– Туше. В таком случае могу я считать вас невозражающей жертвой?
– Более того, страстно желающей, – ответила Эванджелина с таким видом, словно ей не терпится пуститься в путь.
– Что ж, мне это нравится, – заметил Себастьян, отвесив галантный поклон, прежде чем выйти из библиотеки.
Глава 2
Оставшись одна, Эви закрыла глаза и судорожно вздохнула. Сент-Винсент напрасно волнуется, что она передумает. Теперь, когда сделка заключена, ей в тысячу раз сильнее, чем ему, хотелось поскорее попасть в Гретна-Грин. При одной мысли, что в этот самый момент дядя Брук и дядя Перегрин ищут ее по всему Лондону, она содрогнулась от ужаса.
В конце лета, когда она сбежала из дома, они перехватили ее у входа в клуб отца. К тому времени, когда карета дяди Перегрина доставила ее домой, ее разбитые губы кровоточили, один глаз заплыл, спина и руки были покрыты синяками. Две последующие недели она провела взаперти в своей комнате на хлебе и воде.
Никто, даже ее подруги Аннабелла, Лилиан и Дейзи не знали до конца, что ей пришлось вынести. Жизнь в доме Мейбриков была сущим кошмаром. Мейбрики, родня ее матери, и Стаббинзы – сестра ее матери, Флоренс, с мужем, Перегрином, – объединили свои усилия, желая сломить ее волю. Сопротивление, с которым им пришлось столкнуться, приводило их в ярость и замешательство. Эви и сама не ожидала, что сможет вынести жестокое обращение, безразличие и даже ненависть, не сломавшись. Возможно, в ней было больше от отца, чем всем казалось. Айво Дженнер был боксером, который дрался голыми кулаками, и секрет его успеха – на ринге и за его пределами – заключался не в таланте, а в стойкости и упрямстве. Должно быть, она унаследовала эти качества.
Эви хотела увидеть отца. Хотела так сильно, что это причиняло ей почти физическую боль. Он был единственным человеком на свете, которого интересовала ее судьба. Возможно, он не баловал ее своим вниманием, но она знала, что он испытывает к ней больше чувств, чем кто-либо другой. Она понимала, почему он перепоручил ее заботам Мейбриков вскоре после смерти матери. Игорный клуб был не тем местом, где можно растить ребенка. А Мейбрики, хоть и не обладали титулом, относились к благородному сословию. Тем не менее Эви не могла не задаваться вопросами... Если бы отец знал, как с ней обращаются, поступил бы он так же? Если бы он мог представить себе, что гнев семьи, вызванный мятежным поступком ее матери, выплеснется на беззащитного ребенка... Впрочем, что толку размышлять об этом теперь.
Ее мать умерла, отец болен, и есть вопросы, которые она хотела бы задать ему, прежде чем они расстанутся навеки. Ее единственный шанс вырваться из когтей Мейбриков – это довериться надменному аристократу, за которого она только что согласилась выйти замуж.
Эви поражалась, что ей удалось так легко объясниться с Сент-Винсентом, который подавлял ее своим изысканным видом. Высокий, с золотистыми волосами, льдисто-голубыми глазами и чувственным ртом, он был похож на падшего ангела, наделенного всеми атрибутами мужской красоты, которые Люцифер мог изобрести на погибель женщин. К тому же он слыл беспринципным эгоистом, что и подтвердил, попытавшись похитить невесту своего лучшего друга. Впрочем, решила, Эви, именно такой человек способен дать отпор ее родственникам.
Можно не сомневаться, что из него получится ужасный муж. К счастью, она не питает иллюзий по этому поводу. И поскольку она не испытывает к нему никаких чувств, ей будет нетрудно закрыть глаза на его неблаговидные поступки и пропускать мимо ушей его оскорбления.
Как все это отличается от замужества ее подруг! При мысли о них Эви чуть не расплакалась. Вряд ли они останутся друзьями после того, как она выйдет замуж. Сморгнув непрошеные слезы, она проглотила ком в горле. Что толку плакать? Может, брак с Сент-Винсентом – не идеальный выход из положения, но это лучшее, что она могла придумать.
Вообразив бешенство теток и дядюшек, когда они узнают, что она – и ее состояние – уплыла из их рук, Эви почувствовала некоторое облегчение. Все, что угодно, лишь бы избавиться от их власти. И конечно, избежать брака с этим трусливым ничтожеством Юстасом, который настолько погряз в обжорстве и пьянстве, что скоро перестанет пролезать в дверь. Хоть он и ненавидит собственных родителей, он никогда не осмелится пойти против них.
Забавно, но именно Юстас в конечном итоге вынудил Эви бежать из дома, явившись к ней с обручальным кольцом.
