— Не вмешивайся. Вы с Аишей выставляете меня в отвратительном свете. Одна дерзит, второй приводит в дом девиц, а третья…
Я замолчал. Потому что третьей не было.
— Третья? Ты про свою жену или про Муну?
— Третья? Ты про свою жену или про Муну?
— Неважно. Собирай вещи, завтра ты улетаешь.
— Я не улечу.
— Я все решил, Хусейн. Я забочусь о вас.
— О Муне ты тоже хотел позаботиться, но ты выбрал спасение своей шкуры.
Упоминание сестры заставило меня замереть на месте, пока Хусейн глядел на меня с вызовом в глазах. Я был таким же. Взрывным, требующим справедливости. Однако в нашем мире ее не существовало. Всевышний создал гармоничный мир, наделил нас священной книгой, указывающей путь к истине и умиротворению.
Но мусульмане читали Коран по-разному. Воспринимали по-разному. Следовали сурам по-разному. Кто-то понимал суть, а кто-то прикрывался священно книгой и творил харам среди святых.
Я в том числе…
— Она сама выбрала такую судьбу.
— Правда? Не ты ли проклял ее? Не ты ли выгнал ее из дома полгода назад?
— Так было нужно.
— Ты выбрал свою репутацию вместо сохранения семьи!
Я почувствовал, как внутри начинал закипать, словно меня уже отправили в адское пламя гореть в гиене огненной вечность. Я не сразу заметил, как Хусейн подошел ко мне слишком близко, и я чувствовал, что вот-вот не выдержу. Что сорвусь. Как раньше.
— Замолчи.
— Не хочешь слышать правду? Не хочешь знать, что случилось с сестрой? А с той девушкой? Тебе тоже плевать.
— Хусейн, я предупреждаю…
— Аллах спросит с тебя в судный день!
Хлесткая пощечина прилетела брату настолько неожиданно и быстро, что он упал на пол передо мной, удерживая покрасневшую щеку.
— Ты будешь гореть в пламени Ада за свои грехи. За Муну и за Амину!
— Почему тебя интересует моя жена?
Хусейн поднялся с пола, но близко ко мне не подошел. Побоялся.
— Она тоже напоминает о ней, да? — произнёс брат с усмешкой. — Напоминает.
— Амина благоразумная, в отличие от нее.
— Верно. Она просто вышла замуж за кого попало.
— Завтра ты улетаешь и освобождаешь мой дом. На этом все.
— Не боишься, что она тоже сбежит от тебя?
Ответ на вопрос затерялся в тишине кабинета.
— У тебя очень красивая жена, Карим. Прекрасный выбор.
Еще бы она не была самой красивой, особенно после моего подарка. Аллах послал мне самое красивое существо на свете, и самое сложное испытание, которое я должен пройти. И все это собрано в одном человеке по имени Амина.
— Я сделаю все, чтобы она стала самой прекрасной женщиной в городе.
— Иншаллах.
Мы с кузенами и с дядей прошли в столовую, когда женщины исчезли за красивые прозрачными платками и шторами, ведущими в малую гостиную. Магомед и Фатих перешептывались, окинув меня любопытным взглядом, но я ничего не сказал в ответ. Привык к косым взглядом даже от кузенов. Дядя не удостоил их взглядом и тепло взглянул на меня, прежде чем сесть в столовой во главе стола. Девочки в красивых золотистых хиджабах подали нам кус-кус и тушеную баранину.
— Что с базаром?
— Сделка ролла удачно, Азан подписал договор и передал акции. У меня основной пакет, — произнес я между делом.
— Прекрасно. Мы разделим базар на зоны и продадим основной пакет разным инвесторам. От этого будет больше выгоды.
— Зачем? Мы ведь можем восстановить его! — воскликнул Магомед.
— Как? Торговцы уходят в онлайн, покупатели предпочитают покупки в сети, вместо прогулки по базару. Он разоряется, торговцы не готовы платить за аренду, для них это затратно. К тому же проблемы с поставками на базар никак не решились после пандемии.
Я помнил этот разговор сегодня с утра. Мы с советом директоров подняли этот вопрос, но не пришли к единому мнению. Азан сидел тише воды и тихо слушал, а его сын вообще не участвовал в заседании, словно ему было плевать на будущее детища его предков.
