— Проверить можно только одним способом, правильно? — сказал Гарри.
Снейпа, собиравшегося уходить, разговор заинтересовал. Он замер на месте, весь превратившись в слух.
Поттер подозвал Уизли, смахнул снег с плоского камня, лежавшего на земле под деревом и протянул руку. Уизли подал ему меч, но Гарри покачал головой.
— Давай ты.
— Я? — изумился Уизли. — Почему?
— Ты достал меч из озера — значит, он твой.
«Ну хоть здесь логика его не подвела!» — подумал Снейп. Хоть этому Дамблдор его научил — что бывает особая, неуловимая магия, которая связывает между собой вещи и поступки. Кажется, Снейп начал понимать, что происходит.
— Я его открою, — услышал он голос Гарри, — а ты шарахнешь мечом. Сразу, понял? Потому что эта дрянь будет отбиваться. Тот кусочек Реддла, что жил в дневнике, меня чуть не прикончил.
— А как ты его откроешь? — испуганно спросил Рон. — Попрошу на змеином языке, — сказал Гарри.
Паззл в голове Снейпа сложился. Так вот почему они все так носятся с этим мечом! Оказывается, им можно уничтожить хоркруксы Тёмного Лорда, каковым, несомненно, является эта дрянь, которая чуть не утащила Поттера на дно. И которую он, от большого ума, не потрудился снять со своей драгоценной шеи. Снейп догадался, что это «украшение» не могло быть ничем иным, как медальоном Салазара Слизерина — реликвией его факультета. Логично было бы предположить, что остальные хоркруксы — это тоже реликвии факультетов Хогвартса. Интересно, додумается ли до этого Поттер? Если нет, на крайний случай у них есть Грейнджер. Хотя… Если уж она не сказала ему о существовании Согревающих чар… Мерлиново дерьмо, в чьих руках находится судьба волшебного мира!
Обдумывая это, Снейп наблюдал за препирательствами мальчишек. Уизли неожиданно заорал:
— Стой! Не открывай, серьёзно!
— Почему? — спросил Поттер. — Отделаемся от этой мерзости, она мне уже поперек горла…
— Гарри, я не могу. Правда, давай лучше ты…
— Да почему?
— Потому что эта штука плохо на меня действует! — выпалил Уизли и попятился от камня, на котором лежал медальон. — Я с ней не справляюсь! Гарри, я не оправдываюсь, она действительно на меня сильнее действует, чем на вас с Гермионой. У меня от неё всякие дрянные мысли лезут в голову. Вроде я и раньше о том же думал, но от неё все становится ещё гаже. Не могу объяснить, а как сниму эту штуковину — вроде и в голове проясняется, а потом как опять надену… Не могу я, Гарри!
Он отступил ещё дальше, волоча за собой меч и мотая головой.
— Можешь, — сказал Поттер. — Можешь! Ты же достал меч — значит, ты и должен её разрубить. Ну я тебя прошу, разделайся с ней, Рон!
Уизли вздохнул и, громко сопя, вернулся к камню.
— Скажи, когда будет пора, — сипло попросил он.
— На счёт три, — сказал Гарри.
«Ну наконец-то», — подумал Снейп, напрягаясь всем телом, готовый в любую минуту прийти на помощь незадачливым охотникам за хоркруксами. Поттер вперил взгляд в лежавший на камне медальон.
— Раз… два… три… Откройся!
Последнее слово прозвучало рычащим шипением. Снейп не видел, что произошло с медальоном. Он лишь услышал хриплый голос Поттера:
— Бей!
Уизли занёс меч, готовый разрубить им то, что находилось внутри медальона и чего Снейп не мог увидеть, стоя в своём укрытии. Внезапно он услышал голос, не узнать который не мог. Внутри Снейпа всё похолодело, но он остался на месте, лишь крепче сжав в руке волшебную палочку.
— Я видел твое сердце, и оно — моё!
— Не слушай его! — прохрипел Гарри. — Бей!
— Я видел твои сны, Рональд Уизли, я видел твои страхи. То, о чем ты мечтаешь, может сбыться, но и то, чего ты боишься, может сбыться тоже…
— Бей! — заорал Гарри. Его голос эхом прокатился между деревьями.
Даже оставаясь на своём месте, Снейп заметил, как дрожит клинок в руках Уизли. «Да бей же ты!» — мысленно приказывал он мальчишке. Но тот стоял, словно загипнотизированный, не в силах отвести глаз от зловещего медальона.
