Я опускаю взгляд на свои руки и начинаю играть с кулоном на ожерелье. Але замечает, но ничего не говорит.
— Я тоже проснулась, но осталась в своей комнате и спряталась в шкафу с телефоном, ожидая, что вызову полицию, если станет очень шумно. Но Кас не спрятался.
Образы той ночи нахлынули на меня, заставив вздрогнуть.
— Он вышел из своей комнаты, чтобы посмотреть, что происходит, и обнаружил нашего отца с пистолетом в руке, нацеленным в голову нашей мамы. Когда он услышал, как за углом появился Кас, он выстрелил, а затем направил пистолет на себя и совершил самоубийство.
Меня пробирает дрожь, и Але снова сжимает мое бедро, теплой ладонью поглаживая утешительные круги.
— Кас увидел все это и сразу же побежал к нашей маме, которая, к всеобщему потрясению, не умерла. Как только я услышала выстрелы, я позвонила в полицию, потом Лоле, но так и не вышла из своей комнаты. Пока отца не увезли в мешке для трупов, а маму не отправили по воздуху в ближайшую больницу.
По моей щеке скатилась слеза, и Але вытер ее подушечкой большого пальца.
— Кас пришел за мной, когда они ушли, чтобы я могла поговорить с полицией, но не позволил им забрать меня, пока наши родители не уйдут. Он был весь в крови, потому что давил на входное отверстие и пытался предотвратить ее смерть от потери крови, но до того, как приехали парамедики и взялись за дело, он потерял пульс и начал сжимать грудную клетку, спасая ей жизнь.
Я не могу сдержать всхлип, который подбирается к моему горлу, еще больше слез вырывается наружу, горло пересохло.
— Мы с ним с двенадцати лет ходили на курсы сердечно-легочной реанимации и основ оказания первой помощи, и он действительно смог вспомнить это в тот момент.
Слезы льются свободно, я не могу их остановить, но я плачу даже не из-за себя. Я плачу из-за Каса и ненависти к себе, которую он так долго хранил в себе, потому что считал, что это его вина.
— Он думал, что если бы он так сильно не хотел стать профессионалом, наш отец никогда бы не начал снова пить, а на самом деле, если бы это были не деньги, то что-то другое. Он был болен не только в одном смысле, и я думаю, что после многих лет терапии Кас наконец понял это. Именно поэтому он принял предложение "Philly Scarlets" играть с ними, когда нам было по двадцать четыре года. До этого они несколько лет вели за ним наблюдение.
Але смотрит на меня с непостижимым выражением, не жалости или даже сочувствия, а чего-то другого. Гордость? Он выглядит гордым. Чем или кем, я не знаю. Но я чертовски горжусь Касом и всем, что он преодолел, чтобы достичь своего положения.
— Что с ней случилось? — спрашивает он, его голос густой.
— Она выжила. Она все еще жива, живет в круглосуточном доме престарелых, как ни странно, за счет страховой выплаты нашего отца. — Я качаю головой, все еще не веря спустя столько лет. — Пуля застряла у нее в мозгу, и извлекать ее было слишком рискованно. Она потеряла много крови, и был определенный шанс, что она умрет, независимо от того, вытащат ее или нет, поэтому ее оставили. Она все еще может говорить, но ее предложения прерываются, и ей требуется много логопедической помощи. Она не передвигается, поэтому не может ходить или мыться, и страдает от большого депрессивного расстройства, но у нее есть парень в этом учреждении, и она, кажется, хорошо ладит с персоналом.
Я отвела взгляд, продолжая возиться с ожерельем, и мне стало стыдно за свои следующие слова.
— Мы часто навещали ее, но перестали, когда один из сотрудников усадил нас за стол и объяснил, что она выходит из себя и злится только тогда, когда мы ее навещаем, а в остальное время она вполне нормальная. А то, что она довольна, — это все, о чем мы можем просить, поэтому мы перестали ходить.
— Это просто чудо, что она выжила, — говорит он с явным потрясением на лице, но оно сменяется чем-то более мягким, его руки обхватывают мои. — Мне очень жаль, что тебе с Кэс пришлось пройти через это. Похоже, это непосильная травма для любого человека, но особенно для пары подростков.