– Вот, – произнес он со сконфуженным видом, протянув ей золотой ободок с нефритом, – матушка велела вручить тебе. Имей в виду, ты останешься без обеда, если не наденешь его сегодня вечером. А еще она сказала, что на следующей неделе объявит о нашей помолвке.
Нельзя сказать, что это явилось для Эви полной неожиданностью. После трех сезонов безуспешных попыток найти ей титулованного мужа родственники пришли к выводу, что ее брак не сулит им никакой выгоды. И, учитывая, что она скоро станет богатой наследницей, решили завладеть ее деньгами, выдав ее замуж за одного из кузенов.
Слова Юстаса вызвали у Эви вспышку такой ярости, что она залилась краской, развеселив Юстаса.
– Ну и видок у тебя, когда ты краснеешь, – рассмеялся он. – Как у перезрелого помидора.
Проглотив ядовитый ответ, Эви постаралась успокоиться. Мысли кружились у нее в голове, как листья, подхваченные шквальным ветром. Тщательно подбирая слова, она умудрилась сказать, почти не заикаясь:
– Кузен Юстас... если я соглашусь выйти за тебя замуж... могу ли я рассчитывать на твою поддержку? Позволишь ли ты мне видеться с отцом и заботиться о нем?
Ухмылка мигом исчезла с лица Юстаса, пухлые щеки обвисли. Он отвел взгляд и уклончиво ответил:
– Никто не стал бы давить на тебя, кузина, не будь ты такой упрямицей.
Эви, терпение которой было на пределе, начала заикаться. – Т-ты возьмешь мои деньги и н-ничего не дашь взамен...
– А зачем тебе деньги? – презрительно осведомился он. – Ты же только и знаешь, что прятаться по углам. Тебе ни к чему красивая одежда, драгоценности… Ты не способна поддерживать разговор, да и в постели не подарок. Тебе надо бы благодарить меня за то, что я готов жениться на таком ничтожестве, но ты слишком глупа, чтобы оценить это!
– Я... я... – Раздосадованная, Эви не могла заставить свои губы произнести нужные слова и только сверкала глазами в тщетных попытках заговорить.
– Что за идиотка! – нетерпеливо буркнул Юстас, в приступе раздражения швырнув кольцо на пол. Он подпрыгнуло и покатилось, исчезнув под диваном. – Видишь, до чего ты меня довела! Давай ищи, а то останешься голодной. Пойду скажу матери, что я свое дело сделал, отдав его тебе.
Эви осталась без ужина, но вместо того, чтобы искать потерянное кольцо, лихорадочно упаковала небольшой саквояж. Воспользовавшись водосточной трубой, она выскользнула через окно на втором этаже и бегом пересекла двор. На ее счастье, ей попался свободный экипаж, как только она выскочила за ворота.
Возможно, это был последний раз, когда она видела Юстаса, отметила Эви с мрачным удовлетворением. Он редко посещал светские вечеринки. Чем больше он толстел, тем реже выбирался из дома. В любом случае она никогда не пожалеет о том, что сбежала от него. Вряд ли он способен осчастливить какую бы то ни было женщину. В нем не было того, что деликатно именовалось «темпераментом». Вся его страсть сосредоточилась исключительно на еде и выпивке.
А вот лорд Сент-Винсент соблазнил и скомпрометировал столько женщин, что не счесть. В отличие от многих представительниц прекрасного пола Эви не одобряла подобное поведение. Однако этот факт служил гарантией того, что никто не усомнится в истинности их брака.
При этой мысли у Эви нервно сжался желудок. В мечтах ей виделось, что она выходит замуж за доброго и чувствительного человека, по-мальчишески веселого и непосредственного. Он будет любить ее и никогда не станет издеваться над ее заиканием.
Себастьян Сент-Винсент был полной противоположностью ее воображаемому возлюбленному. В нем не было ничего доброго, чувствительного или мальчишеского. Скорее он походил на хищника, которому нравится играть с добычей, прежде чем вонзить в нее зубы. Уставившись на пустое кресло, где он только что сидел, Эви явственно представила себе виконта, освещенного пламенем камина. Высокий и худощавый, он был одет с элегантной простотой, которая только подчеркивала его изысканную внешность. У него были густые, слегка вьющиеся волосы цвета темного золота, какой встречается только на средневековых иконах, и светло-голубые глаза, сверкавшие, как редкостные алмазы в ожерелье императрицы. Красивые глаза, несмотря на циничный взгляд. Когда он улыбнулся, у Эви перехватило дыхание – так подействовало на нее это ленивое движение выразительных губ, обнаживших ровный ряд белоснежных зубов. О, Сент-Винсент был великолепным мужчиной и прекрасно знал себе цену.
