— Отлично! Тогда едем к тебе! — Ева откинулась на спинку сидения.
Сестра не спрашивала, а снова пыталась поставить перед фактом. Так было всегда, не только по отношению ко мне, но и к матери, отцу и даже дяди Егору. Лишь папа всегда старался осадить ее. Думаю, именно поэтому Ева и перестала к нему ездить, а не из-за надуманной скуки.
Я мельком встретилась взглядом с Еленой. На протяжении всей дороги она сохраняла молчание, не вмешиваясь в семейные разговоры. Но ее глаза. Ее красивые голубые глаза сказали мне о многом. Я и сама прекрасно понимала, что давно пора научиться давать отпор Еве и не позволять ей обращаться со мной так, как ей хочется. Да, у нас одна кровь, но это не дает никакого права задевать чувство моего достоинства или считать меня дурочкой, которая должна беспрекословно подчиняться старшей сестре и находиться в ее тени.
— Нет, — уверенно ответила я и сцепила пальцы в замок. — Мы тебя поселим в отель. Думаю, Елена поможет нам подобрать хороший.
— Да, конечно, — тут же ответила она.
— Киру не нравятся посторонние на его территории, — медленно добавила я.
— А ты, стало быть, уже своя для него? — Ева снова подалась чуть вперед.
— Да, — я сильней стиснула пальцы в замок.
— Быстро. Очень быстро.
Некоторое время мы ехали молча. Затем я задала вполне логичный вопрос:
— Тебя Виктория отправила в командировку?
— Нет. Она со своим директором укатила на острова на пару дней. Ну а я выпросила несколько выходных для себя. Загранка всё равно без дела лежала. Но раз ты у нас теперь девушка заграничная, то почему мне не прилететь именно в Нью-Йорк? Может быть, в какой-нибудь клуб сходим? Но завтра. После перелёта хочется отдохнуть.
Елена помогла Еве заселиться в хороший отель, что находился на приличном расстоянии от моей квартиры. Совпадение? Не уверена.
— Ты обиделась на меня? — спросила Ева, когда мы остались наедине в гостиничном номере.
— Зачем ты приехала? — я знала ответ, но хотела услышать его от сестры. Где-то глубоко-глубоко во мне жила малюсенькая надежда на то, что моя сестра не может оказаться такой… жестокой.
Как же кровь? И все эти родственные связи? Разве близкие люди не должны иначе относиться друг к другу?
— А я тебе мешаю? — Ева скрестила руки на груди. — Или ты боишься, что я испорчу вашу с Маршалом идиллию? Я всегда была убеждена, что ты другая и именно поэтому у тебя всё еще нет парня. Тебе нужны искренние чувства и вся прочая подобная чепуха. Но стоило появиться Маршалу и прикормить тебя, так ты сразу же отбросила в сторону все свои принципы.
— Это не так.
— А как? Укатила с неизвестным мужиком в Штаты. Живешь за его счет. Цинично.
— Ты ничего не знаешь, поэтому и не суди, — я сжала руки в кулаки.
— Я тебя уберечь хочу, Лян, — Ева шагнула ко мне. — Чтобы ты дров не наломала, не влюбилась, понимаешь?
— Не нужно меня беречь. Я сама со всем разберусь, без чужих подсказок.
Вечером, сидя в своей спальне, я всё еще продолжала думать о том, что Ева свалилась, как снег на голову. И что с этим делать я не имела ни малейшего понятия.
Кир вошел в комнату без лишнего шума. Он вообще иногда передвигается так, словно и не человек, а тень. В спальне горел лишь ночник, служа единственным островком уюта и тепла.
— Привет, — я улыбнулась и убрала за уши волосы.
Маршал уверенной походкой подошел ко мне, остановился и взяв за подбородок, внимательно посмотрел в глаза.
— Мне взять ситуацию под контроль? — холодная серьезность в голосе Кира меня немного напугала.
— Нет. Я справлюсь. Попытаюсь справиться. Всё отлично.
Маршал крепче сжал мой подбородок, но боли я не почувствовала.
— Хорошо, что ты не стремишься спрятаться за чужую спину, — большой палец коснулся контура моей нижней губы. — Сейчас привезут ужин. Хочу, чтобы мы вместе поели. У меня есть свободный час. Расскажешь больше о своих этих фотографиях, — Кир отпустил меня и взглянул на занавески, на которых висели снимки нью-йоркского неба.