— Нелюбимый сын у матери, которая всегда мечтала о дочери… И девушку не сумел удержать, она предпочла твоего друга… Вечно на вторых ролях, вечно в тени…
— Рон, бей скорее! — рявкнул Гарри.
И тут Снейп увидел, как над камнем, на котором лежал медальон, стали подниматься и расти две фигуры — по плечи, потом по пояс, потом по щиколотку — и вот они уже стояли, покачиваясь, словно деревья с одним общим корнем. Поттер и Грейнджер. Вместе.
— Рон! — крикнул Поттер, но призрачный Гарри уже говорил голосом Волдеморта, а Рон, как зачарованный, смотрел ему в лицо.
— Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя, мы были счастливы, мы радовались, что ты ушёл… Мы смеялись над твоей глупостью, над твоей трусостью, над твоим самомнением…
— Самомнением! — подхватила призрачная Грейнджер. Она была гораздо красивее настоящей, но она наводила страх, раскачиваясь и насмехаясь над Роном, который смотрел на неё с ужасом и всё-таки не мог отвести глаз, бессильно опустив руки с мечом. — Кому ты нужен, когда рядом Гарри Поттер? Что ты сделал в своей жизни, чтобы сравниться с Избранным? Кто ты такой против Мальчика, Который Выжил?
— Бей, Рон, бей! — кричал Гарри, но Уизли стоял неподвижно, широко раскрыв глаза, не в силах отвести их от призрачных Гарри с Гермионой. Их волосы развевались языками пламени, глаза горели красным, голоса звучали зловещим дуэтом. Сердце Снейпа будто сжали ледяные пальцы. Да, этот монстр знал, какие струны в душе человека следует задеть, на какие точки надавить, чтобы тот добровольно пошёл за ним куда угодно и был готов выполнить любой приказ.
— Твоя мама хотела, чтобы я был её родным сыном, — глумился фальшивый Гарри, — она сама так говорила, она бы рада была променять тебя на меня…
— Его бы всякая предпочла, ни одна женщина тебя не выберет! Ты ничтожество рядом с ним, — проворковала призрачная Грейнджер и, как змея, обвилась вокруг призрачного Поттера, сжимая его в объятиях. Их губы встретились. На лице Уизли отразилась мука, так хорошо знакомая самому Снейпу — мука, о которой он стал постепенно забывать в целительных объятиях Луны, но которая продолжала жить где-то в глубине его израненной души. «Ну, давай же!» — мысленно то ли приказывал, то ли умолял Снейп.
Будто услышав его, Уизли высоко поднял меч дрожащими руками.
— Давай, Рон! — завопил Гарри. Уизли замер на секунду, глядя на него.
— Рон!!!
Сверкнул меч, послышался звон металла, потом протяжный вопль. Поттер стоял, выставив вперёд волшебную палочку. Снейп поймал себя на том, что стоит почти в такой же позе, готовый в любую минуту помчаться на помощь. Но сражаться было не с кем. Жуткие копии Поттера и Грейнджер исчезли. Уизли стоял с мечом в опущенной руке, тяжело дышал и, кажется, плакал.
Поттер нагнулся, поднимая с земли остатки уничтоженного хоркрукса. Звякнул меч — Уизли уронил его и рухнул на колени, схватившись за голову. Снейп со своего места видел, как его трясёт. Он понимал состояние мальчишки и где-то даже сочувствовал ему. Поттер сунул в карман то, что осталось от медальона, подошёл к другу, встал рядом с ним на колени и осторожно положил руку ему на плечо.
— Когда ты ушёл, — очень тихо заговорил он, — она плакала целую неделю. Может, и дольше, но так, чтобы я не видел. Мы целыми вечерами вообще не разговаривали. Без тебя… — он осёкся и, помолчав, продолжил: — Она мне как сестра. Я люблю её как сестру, и она, я думаю, так же ко мне относится. И всегда так было. Я думал, ты знаешь.
Уизли не ответил. Он отвернулся от Поттера и шумно высморкался в рукав. Гарри встал и отошёл туда, где валялся громадный рюкзак Уизли, который тот бросил, когда бежал вытаскивать Поттера из воды. Гарри взвалил рюкзак на спину и вернулся к Рону. Тот поднялся на ноги, очевидно, вполне овладев собой.
— Извини, — сказал он севшим голосом. — Я жалею, что ушёл. Знаю, я поступил как…
Он огляделся, будто надеялся, что из темноты к нему прилетит достаточно ругательное слово.
