Словно вокруг нас не было гомонящих людей, не палило нещадно солнце. Мы будто снова оказались в ночном уединении палубы или чей-то из наших кают. Только вдвоем. Я подалась к Джеймсу – вот она я, разнеженная, разгоряченная. Только для тебя. Возьми же меня! Соски снова встали торчком, и даже грудь заныла, жадно требуя ласки, а от долбящего внутри пульса, кажется, даже подрагивал живот. Я еще немного попятилась – ну где же он, чего медлит? У меня сейчас дым повалит, и не только из ушей.
– Не сейчас, – остановил меня Джеймс. – Чуть позже. А сейчас не хочешь искупаться?
Меня словно пыльным мешком по голове огрели – как это не сейчас? Я возмущенно оглянулась – из бассейна на меня сурово пялились Азат с Загидом и, что еще хуже – заинтересованный Славка.
Кажется, мои щеки сейчас по цвету слились с купальником. Что этот проныра успел рассмотреть?
– Са-аш! А что вы делали? – завопил он, когда мы с Джеймсом тоже спустились в бассейн.
Танечка, куда же без нее, сразу обернулась и вопросительно на нас уставилась, а арабы продолжали буравить жесткими взглядами, будто я им коварно изменила. Сами виноваты – бережней надо с девушкой обращаться.
Будто бросая им вызов, Джеймс утащил меня в зону гидромассажа, и там, среды сильных струй и пузырей, мы бултыхались как довольные тюлени. Как ни странно, но это помогло снять напряжение, не отпускающее меня последние три дня, то есть ровно столько, сколько длится мой отпуск. Наконец-то я смогла получить удовольствие просто от купания, от солнца и… Безделья!
День 4. Недвусмысленное предложение
Вечером мы снова встретились в ресторане.
Ребята-арабы, видимо, почувствовали, что перегнули палку, и теперь больше внимания уделяли Танечке и Славке, предоставив меня Джеймсу. Но, возможно, они таким способом пытались вызвать ревность. Надо сказать весьма успешно – каждый раз, когда слышала гортанный голос, а потом заливистый смех Танечки, стискивала зубы, чтобы не посоветовать ей перестать ржать, как конь.
– Почему ты так интересуешься ими? – стараясь отвлечься от веселящейся компании и не смотреть, как мои личные соседи обхаживают другую, я повернулась к Джеймсу. – Почему я должна все рассказывать тебе? Неужели они опасные преступники? – я сделала страшные глаза и вздрогнула, уловив в голосе Танечки слишком знакомы томные нотки.
Не выдержав, обернулась.
Вот, засранцы! Ну разе так можно?!
Зажав Танечку, как когда-то меня сзади и спереди, они танцевали, при этом ладони беспрепятственно скользили по ее ногам, задирая юбку все выше и выше, а рыжая зараза откинула башку на плечо Азата и заливалась смехом. Чтоб ты им подавилась. И это на глазах у собственного ребенка. Даже я себе такого не позволяла при Славке, как эта, с позволения сказать, мамаша.
– Ты очень с ними сблизилась, – отвлек меня от троицы голос Джеймса. Идеальный мужчина говорил медленно и задумчиво, словно тщательно взвешивал слова и выбирал что можно мне сказать, а что нет. – А они не внушают доверия. Я бы не хотел, чтобы ты пострадала.
Заботливый какой.
– А может, ты просто ревнуешь? – призывно улыбнулась я.
– Не без этого, – хмыкнул Джеймс. – Думаешь, мне нравится наблюдать, как ты с ними целуешься? Я ухожу в свою каюту и только догадываюсь, чем ты занимаешься. Если бы ты знала, как мне тяжело в эти минуты.
– Поэтому хочешь зайти ко мне? Чтобы убедиться, что ночи я провожу одна? – я томно прикрыла глаза, рассматривая Джеймса сквозь ресницы. Пожалуй, в последнее время я незаслуженно обделяю его вниманием.
С танцпола снова донесся взрыв смеха.
Достали!
– Пойдем танцевать, – протянула Джеймсу руку.
– С удовольствием, – ответил он. Поднял руку и поднялся.
Мы танцевали неторопливо. Джеймс бережно держал меня в руках, иногда склоняясь и целуя плечо или шею. Как обычные влюбленные. Словно эти три дня я не разрывалась между ним и парой арабов. Словно сейчас не прислушивалась к тому, чем они занимаются, и от игривого смеха Танечки кровь не бросалась в лицо, а пальцы не сжимались на плечах Джеймса.