Глава 24
Мы ужинали во внутреннем дворике. Он был освещен длинной гирляндой крошечных круглых лампочек. Легкий ветерок мерно раскачивал плотные крупные листья фикусов. На наших тарелках снова было мясо. У Кира, как всегда, с кровью, у меня же на этот раз полностью прожаренное. Отсутствие этого пугающего красного сока положительно поспособствовало моему аппетиту.
Уплетая невероятно нежное и сочное мясо, я поглядывала на Кира. Он сидел напротив меня и с привычным изяществом разделывался со своим стейком. Педантичности и аккуратности этого человека было просто невозможно не удивляться, потому что в моем окружении подобных людей никогда прежде не встречалось.
— Зачем ты фотографируешь небо? — спросил Кир и поднял свой сосредоточенный взгляд на меня.
— Мне нравится, — ответила я и пожала плечами.
— Тогда, почему просто не поднять голову и не посмотреть на него? — Маршал отправил в рот кусочек мяса.
— Потому что всего лишь через несколько минут небо уже изменится и никогда не станет прежним.
— Через несколько минут оно уж точно не обрушится на землю, — Кир отпил немного воды из своего стакана.
— Не обрушится, — согласно кивнула я. — Но облака уже станут другими. Солнце изменит угол освещения. Это уже будет совершенно другое небо, понимаешь? И потом, завтра я уже могу быть дома, а фотографии останутся со мной. Воспоминания слишком быстро стираются или искажаются.
— Но глянцевая фотобумага всё равно ненадежна. Помялась. Порвалась. Это совершенно непрактично. Привязываться к бумажкам — нелогично.
Кир не стремился меня обидеть или унизить. Фиксируя в своей голове этот пункт, я продолжила ужинать.
— Мы не роботы, чтобы во всём подчиняться логике, — ответила я словами папы.
— Ерунда. Но предположим, что это так. Давно ты занимаешься фотографией?
— Тебе это интересно? — я со скептицизмом посмотрела на Кира.
О своей работе я могла разве что поговорить с отцом. Маме было достаточно и того, что у меня есть заработок. Ева находилась в вечных поисках богатого ухажера. А друзья… У меня всегда были знакомые, но не друзья. Как-то так сложилось в моей жизни, что людей много, а по-настоящему близких — единицы. Это какое-то проклятие современного мира.
— Я пытаюсь с помощью дополнительной информации больше узнать о тебе. Досье дает лишь поверхностные обозначения, — Кир вытер губы салфеткой.
— Занимаюсь фотографией еще с университетских времен. Сначала просто для себя. Делала снимки каких-нибудь значимых для меня мест. Потом всё постепенно начало набирать серьезные обороты. Для пробы фотографировала однокурсниц, затем поступило предложение о небольшой фотосессии. Конечно, за символическую плату. И всё так сложилось, что я практически стала свадебным фотографом. Ну знаешь, делаю альбомы с женихом и невестой. Они арендуют студию, иногда я беру этот вопрос на себя. Иногда всё на природе происходит. Несколько раз предлагали, чтобы и застолья я фотографировала. Но это не мой формат. Люблю, когда это интимно. В смысле, когда только жених, невеста и их особая личная магия.
— Магия? — переспросил Кир, внимательно слушая мой ответ.
— Сложно объяснить, но я называю это именно магией. Он смотрит на нее, она на него и в их взглядах мелькает столько эмоций, чувств! Еще люблю фотографировать природу. Небо. Я не умею изображать всё это, как художник, поэтому просто фиксирую.
— Ты непонятна мне, — вдруг выдал Кир, продолжая рассматривать мое лицо. — Слушаю и совсем не понимаю, зачем тебе нужно так усложнять свою жизнь. Но я хочу, чтобы ты почаще мне рассказывала свои эти истории, размышления. Ты сейчас честна со мной?
— Да, — немного растеряно ответила я. — Мне не хочется тебе лгать. Не знаю, почему. Наверное, потому что не боюсь твоего осуждения. Ты не понимаешь, о чем я говорю, но ты пытаешься. А мне иногда не хватает того, чтобы человек хотя бы попытался вникнуть в суть моих слов.
