- Да хрен знает, что там в твоей нездоровой голове, - Аркаша подходит к пленнику спереди. Деланно разминает кулаки.
Махнов смотрит за его манипуляциями с холодным безразличием.
- С моей головой всё в порядке, - цедит сквозь зубы Махно, сверкая злым взглядом. – Собрался бить – бей. А нет – проваливай. И выключи чёртов свет, я хочу поспать.
* * *
Максим подъезжает почти вовремя. Генадич встречает его у ворот, но Суворов не загоняет тачку на территорию. Не может. В этом доме он всего лишь гость.
Поэтому просто паркуется вдоль забора.
- Макс, нам нужно обсудить кое-что, - без лишних предисловий, начинает Гаврилов. – И у нас мало времени.
- Мало времени до чего? – не понимает Суворов.
- День рождения Марго, - напоминает старый вояка, - наш единственный шанс.
- Ты про ловлю свою? На живца? – брезгливо бросает Максим. Ему претит даже думать об этом, но с другой стороны и ждать больше нельзя. Нужно действовать. – Ладно, сегодня всё обсудим, - обходит Гену и широким шагом устремляется к дому. – Как там наш клиент?
- Я сказал ему, чтобы паковал чемоданы, что ты ему билет за решетку выписал - Гаврилов шагает с Максом в ногу, - он повёлся.
Суворов резко останавливается.
- И? Он что-то ещё сказал? – в глазах Макса читается удивление, вперемешку с мольбой.
- Сказал, - вздыхая, признаётся Гаврилов, - немного, но сказал. Я вообще-то не собирался тебя посвящать. Пока.
- В смысле? – взгляд Максима становится негодующим, а потом и вовсе злым.
- Вот поэтому и не хотел, - как-то сумбурно оправдывается начальник охраны. – Ты не можешь себя контролировать. Твоё настроение меняется со скоростью звука, - Гаврилов тяжело и горько вздыхает. – Короче, прежде чем мы продолжим, отдай мне пистолет, - протягивает увесистую руку ладонью вверх.
Максим засовывает руки в карманы брюк, изображая расслабленную позу и бунтарский дух. Смотрит исподлобья недобрым взглядом, совершенно не пугая этим взглядом старого вояку.
- Давай пушку, Максим Андреевич. Иначе ты дел наворотишь. Непоправимых дел.
- Да чтоб тебя… - Суворов чертыхается, но всё-таки отдаёт оружие. – Доволен? Ну, так что он сказал?
И всё равно, у Гаврилова не поворачивается язык.
- Пойдём, он скажет тебе лично.
Максим снова чертыхается и, пыхтя как паровоз, резким рывком открывает дверь, поспешно скрываясь в доме.
Глубоко внутри, он знает, что крокодил прав. Максим и правда порой не умеет владеть собой, или больше не умеет. Он словно пять лет был в спячке, а когда проснулся, вся буря накопившихся эмоций выплеснулась через край. Причина, конечно, Марго и страх её потерять.
От воспоминаний о птичке, клокочущая внутри злость потихоньку отступает.
- Макс, - Гаврилов догоняет Суворова возле лестницы, ведущей в подвал, - ты давай, это, помягче с ним, - кивает в сторону мрачного помещения. – Он заслуживает смерти, тут я даже спорить не буду. Но сначала, дай ему высказаться.
- Бл*дь, не нагнетай, Павел Генадич, - бросает Суворов, спускаясь вниз.
Гена пару секунд размышляет над тем, стоит ли ему идти, но колеблясь, всё же спускается вслед за Максимом. Он ведь и голыми руками может уничтожить Махнова, чего начальник охраны не может допустить.
Первое, что видит Макс, это кровь. Свежая. Много. Она сочится по разбитым губам Серёжи, капает из носа, заливая подбородок и шею.
- Какого хрена? – Макс приближается к Махнову. Прикладывает два пальца к шее, проверяя пульс. Откинутая назад голова приходит в движение. Глаза пленника распахиваются, но тут же захлопываются. Макс оборачивается на Гаврилова, испепеляя его взглядом. – Кто это сделал?
- Должно быть, Аркаша развлекался, - Гена виновато потупляет взгляд. Чешет затылок.
- На х*я? У него крыша поехала? Давай буди этого отморозка, пусть сюда гребёт.
- Не надо, - раздаётся тихий шепот Махнова. Максим переводит на него взгляд. – Аркаша выполнял свою работу. Он же больше ничего не умеет, десять лет перед тобой выслуживается, - злобно язвит Серёжа.
