— Эми, повесь эти для меня, — говорит моя коллега, генеральный менеджер магазина и моя лучшая подруга, прорываясь свозь мои размышления. Она протягивает мне белое шелковое платье, висящее на вешалке. Я беру его и иду в белую секцию бутика. Я работаю в «Dust Boutique» уже три месяца, начала примерно через две недели после начала учебного года в Колумбийском. Работаю только по выходным и иногда по четвергам. Или, когда к нам заглядывает какая-нибудь богатая девушка, разбрасываясь деньгами, тогда нам разрешено закрываться только после того, как она закончит покупки.
— Приве-е-ет? — Лейла машет рукой передо мной как маньяк.
— Что? — спрашиваю я, потому что не слышала, что она сказала.
— Аметист Лили Тейтум. Ты снова отключилась во время разговора со мной? — Лейла упирает руки в стройные бедра, приподнимая идеально изогнутую бровь.
— Прости, — я улыбаюсь ей. — Я просто думала о том дне с моей злобной бабушкой.
Лейла останавливается, и ее лицо слегка вытягивается. Это неудивительно. Она не слышала, чтобы я говорила о своей семье, и хотя мы дружим всего три месяца, наша связь превратилась в дружбу идеальных партнеров. Такую, где вы вначале ненавидите друг друга, едва терпите, но затем решаете, что любите ее и, прежде чем вы понимаете, связь сформировалась, и вы привязались друг к другу. Также мы делим комнату в общежитии, так что каждый день на протяжении трех месяцев мы провели вместе. Мы ссоримся и препираемся, но также мы любим друг друга и защищаем.
— Ладно, — Лейла приходит в себя, и возвращается за прилавок. — Хочешь поговорить об этом? Или выпить из-за этого?
Я смеюсь и качаю головой.
— Я точно не хочу пить из-за этого.
Она вздыхает, закатывая глаза.
— Ты никогда не хочешь пить из-за этого.
Пожимаю плечами и иду к ней как раз в тот момент, когда звонит колокольчик, предупреждая, что кто-то вошел.
— Я знаю, окей? Кстати, это очень хорошо, учитывая, кто черт возьми будет заботиться о твоей пьяной заднице каждые выходные.
Подруга смеется. Знает, что я права. Она не только сложная пьяница, но и имеет дурную привычку исчезать. В свою защиту скажу, что мой образ жизни сильно отличается от других девушек моего возраста. У меня было совсем другое детство, чем у Лейлы. Она работает здесь только для того, чтобы показать средний палец своим богатым родителям. Да, верно, Лейла работает, только чтобы быть бунтаркой. Роскошь, которую большинство из нас не могут себе позволить. Ее отец — сенатор на нынешних выборах и, если кто-нибудь узнает, что его младшая дочь работает в модном бутике — даже если дорогая бриллиантовая люстра продемонстрирует расточительность ее рабочего места — это все равно будет катастрофой.
Повезло ей.
Мне, с другой стороны, очень повезло с этой работой. Мои мать и отец работали не покладая рук, экономя достаточно денег, чтобы меня заметили. Конечно, мои оценки и средний бал успеваемости помогли мне, но без любимых мамулечки и папулечки меня бы здесь не было, и только за это я обязана им обоим. Но я не могу позволить себе весь мир, поэтому пока что работающей меня будет достаточно. Мы с папой так же близки, как и я с мамой. Их история странная. Они были лучшими друзьями с трех лет, а потом однажды вечером, когда им исполнилось по шестнадцать, они решили, что будут первыми друг у друга. Они сделали дело, а потом, смеясь, поклялись, что это никогда больше не повторится и они даже не будут говорить об этом. Только вот через пару месяцев моя мама узнала, что она беременна, когда мать-природа решила уклониться от ее ежемесячного визита. Между ними короткое время была опасная ситуация. Мама сказала, что моя бабушка, ее мать, выгнала ее или что-то в этом роде, поэтому родители папы приняли маму. Они помогали и поддерживали ее на протяжении всей беременности, а потом, когда родилась я, они переделали одну комнату в детскую, пока мама и папа не купили свой первый дом. Вскоре после этого бабушка и дедушка погибли в аварии.