– Ты сегодня какая-то очень нежная и мягкая, – промурчал Джеймс и привлек меня к себе, при этом, специально или нет, повернулся так, что я отлично видела всю троицу.
Вот же зараза!
Ребята почти растерли Танечку между собой, еще немного и она совершенно однородным паштетом размажется по ним. Кровь застучала одновременно в висках и между ног. Я вжалась в Джеймса и позволила его руке сползти на ягодицы. Божечки! Недавно причиненная арабами боль превратилась в бешеную пульсацию. Я снова этого хотела. Намекнуть Джеймсу? Как он воспримет такое мое желание?
Я немного отставила задницу, прижимаясь и притираясь к его ладони. Кажется, «нормальному» вечеру пришел конец, я снова превращаюсь в неудовлетворенное неизвестно что. Да еще и представляю, что там ребята делают с Танечкой, что она вот-вот треснет от смеха, или я ее тресну. Я чувствовала их руки, будто они гладят меня, пощипывают, надавливают, и от этого заводилась еще сильнее.
– Сандра, ты невероятно сексуальна, – шептал Джеймс и незаметно, но настойчиво выдавливал меня из ресторана.
Ну вот, я же говорила – недолго мне быть нормальной.
У выхода из ресторана мы уже вовсю целовались, при этом я решила перехватить инициативу, и сама таранила рот Джеймса – пусть почувствует себя на моем месте, но это продолжалось недолго.
Мы оказались в безлюдном закутке, и, продолжая меня целовать, Джеймс стал медленно наклоняться, опуская меня на пол. В итоге его манипуляций я оказалась на коленях, а перед глазами – натянувшая молния брюк.
– Сделай это, детка, – Джеймс запустил пальцы мне в волосы и сжал на затылке, притягивая к себе. – Я весь день смотрел на твои губы и хотел почувствовать, как они снова обхватывают меня. Ты охрененно сосешь.
На последних словах я дернулась, желая встать, но Джеймс уже успел расстегнуться и надавил мне на затылок.
День 4. Незапланированные планы
Ах так?!
Сосу, значит, охрененно!
Мой упертый и не самый уступчивый характер не принимал никакого насилия, даже такого сглаженного, как сейчас у Джеймса.
«Щас тебе так охрененно будет, что северное сияние увидишь!» – мысленно пообещала я и, не торопясь поддаваться мягкому давлению на затылок, положила руку на ладонь Джеймса и переплела пальцы.
Расслабленный, он не ожидал такой подставы, когда его мизинец каким-то образом оказался чуть ли не прижат к тыльной стороне ладони. Джеймс охнул, колени сами собой подогнулись и, конечно же, он отпустил мои волосы, чем я и воспользовалась.
Теперь уже я стояла во весь рост, а Джеймс передо мной на коленях.
– Я. Никогда. Не делаю. Ничего. По. Принуждению, – все еще удерживая его за мизинец, раздельно и четко произнесла я и, взмахнув подолом прямо перед аристократическим носом, убежала к ребятам.
Что с ними со всеми произошло, что все трое одновременно скозлились?
Вбежала в ресторан – Загид скучал за столом в обществе неумолкающего Славки, Азат и Танечка томно извивались на танцполе.
Ну и пошли они все в баню! Хоть отосплюсь!
Не желая выглядеть всеми брошенной и несчастной в то время как Танечка увела из-под носа одного из кавалеров, я, пока меня никто не заметил, выскользнула из сверкающего зала и побежала к лифтам.
Как же тихо в это время в коридорах – все в ресторанах и барах, все развлекаются. Даже во всегда шумном и многолюдном атриуме почти никого нет, только слепят неоновые вывески и мерцает реклама. Одна я, сбежавшая от одного и брошенная другими, направляюсь в свою каюту, чтобы как старушка завалиться спать.
А с Димкой бы сейчас…
«Не думать!» – оборвала я себя. Еще чего доброго начну жалеть, поехала в этот круиз без него. А за такую цену я должна получить максимум удовольствия. И сейчас за неимением лучшего – это сладкий сон. Надеюсь, что новый день принесет новые развлечения.
В недобрый момент я это подумала.
День еще не закончился, а я не успела подойти к своей каюте, как сзади меня подхватили под белы рученьки и завернули, не дойдя до моей двери буквально пару метров, прямо в каюту арабов.