Максим отступает от него на пару шагов. Приглядывается – кровь на подбородке давно застыла. Раны не смертельные, как показалось сначала.
- Жить будешь, - выплёвывает Суворов. – Ну что, ты готов говорить?
- Воды дай, - требует Махнов, - горло смочить.
Макс кивает Гаврилову. Тот уходит в дальний угол помещения, а возвращается с бутылкой воды. Подносит горлышко к губам пленника, опрокидывает бутылку, позволяя ему не только утолить жажду, но и освежиться. Махно жадно глотает воду, не обращая внимания на то, что большая часть попадает на кожу и заливается за шиворот. Напившись, он отворачивается от бутылки, сплёвывает на пол бледно розовую жижу и кивком благодарит начальника охраны.
- Всё Генадич, ты можешь идти. Оставь нас с Мако наедине.
Опять это чёртово прозвище, слетающее с разбитых губ пленника, заставляет Максима неистово сжать кулаки. В памяти всплывает открытка…
Если Махнов признается, что это он убил Машу, мне не понадобится пистолет, чёрт возьми. Даже если бы он у меня был. Нет, я буду наслаждаться его мучениями и медленно отнимать его жизнь. Капля за каплей…
Вероятно, страшные мысли написаны на лице Суворова, потому что Гаврилов не двигается с места.
- Поверь мне, Сергей Владимирович, ты не хочешь, чтобы я уходил.
- Иди! – раздаётся приказ Суворова. Его глаза отливают нездоровым блеском. Пугающие. Глаза безумца.
Гена хочет что-то возразить, даже рот открывает, но, не найдя слов, захлопывает его, разворачивается и уходит.
Макс отступает ещё на несколько шагов от пленника. Стягивает куртку, отбрасывая её в сторону. Среди старой мебели, запрятанной под брезент, откапывает стул, ставит напротив Махнова и присаживается. Сутулясь, складывает руки на груди. Смотрит выжидающе. Словно хищник на добычу.
- Не я тебе нужен, Максим, - под действием тяжелого взгляда, начинает говорить Махно, - со мной ты тратишь бесполезное время.
- Хорошо. Тогда, кто?
- О, нет. Мне нужны гарантии. Я тебе инфу, ты мне услугу, - начинает торговаться Махнов.
- Чего ты хочешь?
- Вопрос в том, чего я не хочу. Я не хочу в тюрьму.
- Хорошо. Обойдёмся без тюрьмы. Слово даю, - Суворов говорит спокойно, безэмоционально, что даётся нелегко. – Что-то ещё?
- Помилования, конечно, не прошу, - грустно усмехается Сергей Владимирович, но всё равно с тоской заглядывает Максу в глаза. Но ничего кроме призрения там не находит.
- Говори, что ты знаешь, - повышает голос Максим.
Сколько он уже в этом подвале? Неделю? Может больше. Ему всё время кажется, что его кто-то водит за нос, разводит как лоха.
- Тебе нужна Саша. Я не знаю, она ли убила твою жену, но мотив есть только у неё.
Суворов кривит губы в ухмылке.
- Серьёзно? Это всё? Ты решил козырять, какими-то дебильными домыслами?
Ухмылка превращается в оскал. Хищник готов вцепиться в свою жертву.
- Это не домыслы! – повышает голос Махнов, чем злит хищника ещё сильнее и видит это. Усмиряет пыл. – Послушай, Максим. Саша не та, за кого себя выдаёт. Она уже была в России. Раньше. И знала своего отца. В тот день, когда она пришла в твой офис, якобы его разыскивая… Ты же помнишь мы столкнулись в коридоре? Я тогда был мертвецки пьян и думал, померещилось, но потом, она стала работать в клубе, и я узнал её. Я видел Сашу, когда работал на Степашку. Несколько раз видел…
- Что ты несёшь? – Макс рывком поднимается со стула. – Твою мать, ты думаешь, я на это куплюсь? Какого хрена тогда не сказал мне, что знаешь её?
- Я думал, она пришла за мной, - Махнов судорожно сглатывает, - ведь это я убил её отца.
- И? Причём здесь это? Какая разница, кто кого убил? Мы с тобой были в одной упряжке, - Максим тычет пальцем Махнову в лицо. – Ты мог мне сказать. Я просто убрал бы эту девчонку. Всё!
- Никого бы ты не убрал, - безжизненно шепчет пленник. – Тот Максим не смог бы убить девчонку. Для этого, тому Максиму, нужны были веские доводы. И ты бы искал эти доводы. Возможно, так же пытал бы её, как меня сейчас, и она бы, конечно, всё тебе рассказала.
