Наследница для Чудовища (СИ) - Дали Мила

Я вздыхаю, с головокружением сажусь на край постели и тянусь за халатом. Неделю маюсь в комнате, покидаю ее только по нужде. Столько же не расчесывалась.

Я тянусь за халатом, потому что если ровно через пять минут не открою, то экономка опять вызовет головореза-Дохсуна и тот подобно товарищу Саахову, сначала побренчит запасным ключиком в замке, потом войдет в комнату с серебристым подносиком. Хотя я вроде как не пленница, а нахожусь у себя дома. Итог один — сваренная лапша из лагмана окажется на его плечах, а посуда с грохотом разлетится по полу.

Придерживаюсь за тумбочку, осторожно встаю, дабы по привычке перевернуть поднос. И действительно я слышу скрежет замка, медленно моргаю, но тут же напрягаюсь. Дверца со скрипом распахивается и вместе с ней комнату будто заполняет ледяная стужа.

Я вижу белые туфли и брюки. Руки с длинными паучьими пальцами крепко сжаты. Белый пиджак и иссиня-черные волосы распущены, струятся почти до поясницы. Сам брат явился этим пасмурным утром и настроение его под стать, а, может, и похуже.

Позади крадется коллегия в составе экономки и Дохсуна с подносом. В три пары глаз они смотрят, но уничтожает лишь Айхан.

— Я сдам тебя в психушку.

— Ты не поступишь так. Слухи разлетятся быстро, и меня никто не возьмет в жены.

— Сгниешь в девках.

Айхан блефует. Он не посмеет.

— Всяко лучше, чем ложиться под старика!

— Черные псы одурманили твой разум, сестра. Я отвезу тебя к шаману, он выгонит бесов, очистит душу. Собирайся.

Мне хочется закатить глаза в потолок, но сдерживаюсь и даже немножко радуюсь. Я снова окажусь во дворе и, возможно, мне удастся осмотреть территорию на наличие путей для побега. Когда в спальне я остаюсь в одиночестве, надеваю штанишки и толстый вязаный свитер. Лохматые пряди стягиваю резинкой, как получается. Накидываю шубу и валенки.

Спускаюсь на первый этаж, топаю вслед за Айханом, а за плечами сопит головорез. Верчусь по сторонам, мол, видами любуюсь. Усаживаюсь в машину и вскоре понимаю, что намерение Айхана разнится со словами.

— Куда ты меня везешь?

— В больницу. Нужно сначала проверить твое тело.

Вспыхиваю. Становится критически жарко, потею, трясусь. Я молюсь, чтобы Айхан не повел меня к женскому доктору, страшно представить, как разгневается брат. А заступиться-то некому.

В частной клинике города всегда чисто и пахнет антисептиком. Здесь самое современное оборудование и у персонала рот до ушей хоть завязочки пришей.

Девушка в идеально отглаженной форме и шапочке-колпаке провожает меня в гардероб. Предлагает Айхану подождать на диване за чашкой кофе, но брат идет в отказ. По коридорам он мрачной тенью сопровождает меня из кабинета в кабинет.

Я сдаю кровь на низменные болезни, прохожу проверку на туберкулез. Немного стыжусь перед доктором, когда мне приходится показать немытую голову на наличие вшей. Айхан желает убедиться даже в этом.

— Брат, ты и сюда войдешь?

Замираю у кабинета гинеколога, глупостью было надеяться, что Айхан проигнорирует этого специалиста.

— Конечно.

С ледяным ответом теряю надежду объяснить свою беду врачу и попытаться договориться. У меня опускаются руки, когда брат первым толкает створку и насильно затаскивает в кабинет. Я отправляюсь за ширму, благо сюда явиться Айхану не позволяет такт.

Трясущимися руками снимаю одежду и кладу ее на стульчик рядом, пока врач надевает перчатки. Я слышу нервные шаги брата и как он хрустит костяшками на пальцах. Корячусь на кресло и что есть сил сжимаюсь. Женщина-доктор говорит расслабиться, а я напрягаюсь. Мне неприятно чувствовать холодную железку между ног.

— Девственность сохранена?!

Айхан не выдерживает и порывается убедиться лично, но ассистентка его останавливает. Доктор вздыхает, пряча глаза в пол, щебечет мне, чтобы одевалась.

— Успокойтесь, господин Хамаров. Мы еще не закончили.

