— И… Вам сделали операцию. Эви… Вы больше не сможете иметь детей. Мне жаль.
Глава 29. Хорошая новость
Артем
Для принятия помощи нужно созреть. А я совсем не готов! Помощь нужна не мне, а Эви. Чтобы что-то менять, нужно, чтобы было, к чему двигаться. Впереди должно маячить что-то хорошее, ради чего стоит что-то менять. А у меня нет будущего! Всё изменилось в одну ночь.
Для того, чтобы машина ехала, нужно топливо. Для человека справедливо то же самое. Мне нужно что-то, что поддерживало бы меня, помогало бы что-то делать. Надо передохнуть, взять паузу, собраться с силами. Ситуация изменится сама по себе, без меня. Эви поймет. Она должна понять, что я образумился, я стал другим. Это было какое-то временное помешательство. Если она не простит, не даст шанс — это будет означать крушение моей веры и надежды. Пусть все идёт своим чередом. Пока ситуация не меняется, все еще остается вероятность, что она вернется, что все еще можно вернуть, как было.
— Артем, ты всю жизнь жил в ситуации насилия. Ты видел это и естественно, что другого ты не знал. Не кори себя!
Мне просто хочется поговорить, быть услышанным. Чтобы меня не учили, как жить, а посмотрели в глаза, взяли за руку, просто посидели и выслушали, сказали, что понимают меня. Доктор Брусникин именно тот самый человек. Он всегда понимал меня.
— Не моё дело судить, какой ты, если ты по каким-то причинам выбираешь свои невзгоды вместо благостных перспектив. Моё дело — не лезть туда, куда не просят. Если ты не готов сам что-то делать, значит, не несешь ответственности за свой выбор. Значит, есть большая вероятность, что и за помощь не поблагодаришь, а, возможно, переведешь на меня стрелки, если все пойдет не так. В лучшем случае ты просто не сможешь оценить то, что я для тебя делал. В худшем… в худшем, тебе станет хуже, Артём.
Я понимал о чем он и старался, день изо дня старался стать лучше. Наши сеансы и лечение помогали. И каждый день! Каждый грёбаный день, я думал об Эви.
— Мне же лучше, Виктор Степанович! Вы же сами видите! — Восклицал я в надежде, что доктор устроит нам встречу. Я знал, что она находится здесь и, даже пару раз сбегал на женскую территорию, но меня каждый раз отлавливали и приводили обратно.
— Ещё не время, Артем. — После моего побега Виктор Степанович качал головой и становился расстроенным.
Он не верил! Не верил, что лечение мне помогает. Но, это не так! Я просто хотел видеть свою девочку! Знать, что она в порядке, что с ней хорошо обращаются. Что её никто не обижает.
— Когда!? Скажите, когда? И я стану паинькой. Буду выполнять все требования. — В безудержном порыве, хватая себя за волосы кричал я. Меня тут же выводили под руки из кабинета и накачивали успокоительными.
На следующий день все повторялось: мои попытки разжалобить врача и его снисходительный отказ.
Шли месяцы… Я потерял счёт дням. На прогулках часто смотрел сквозь решетки на женскую половину больницы, пытаясь разглядеть знакомые очертания худенькой фигурки. Всматривался в лица, ища черты любимой, но все было тщетно. Отчаяние поглотило меня с головой. Я совсем замкнулся в себе, отказывался от ежедневных сеансов терапии и пропускал лечебные процедуры.
— Артём, — не выдержал однажды Виктор Степанович, — так дело не пойдет. Ты же губишь себя! Посмотри! От тебя же остались одни глаза! Где та уверенность, с которой мы начинали? Где тот парень, которого я знал? Верни его! Верни! — Он ходил вокруг моей постели словно наседка возле цыплят. Я даже выдавил из себя улыбку, посматривая на него. Он до умиления нелепый человек. Самый необычный из всех кого я знаю. Он и сам, наверное, не замечал, насколько карикатурно выглядит: круглый, на голове торчат волосы в разные стороны, небольшая бородка и очки придавали ему вид сказочного положительного персонажа.
Я развернулся и, впервые за много месяцев, всмотрелся в его лицо: умные добрые глаза. Глаза, как говорится, зеркало души. Так вот я увидел его душу через зеркало. Увидел по-новому. И захотел стать лучше… Не для себя… Для него! Для этого человека, который возится со мной с детства. Он заслужил, чтобы его старания не прошли даром.
