Механик Перкинс принялся сосредоточенно брить ее лобок.
— Я засажу тебя за решетку! — прошептала Розина.
— Расскажешь об этом акулам, — огрызнулся Перкинс, продолжая орудовать бритвой в ее промежности.
Розина оцепенела.
Механик Перкинс умело оттягивал ее нежные половые губы, сжимая их большим и указательным пальцами, выбривал их и начинал удалять бритвой волосики с других укромных участков. Наконец он удовлетворенно крякнул, обтер промежность Розины салфеткой, поднес к ней зеркальце и дал ей полюбоваться результатом своих усилий.
Розина с ужасом уставилась на свои лысые срамные губы и голый лобок, из-под которого задорно выглядывал розовый хоботок клитора. Лишенный тонких золотистых волосиков, анус недовольно сжался, словно бы устыдившись своей наготы. В целом же ее киска напоминала ухмыляющийся беззубый рот. Розина собралась было высказать Перкинсу все, что она о нем думает, но тут кто-то постучал в дверь.
Не дождавшись разрешения, в кубрик ввалился высокий негр. Сверкнув глазами, он произнес, нахально разглядывая Розину:
— Попалась птичка! Молодец, Джим! Так ей и надо!
— Я ведь сказал, что доберусь до этой стервы! — пробасил механик Перкинс.
— Я не думал, что у тебя хватит на это духу, старина, — сказал негр, подходя к кровати и рассматривая груди пленницы. — Ты и побрил ее вдобавок. Великолепно! Обожаю драить бритые передки. — Негр провел своим темным пальцем по ее лобку и причмокнул от удовольствия губами.
— У нее довольно-таки упругая штучка, — сказал Перкинс.
— Хорошо, что без зубов, — рассмеявшись, сказал негр.
— Зато темперамент у нее, как у гремучей змеи, — продолжал механик. — Обожает трахаться, особенно в задницу.
— Это любопытно, — сказал негр. — Мне нравятся горячие попки. По-моему, тебе пора нас познакомить.
— Я так не думаю, приятель, — сказал Перкинс. — Тебе здесь ничего не светит.
Негр недовольно нахмурился, положил на промежность Розины свою лапу и сказал:
— Меня зовут Род. А тебя, крошка?
— Исчезни! — огрызнулась Розина.
— Может быть, у вас медовый месяц? — язвительно спросил Род. — Не жадничай, старина, ты ведь знаешь, что на флоте это не принято.
— Девчонка моя, и точка! Я сам должен ее проучить. Если хочешь, можешь присутствовать. Но только не распускай руки! — сказал Перкинс.
— Я мог бы стать твоим помощником, дружище! — сказал негр и стал раздеваться.
— Кажется, ты меня плохо понял! — сердито прорычал Перкинс. — Я же сказал, что она моя!
— Ладно, только не переживай так, старина! — согласился с ним нахальный негр, однако все равно разделся догола и встал в двух шагах от кровати, скрестив мускулистые руки на широкой груди и расставив ноги, между которыми болтались огромный пенис и большие яички шоколадного цвета.
Розина сглотнула слюну, чувствуя, что она его уже хочет.
Негр пожевал губами, снял с крюка полотенце и пошел принимать душ. Розина проводила его масленым взглядом.
— Я вижу, мой приятель тебе приглянулся, — сказал Перкинс, теребя ее за сосок. Розина потупилась, и он спросил: — А ты готова попросить его трахнуть тебя?
Разумеется, она была к этому готова. Однако выпалила:
— Нет! Что еще тебя интересует?
Перкинс усмехнулся и, погладив ее ладонью по внутренней стороне бедра, сжал рукой ее гладкую киску и начал тереть пальцем клитор. Розина чувственно застонала и пробормотала:
— Послушай, Джим, довольно валять дурака. Если хочешь, я готова извиниться за то, что оставила тебя тогда связанным.
Механик Перкинс вскинул брови, покачал головой и, вынув палец из ее передка, без особого труда засунул его ей в задний проход. Это был не человек, а сущий дьявол, он знал, где находится ее слабое место. Помассировав анус, он извлек палец и произнес, помахивая им у нее перед носом:
— Ты выставила меня перед ребятами полным идиотом. И ты пожалеешь об этом!
— Я сожалею, прости меня, пожалуйста, — сказала Розина.
— Возможно, я тебя и прощу, — тихо произнес Перкинс. — Но сначала я должен убедиться, что ты не лукавишь.
— И как же ты собираешься это сделать? — спросила чуть слышно Розина, наблюдая, как он мастурбирует.
— Я подвергну тебя особой проверке, моя дорогая! — ответил он и, вновь вогнав палец ей в анус, начал вертеть им там, как отверткой.
Розина взвизгнула, пронзенная болью. Слезы брызнули у нее из вытаращенных глаз. Из-за пестрой занавески, отделявшей кубрик от душевой, раздался гомерический хохот негра.
— На твоем месте я бы скормил эту девицу акулам, — крикнул он, растираясь губкой.
— Возможно, я последую твоему совету, старина, — ответил механик Перкинс, прищурившись. — Но сначала она мне за все сполна заплатит.
— Вы не посмеете выбросить меня за борт, — дрожащим голосом промямлила Розина. — Вас схватят на месте преступления.
— В это время суток никто нас не увидит, — сказал Перкинс и начал сосредоточенно тереть подушечкой большого пальца разбухший клитор, одновременно с этим производя активный массаж ее заднего прохода.
Его манипуляции отвлекли Розину от грустных мыслей о своей незавидной участи. Перкинс наклонился и укусил ее в сосок. Она пронзительно взвизгнула.
Тогда он укусил ее в шею. Розина задергалась, и металлические кольца впились в ее нежное тело.
— Не надо! Мне больно! — вскричала она, вздрагивая и задыхаясь.
— Надо! — прошипел злодей и, понюхав ее подмышку, добавил: — Ты должна умолять меня о пощаде!
Розина напряглась, ожидая, что он укусит ее и в подмышку, но Перкинс изменил тактику пытки и стал ее облизывать. Однако не успела Розина отдышаться, как он начал покусывать ее ляжки. Она стала стонать и извиваться. Он сжал ее ягодицу и впился зубами в промежность. Розина забилась в истерике. Механик Перкинс встал у нее между ногами, положил руки ей на груди и начал тереться пенисом о ее лобок.
Розина замерла, охваченная трепетом и жаром.
Продолжая сверлить ее тяжелым взглядом, Перкинс уперся головкой члена в преддверие лона. Выражение его холодных глаз не сулило ей ничего хорошего, На висках его пульсировали синие жилки, на лбу высыпали капли пота. Пенис подрагивал, нацелившись своим единственным глазом на ее влагалище, сочащееся нектаром.
Оковы не позволяли Розине безболезненно пошевелиться, ее связанные веревками запястья ныли, влагалище судорожно сжималось, анус пылал, а покусанные места зудели. Но Розина терпела все это, стиснув зубы и глядя своему мучителю в глаза.
Механик Перкинс продолжал упрямо пыжиться.
