминации (такой же яркой и умопомрачительной, которую ты заставил испытать меня)?»
Она почувствовала, что ее трясет от злости. И ревности. Женевьева заметила, что верхняя пуговица на рубашке Синклера расстегнута. Белая ткань выгодно оттеняла загорелую кожу. На руке у него были часы из белого металла. Женевьева решила, что это платина. Да, Синклер действительно был красив. Однако на свете много красивых мужчин. Но почему всякий раз, глядя именно на этого мужчину, она думает о сексе? «Хорошо, что только о сексе, а не о любви. Я точно знаю, что не влюблена в него. Это чистая физиология. Я просто зациклилась на этом мужчине. Девяносто дней пройдут, наш договор потеряет силу, и я забуду о нем», – сказала себе Женевьева.
Тогда почему, узнав о том, что он проявляет интерес к кендо, которым увлекается Джейд Челфонт, она так разозлилась? Да потому что эта женщина работает в конкурирующей фирме. Она – соперник, с которым Женевьева соревнуется, и соревнование это она, судя по всему, проиграет. Женевьева посмотрела на демонстрационную площадку. Джейд Челфонт стояла в центре, окруженная зрителями, и отвечала на их вопросы. Женевьева заметила, что Синклер смотрит туда же, куда и она.
– Давайте чего-нибудь выпьем. Я угощаю, – повернувшись к ней, предложил он.
Женевьеве очень хотелось пить. Она уже готова была согласиться, но подумала, что Синклер обязательно пригласит Джейд Челфонт составить им компанию.
– Это приказ? – холодновато-безразличным тоном спросила она.
– Нет. Обычная просьба. Приказы мы прибережем до следующей недели.
– Мне нужно ехать домой, – сказала Женевьева. – Доделать кое-какую работу.
– Домашние хлопоты? Может быть, это можно отложить?
– Нет, это связано с работой, – солгала она.
Женевьева заметила, что выражение его лица изменилось.
– Работа, только работа. Вас, похоже, больше ничего не интересует.
– Именно она является основой наших с вами отношений, – напомнила Женевьева.
– Как скажете, мисс Лофтен, – криво усмехнулся Синклер. – Увидимся в следующую субботу.
Несмотря на видимое спокойствие, Женевьева тем не менее весь субботний вечер думала о Синклере. Интересно, чем они с мисс Челфонт занимались? Может быть, Синклер пригласил ее в кафе, а потом проводил домой? Или они поужинали в ресторане, а потом он катал ее на мотоцикле по городу? Женевьеве почему-то трудно было поверить в то, что невозмутимая, уверенная в себе сенсей, которая так лихо управляется с мечом, согласится надеть мини-юбку на голое тело, чтобы доставить удовольствие мужчине.
Потом Женевьеве пришлось признать: она и сама никогда бы не подумала, что согласится на подобную роль. Однако она сделала это вовсе не для того, чтобы доставить удовольствие Синклеру. Она лишь выполняла условия сделки. А то, что ей самой это понравилось, стало просто приятным бонусом. И вот теперь снова приходится ломать голову над тем, как выполнить его требования. Что можно надеть на выставку антиквариата, которую устраивает арабский миллионер? Если, конечно, они действительно пойдут именно туда.
Известно, что арабы предпочитают женщин скромных и добропорядочных (словом, настоящих леди). По крайней мере именно с такими дамами они обычно появляются в обществе. А это значит, что она должна быть одета в соответствии с правилами этикета. Собрав волосы в узел, Женевьева не стала их туго затягивать, чтобы ее прическа выглядела аккуратной, но не придавала ей чрезмерно строгий вид. Женщина выбрала светло-серый костюм. У пиджака был довольно женственный, но скорее свободный, чем откровенно облегающий силуэт. Юбка была прямой, до колен. Надев простую шелковую блузку, Женевьева поняла, что этот предмет гардероба помог ей завершить образ строгой женственности. А это именно то, чего она добивалась.
Подумав, что этот араб, скорее всего, не увидит ее нижнего белья (а Синклер, вероятно, увидит), она решила надеть белый кружевной корсет, бюстгальтер и короткие трусики, узкий пояс для чулок и светло-серые чулки, которые придадут ее ногам матовый блеск. Женевьева уже подобрала подходящие по стилю туфли-лодочки, но, надевая их, вдруг засомневалась. Она поняла, что ей нужна такая обувь, глядя на которую можно подумать о том, что ее обладательница не относится к разряду добропорядочных дам со строгими моральными принципами. Отставив в сторону лодочки, Женевьева взяла туфли на шпильках. Увидев эти туфли на распродаже, она, сама не зная почему, решила их купить. Надевала она их всего несколько раз, и не потому, что они ей не нравились, а потому, что на тех светских мероприятиях (хотя в свет Женевьева выходила довольно редко), которые она посещала, появиться в такой обуви было бы просто неприлично.
И вот теперь, надев эти туфли вместе с официальным, невероятно строгим костюмом, под которым было кружевное белье, Женевьева поняла, что выглядит именно так, как нужно, и готова к встрече с якобы вполне обычным арабским миллионером, получившим образование в Итоне и обладающим безупречным вкусом. И к последующим играм с весьма необычным, презирающим традиции Джеймсом Синклером, получившим образование неизвестно где.