Полагаю, это звучит странно, но я никогда не видела, чтобы между моими родителями было что-то романтическое, они были просто лучшими друзьями. По-другому я бы и не хотела, взаимоотношения в нашей семье всегда были плавными. Никаких ревнивых припадков с чьей-либо стороны. Они и по сей день остаются лучшими друзьями, что по общему признанию, вызвало некоторые проблемы в их личной жизни — больше у мамы, чем у отца, который встречается с одной и той же женщиной еще с того времени, как я была маленькой девочкой. Лара остроумная, забавная и одна из лучших адвокатов в Вашингтоне. Они с папой полные противоположности, но они работают над этим и делают друг друга счастливыми. Моя мама так и не остановилась ни на ком. Она встречалась с одним придурком, когда я была немного моложе, но между ними что-то произошло, и она больше никогда не говорила о нем.
— Значит, сегодня мы пьем? — повторяет Лейла, запирая кассу и бросая ключи под стол.
Я хватаю сумку, перекидываю ремешок через плечо и пожимаю плечами.
— Не вижу в этом ничего плохого.
Только вот я вижу, потому как мы дважды выбирались куда-то с Лейлой и оба раза закончились тем, что ее арестовали.
— Ой, да ладно тебе, Эми! — скулит подруга, встряхивая волосами. — Обещаю, на этот раз меня не арестуют, и, кроме того, я никогда не видела, чтобы ты пила.
— Да, — соглашаюсь я, расстегивая сумочку, чтобы взять кошелек. — Это потому, что я не пью.
— Бу-у, но ты должна. Это немного расслабит тебя.
Следую за ней к входной двери, а она щелкает ключами в руке. Может быть, мне стоит выйти с Лейлой на один вечер, так как моя жизнь сейчас невероятно скучна.
— Я не могу позволить себе расслабиться, Лейла. Некоторым из нас нужно оставаться собранными, чтобы не только выжить в колледже, но и закончить его.
Как только мы выходим на улицу, я поворачиваюсь и запираю дверь, устав от того, что она бесцельно крутит ключами. Сейчас только начало седьмого вечера пятницы, и я уже знаю, что она не бросит эту затею. Было бы намного проще, если бы мне пришлось отбиваться от нее на работе, но, к сожалению, она также моя соседка по комнате.
Я поворачиваюсь к ней, свистя проезжающему мимо такси.
— Окей. Один напиток.
Выражение ее лица тут же меняется с надутого ребенка, который умоляет о печеньке к избалованному, который только что сказал своим родителям, что купил весь этот чертов магазин с печеньями.
— Ура! — Лейла радостно хлопает в ладоши, потом ее лицо вытягивается. — О, нет, милая, мы и правда ловим такси?
Я хватаюсь за ручку двери ярко-желтого такси и открываю ее.
— Да. А теперь садись.
Она делает вид, что колеблется, но потом, хорошенько все продумав, садится на заднее сиденье рядом со мной.
— Знаешь, — бормочет она, пристегиваясь, — я точно знаю, где мы можем сегодня потусить.
Такси отъезжает после того, как я говорю ему, куда ехать.
— Неужели? Ну, я надеялась, что ты скажешь это, раз уж ты пригласила.
Подруга машет руками перед собой.
— О, я знаю. Просто не думала, что ты наконец-то скажешь «да», но… — подруга стучит указательным пальцем по виску. — Хорошо, что я такая находчивая.
Да, конечно, это хорошо. Такси продолжает везти нас обратно к кампусу, поэтому я пользуюсь моментом, чтобы ненадолго закрыть глаза.
Знаю, что должна навестить маму в эти выходные. В каком-то роде я откладывала это в течение последних нескольких недель, после того как узнала, что она, наконец-то, встретила кого-то, и, хотя очень стараюсь быть счастливой за нее, я пристыженно напугана. В ужасе, потому что, хотя папа был с Ларой так много лет, я знаю, что он может о себе позаботиться, эмоционально, а не физически. Каждый раз, когда приезжаю домой, он только доказывает это. Его рубашки, которые нуждаются в глажке, и стряпня, которую он все еще любит, чтобы я готовила — доказывают это. Несмотря на то, что Лара всегда говорит оставить это. Несмотря на то, что говорят, что женщина не должна заботиться о мужчине, и на дворе двадцать первый век, когда женщины работают, кормят и обеспечивают свои семьи и показывают женский профессионализм и власть (удар кулаком в воздух), я просто не могу этого допустить. Она заботится о папе всеми другими способами, которыми, я уверена, он наслаждается, но гладить и печь его любимое печенье — это то, что мне нравится делать каждый раз, когда я дома. Являются ли они все еще его любимыми печеньями или нет, не знаю, но отец позволяет мне их готовить. Возможно, для моего собственного эго, а не из-за того, что ему нужно, чтобы о нем позаботились.