Я был согласен с планом дяди. Был согласен с его идеей продать базар. До сегодняшнего дня, когда увидел план Амины по развитию. Он достаточно сырой, нужно многое подстроить под наши реалии и адаптацию, но я бы вложился в ее проект и использовал для рынка.
Возможно, ей стоило продолжить учебу и работу над этим проектом, он бы решил наши главные проблемы и вывел базар в плюс. Только как дядя и мои кузены отнесутся к работе женщины в компании? Согласятся ли с планом Амины, несмотря на пол? Последнее, что бы я хотел, это видеть жену в моем офисе. Ей было незачем работать и трудиться при нашем достатке, но я видел, как горели ее прекрасные глаза, когда она рассказывала свой план по нейросетям и поставкам.
Видел, как она смотрела с надеждой, словно от меня зависела ее жизнь. Хотя… по сути так оно и было. И только я мог выбрать: пойти ей на уступку и воплотить ее проект в жизнь или действовать как указал нам Всевышний в священной книге?
И я выбрал.
— Кажется, я могу решить проблему, — вставил в семейный диалог. Кузены и дядя с любопытством в темных глазах повернулись в мою сторону.
— И как же?
— Шейх Карим Аль Дин Абдул! Ты подлый обманщик! — резко выкрикнул мужской голос позади меня.
Глава 33
— Шейх Карим Аль Дин Абдул! Ты обманул меня! — резко выкрикнул позади меня… Азан.
Лицо мужчины исказилось в яростной гримасе. Сзади подошла охрана и тут же схватила его.
— Не трогайте меня! Этот гад за все ответит! Пусть Аллах сократит его дни и пошлет жариться в адское пламя.
Азан разбрасывался проклятьями, пока я, дядя и мои кузены молча наблюдали за картиной, а его сын Джахид отступил на шаг и не сопротивлялся, когда мой личный охранник подошел к нему и подхватил за плечо.
Забавно. Всевышний свидетель, я не сделал ничего дурного, в отличие от Азана и его семьи. Отец Амины впервые переступил порог моего дворца за месяц нашего брака и не для того, чтобы навестить свою дочь. Ее брат молча смотрел, как отца сковали, а ее мать… Где ее мать?
— Оставьте, — приказал я. Дядя недовольно посмотрел на меня, но я никак не отреагировал на это.
— Что ты со мной сделал, малолетний посланник дьявола? Что ты сделал с моим базаром? Мы не об этом договаривались.
— Разве? — Вступился дядя. — Мы еще до свадьбы договорились, что спасаем твое финансовое положение, забираем базар себе, а взамен ты отдашь замуж свою дочь. Белка совершена, ты получил достаточно отступных.
— Недостаточно. Этого не хватит, чтобы засватать Хайю.
— Я Вернул твой долг, Азан, — произнёс Дядя. — Помнишь, как ты взял у меня в долг и не отдал? Твои проценты выросли.
— Это моя дочь. Моя младшая дочь. Это моя жизнь, моя семья.
— Ты забыл про старшую?
— Карим, успокойся, — дядя положил ладонь на плечо, но я сверлил старика глазами и продолжил:
— Ты думал о ней, когда опустошил банковский счет? — выкрикнул я. — Ты получил деньги от нас, взял наследство дочери, а еще говоришь, что этого мало!
— Откуда ты…
— Тебе плевать на дочь, но не плевать на твой драгоценный базар. Аллах спросит с тебя в судный день за эти грехи.
— С меня? — старик нахмурил брови так, что они практически слились в одну. — Он не спросит с тебя за твои грехи в Мадриде?
Я не подал виду, что удивлен и старался смотреть на отца жены также непринужденно, как и раньше. Не показывая, что у меня заледенели ладони и замерло дыхание на несколько секунд. Он не должен был об этом узнать. Никто не должен, кроме Хусейна и дяди.
— Аллах спросит с нас всех в судный день, Азан. Количество грехов не равно их качеству, как и добрый дел, — дядя поднялся со своего места и направился к отцу Амины, которого все еще удерживали секьюрити. — Цель оправдывает средства, но средства тоже должны иметь свою цену. Ты перешел черту, Азан, и будешь наказан за это на небесах, и на земле.
На земле? Что он имел в виду?
— Проводите мужчин к выходу, мы продолжим ужин.
Охранники повели недовольного Азана и равнодушного Джахида к выходу, но я внезапно выкрикнул.