— Вы правы, доктор. — Решительно встал и поправил на себе одежду. — Одну минуту… — Выскочил в ванную и привел себя в порядок. — Я готов! Я вернулся!
— Вот и славненько! Вот и хорошо! Я знал… Я был уверен… — он как-то волнительно произнес эти фразы, мне даже показалось он пытался сдержать слезы радости. Или мне это только показалось? Он быстро развернулся и открыл передо мной дверь.
Процедуры, прогулки, разговоры по душам, занятия спортом сделали своё дело — я шел на поправку. Виктор Степанович был в восторге. Он не мог не нарадоваться на меня. Постоянно хвалил, стимулировал. Выражал благодарность сотрудникам больницы, которым пришлось со мной повозиться.
— Ты наверняка обратил внимание, что время сегодня, не совсем обычное? Вечернее… Сегодня последний сеанс перед вашей встречей, Артём. Вы оба готовы, поэтому, я пришел к выводу, что вам обоим необходимо поговорить и расставить точки над i. — Доктор посмотрел на меня сквозь очки и улыбнулся. — Ты молодец, парень! Я горжусь тобой!
— Как Эви, Виктор Степанович? Вы ничего не рассказываете уже несколько месяцев, а я не спрашивал. Боялся, что вы сочтёте это отрицательной динамикой в моем поведении. — Я затаил дыхание в ожидании ответа. Все эти месяцы, я не прекращал думать о ней. Я засыпал и просыпался с мыслью одной — Эви. Как она? Думает ли обо мне? Вспоминает? — Мне просто нужно знать, что с ней всё хорошо!
— Хороший вопрос. — Неожиданно он встал и указал мне на маятник, висевший на медной статуэтке. — Подойди. — Он щёлкнул застёжкой и открыл крышку: там лежало кольцо. Кольцо Эви… Наш союз и клятва… — Она отдала его мне практически сразу, не желая оставлять воспоминания о тебе. Спросила только однажды… Вчера, она впервые начала просить меня о встрече. Она хочет видеть тебя также сильно, как и ты, парень. — Меня словно током ударило от волнения. Грудь сдавило от радости. Дыхание, казалось, перестало проходить через лёгкие, задержавшись где-то на середине пути. — Девушка ждёт твоего ответа… — доктор улыбнулся своей приветливой улыбкой, протягивая мне вещицу циферблатом вниз. — Клади кольцо, если ты согласен. Чего ждёшь?! Встал, как статуя! — Виктор Степанович по-доброму рассмеялся.
Я быстро стянул с себя кольцо и положил на крышку маятника. Доктор осторожно защелкнул застёжку и повесил его снова на медную статуэтку на полке с книгами.
— Вот и славненько! Вот и хорошо!
— Когда, Виктор Степанович? Когда? — Я не смог сдержать порыва. Всё во мне трепетало от волнения. Близкая встреча всколыхнула каждое счастливое мгновение, проведенное с ней.
— Скоро, Артём, — он посмотрел на наручные часы, — практически, уже сегодня. — Наконец-то… Год ожидания скоро закончится…
Глава 30. Воспоминания
Ольга Николаевна — психиатр
Увлеченно слушаю невероятный рассказ… О Синдроме Адели, конечно, знает каждый психотерапевт. Однако, далеко не каждый практиковал лечение данного заболевания. В зависимости от индивидуальности каждого отдельного пациента, расстройства данного типа протекали по разному. Некоторые от одержимости могли преследовать объект симпатий, и имели проблемы с законом до лечения. Многие пытались покончить жизнь самоубийством… И некоторым это даже удавалось. В самых плачевных случаях — больной, теряющий самообладание от длительных, непрекращаемых депрессий, паранойи, и накопившейся озлобленности, мог даже совершить покушение! А иногда… С плачевным исходом. После, они и сами жить не хотели. Так этот синдром отнял немало жизней. Увы, не всегда психологическое воздействие имело положительный эффект. Многое зависело от опыта врача. Готовности пациенту верить ему… А этот человек, утверждающий о каких-то всемирных заговорах, доказывает, что имел дело сразу с двумя! Больными… Мало того, они, под его бдительным надзором, пошли на поправку! В это верится с трудом… Да и, с чего верить? В первую очередь я должна доверять фактам! А факт — это медицинская карточка, в которой черным по белому указан не шуточный диагноз! Раздвоение личности! Он может быть хоть трижды убедительным… Но, с таким успехом, я и сама скоро попаду на прием к специалисту. Ещё немного, и стану верить в инопланетян, оставляющих странные знаки на полях.