— Так и было, но у нас была бабушка, которая помогала нам на этом пути, во всяком случае, какое-то время. Она умерла пару лет назад. По правде говоря, я думаю, что она смогла прожить столько, сколько прожила, только для того, чтобы заботиться о нас. Она была абсолютно лучшей.
Я улыбаюсь ему, а в голове проносятся все те невероятные воспоминания, которыми мы делились с ней до ее смерти. Даже несмотря на все плохое, она все равно была светом для этого мира.
— Поэтому ты решила работать в неврологии?
— Да, но не потому, что я думала, что таким образом смогу вылечить маму или спасти ее от того, что уже было сделано. Скорее, меня поразила ее способность жить с пулей, застрявшей в мозгу. Мозг таит в себе столько тонкостей, что я хотела изучить их и помочь другим.
Он пересаживается рядом со мной, обхватывает меня руками и нежно притягивает к себе, а затем целует в макушку. Некоторое время мы сидим в тишине, пока, как мне кажется, оба не начинаем чувствовать себя немного лучше. Это была очень длинная ночь, но разговор обо всем был невероятно успокаивающим, и это хорошее напоминание о том, что мне нужно наладить отношения с новым терапевтом. Это определенно помогает отпустить некоторые из них.
— Эй, — я смотрю на него, озорно ухмыляясь, — что ты скажешь о том, чтобы посмотреть новый сезон этого трэш-шоу, где двадцать незнакомцев неделями разговаривают друг с другом за стеной, узнают друг друга и делают предложение в конце двух недель, прежде чем им разрешат реально видеться?
Он разражается смехом, а затем берет пульт и ищет шоу. Он находит его так быстро, что я думаю, что он, должно быть, знает это шоу лучше, чем я ожидала.
— Моя сестра и ее жена обожают это шоу, и, честно говоря, я тоже. Мы смотрим его после воскресных ужинов, обычно когда выходит новый сезон. Однажды я начал смотреть дома без них, потому что не мог больше ждать, и ты бы слышала, какими угрозами осыпала меня Чарли в то воскресенье.
Он хихикает при воспоминании, и я присоединяюсь. Я никогда не знала мужчину, которому реалити-шоу нравилось бы так же сильно, как мне, и уж точно не знала бы такого, который бы в этом признался.
1. Over Some Wine — RINI (ft. Maeta)
Глава 25
Катарина
Суббота, 9 декабря 2023 года
Мы успели посмотреть шесть серий этого сериала, смеясь и делая паузы, чтобы пожаловаться на актеров, когда они делают или говорят что-то особенно нелепое или раздражающее. В одну минуту я рыдаю на его глазах, а он меня утешает, а в другую — смеюсь до слез, а он краснеет. Я встречалась с несколькими парнями, но никто еще не заставлял меня чувствовать себя так, как это делает Але.
В этот момент я решаю, что к черту все. Если кучка случайных незнакомцев по телевизору смогла дать шанс своим отношениям, то и мы сможем.
Завтра я иду в полицейский участок, чтобы написать заявление на Анте, а в понедельник — в отдел кадров, чтобы написать заявление и на него. Когда я закончу, то поговорю с доктором Хауэллом о передаче Алессандро под его опеку.
Я задыхаюсь от смеха, придвигаясь ближе к Але, и теперь наши бедра соприкасаются, так как мы лежим горизонтально на диване. Я поднимаю взгляд на его лицо и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз, его глаза тяжелы от вожделения, что заставляет меня облизнуть губы в ответ. Я переворачиваюсь на бок и кладу руки ему на грудь, приподнимаясь по его телу, чтобы наклонить свое лицо к его лицу, а затем говорю: — Я передаю твое лечение доктору Хауэллу.
Он выглядит испуганным, похоже, потому что он определенно не думал, что я скажу именно это.
— Почему ты это делаешь?
Его бровь снова нахмурилась.
— Потому что у меня нет намерения вмешиваться в дела моего пациента, а значит…
Он заканчивает предложение за меня. — Я не могу быть твоим пациентом.
Он смотрит на меня, оценивая и обдумывая то, что я только что сказала.