Взяв меня под локоть, подводит к другой ширме и молча укладывает на кушетку. Шепчет на ухо такой же докторице и вихрем вылетает из кабинета вон. Мне смазывают живот гелем, надавливая, скользят прибором узи. В ужасе оборачиваю голову к серому монитору, а врач, как и все остальные дежурно улыбается.

— Поздравляем Айяна, скоро вы станете мамой!

Мамой. Я забываюсь, на мгновение схожу с ума, ведь мне хочется плакать от счастья, и поделиться новостью с Эмином. Но потом быстро вспоминаю кто я и где нахожусь, сдерживаюсь, сердце сковывает в острой тревоге.

Выше непроницаемой ширмы только мой брат:

— Какая. Радость.

Он уже разобрал меня взглядом до самых потрохов и развесил их в своем саду.

На месте бы провалиться. В полубреду утираюсь салфеткой, смутно различаю голоса, жужжание принтера. Резкий всплеск адреналина удушает, а истощение кружит голову до помутнения.

Шатко плетусь, вижу, как брат забирает выписку. На публике он сохраняет благостный образ, сложно, наверное, держать маску. Нарочно обнимает меня, а сам до боли впивается пальцами в плечо. Еле поспеваю за его торопливыми шагами, так бы свалилась, но брат не дает.

В безмолвии мы покидаем вычищенные до блеска стены больницы, не тратя времени на гардероб. В свитере Айхан выводит меня на улицу, с рыком открывает дверцу авто и толкает в салон. Приказывает головорезу выйти.

— Почему обманула? Ты хоть представляешь, какой позор свалился бы на нашу семью, отдав тебя испорченную под венец?

— Побоялась.

— Идиотка! — Айхан откровенно вскипает. — Кто Он? Кто это с тобой сделал?

Ну, нетушки. Никогда не расскажу. Любые пытки выдержу.

— Я не знаю. Было темно…

— Ты врешь! Айяна, признайся, что псы Громова тебе пообещали?

— Ничего. Я… ненавижу их…

— Паскуда. — Ярость окончательно затуманила рассудок брата. Он закрывает глаза и стискивает пасть, цедит сквозь зубы, — проси богов, чтобы родилась девочка. Невинное дитя компенсирует затраты, которые не оправдала мать. Зря отец на тебя надеялся, кормил. Нужно было оставить тебя в дыре, а не подбирать бракованную. Тамерлан повелся на твою ангельскую мордашку, а выросла шлюха…

Единственное что может сейчас спровоцировать меня пойти на риск против брата это посыл, с которым Айхан говорит об отце. Я принимаю закрытую позу, стараясь защититься, скрестив руки и ноги, но от собственных эмоций никуда не спрятаться:

— Не смей вспоминать отца подобным тоном! Айхан, у тебя помутнение рассудка? Какие дыры?

Кажется, не только я начинаю сходить с ума рядом с братом. Все происходит обоюдно. Мы никогда не ладили и старались общаться реже.

— Не было у тебя отца, а только мать. Кабаниха. Алкоголичка и попрошайка. Таскала тебя грудную везде, чтобы на жалость давить и денег выпросить…

Айхан издевается. Он специально выдумывает колкости, чтобы отомстить за незапланированную беременность. И на граммульку не верю.

Я прекрасно помню своего папеньку. Светлее и добрее его нет никого на свете. Отец любил меня, я всегда была для него маленькой принцессой. Айхану за тридцать, но он до сих пор не может простить меня из-за ревности. Его-то по головке мало гладили, а воспитывали в строгости.

— … Если родится девочка, я смогу ее достойно поднять, обучить всем тонкостям поведения, что не донес до тебя Тамерлан. — Кажется, брат побледнел еще сильнее и теперь больше походит на кусок известняка. — Ты отправишься в “Новые Мошонки”!

— Чего?!

— Место, где родилась и там же подохнешь.

Мне плевать на выдуманную ссылку, важнее другое:

— Хочешь отобрать у меня ребенка?

— Я хочу сделать из нее достойную женщину, не забывай, в ней течет кровь вражеского пса.

— А если будет мальчик?..

Айхан сжимает губы в тонкую нить и отвернувшись, приспускает стекло, приказывает водителю вернуться обратно, чтобы отвезти нас домой.

Хватаюсь за лоб и туплю в подголовник напротив.

У меня нет слов. Кабаниха. Новые Мошонки. Я, приемная дочь и угроза похищения, еще не появившегося на свет ребенка, папаша которого безжалостный убийца и бандит, а дядя свихнувшийся фанатик. Бред. Ну?