Я беззвучно вздохнулка, но Эмили, слава богу, ничего не заметила.
Мирай взяла у бабушки мою белую кружевную фату и вернулась ко мне.
— Вот.
— Спасибо. — Моя улыбка стала шире. — Ты можешь помочь мне?
Я повернулась к зеркалу, и Мирай закрепила на моей голове фату великолепной тиарой из листьев ручной работы, украшенной крошечными кристаллами, которую Эмили сделала мне в качестве свадебного подарка. Это была единственная блестящая вещь в моем свадебном наряде.
Я отказалась от дорогих украшений, кроме простых жемчужных сережек, которые я позаимствовала у Селены. После смерти моей матери она была единственной фигурой матери, которая у меня была. А когда Грейслин ушла, Селена была моим единственным другом, пока я не приехала на остров.
В прошлом году Селены было немного в моей жизни, и я скучала по ней. Один телефонный звонок спустя, и после нескольких договоренностей, она смогла попасть на мою вторую свадьбу.
— Где Селена? — спросила я Эмили, пока она помогала Мирай поправить мою фату.
— Она проводит последнюю проверку перед свадьбой. — Она встретила мой взгляд через наше отражение и ободряюще улыбнулась. — Чтобы убедиться, что все приготовления сделаны правильно, а затем она начнет готовиться.
Теперь у меня было все. Все, что я хотела; все, о чем я мечтала. Настоящий отец – Гидеон. Эмили и Мирай были моими друзьями. Здесь была Селена с материнской улыбкой. Мой муж любил меня. Только мне не хватало…
Грейслин.
Моя грудь сжалась, и я покачала головой, отказываясь думать о том, как это больно.
С трудом вздохнув, я улыбнулась своему отражению. Наконец-то у меня была настоящая свадьба, и сегодня был счастливый день. Киллиан убедился в этом. Я не собиралась испортить его своим мрачным настроением по такому радостному поводу.
***
Через час я оказалась перед дверью, ведущей в заднюю часть замка. Взгляд моего отца метнулся к моему, он склонил голову набок и внимательно меня изучил.
— Ты выглядишь немного нервной.
— Думаешь, Киллиан нервничает?
Он усмехнулся.
— Не совсем. Он просто нетерпелив.
— Конечно, нетерпелив, — пробормотала я. — Пока он не оставит меня снова у алтаря.
Мой отец нахмурился.
— Он бы не…
— Я шучу, — быстро сказала я. — Я знаю, что он не стал бы этого делать. Не в этот раз. Я не беспокоюсь об этом. На самом деле, я не знаю, почему я нервничаю. Мы уже официально женаты и просто снова произносим наши клятвы. Но я думаю… да, я просто немного нервничаю и очень взволнована.
— Это ожидаемо от невесты, — признал он, прежде чем покачать головой, его губы скривились в грустной улыбке. — Киллиан сегодня всех с ума свел. Он вообще не был хорошей компанией.
— Он не отходил от меня с тех пор, как мы вернулись из больницы, — сказала я, защищаясь.
Это правда, Киллиан завис с тех пор, как я очнулась в больнице. Операция могла пройти успешно, и хотя пуля оставила физический шрам, это было ничто по сравнению с травмой Киллиана. С тех пор он почти не отходил от меня, и несколько ночей я просыпалась от него вся в холодном поту и теряясь в кошмаре, где я не могла до него добраться.
— Мужчине нужно дать тебе дышать. Его чрезмерная защита в конце концов задушит тебя.
Я сжала пальцы вокруг сгиба его локтя.
— Я не против.
— Ты говоришь это сейчас. — Мой отец усмехнулся.
— Он потерял меня один раз и чуть не потерял снова, — объяснила я. — Думаю, я понимаю, почему он слишком долго не отпускает меня из виду…
Я заколебалась, когда заметила его полуулыбку.
— Почему ты так улыбаешься?
— Мне нравится видеть, как ты защищаешь его, Джулс, — медленно сказал он с тем же нежным взглядом в глазах. — Он любит тебя, и я знаю, что ты тоже любишь его. Держись за это, когда твой брак станет трудным.
Мое горло сжалось от тяжелых эмоций, и я медленно кивнула отцу.
— Ты готова? — спросил он тем отеческим тоном, которым всегда пользовался со мной.
— Готова, — прошептала я, когда он открыл дверь, и мы сделали первый шаг наружу.
Яркое солнце стояло в полуденном небе, и не было никакой музыки, кроме моего собственного прерывистого дыхания. Я вцепилась босыми пальцами ног в траву, чувствуя легкую влажность после вчерашнего дождя.
О Боже.
Повсюду были цветы.
Это было первое, что я заметила, а затем мой взгляд остановился на нем.
Киллиан.
Он стоял в конце цветущего прохода под беседкой с куполом, которую Элиас построил для Арабеллы. Он обернулся, и наши взгляды встретились.
Время замедлилось.
Мое сердце стучало в груди так громко, что я думала, что все его слышат.
Прошла секунда.
Я поковыляла к мужу. На нем был черный костюм, похожий на тот, что он носил всегда, и казалось, что он слишком много раз провел пальцами по своим волосам из-за их неряшливого вида.
Киллиан казался совершенно сбитым с толку, увидев, как я иду к нему по проходу; совершенно ошарашен. Я наблюдала, как выражение его лица изменилось с сварливого на благоговение, а затем на обожание. В последний раз, когда я шла по проходу, Киллиан даже не удосужился обернуться, а на этот раз…
Он был прав; если мы хотели переписать нашу историю — это было то, с чего нам нужно было начать. Наши клятвы.
Чем ближе я подходила к нему, тем сильнее билось мое сердце. Мой желудок затрепетал и опустился, когда мы, наконец, оказались на расстоянии вытянутой руки.
Как будто он был слишком нетерпелив, чтобы ждать, Киллиан спустился по ступенькам и подошел ко мне.
— Я держу ее, — сказал он моему отцу, прежде чем обнять меня за талию.
— Держишь? — спросил мой отец; его голос был более серьезным, чем я когда-либо слышала.
Рука Киллиана сжала меня.
— Я получил ее тогда. Она будет со мной сейчас и до последнего вздоха.
— Ты говоришь очень высокомерно, сынок.
— Я достаточно уверен в своей любви к твоей дочери. — Его голос стал настолько глубоким, что по моей спине пробежали мурашки. — В прошлом я совершил ошибку, но на этот раз я не отпущу ее.
— Вот что я хотел услышать. — Мой отец, наконец, отпустил меня, и я наклонилась к Киллиану, от его запаха у меня потеплело и закружилась голова.
Он прижался губами к моему виску, и мое сердце упало в обморок.
— Ранункулюсы, да, — заметил Киллиан.
Я посмотрела на свой букет и кивнула.
— Наши цветы. Я специально просила белые и розовые ранункулюсы.
Мы поднялись по ступенькам и остановились под украшенной беседкой, перед старым и полулысым священником. Он ласково улыбнулся нам, заключая наши объятия.
— Мы собрались здесь сегодня…
Киллиан и я повернулись лицом друг к другу, когда священник начал говорить. Я слышала его, но не могла понять его слов из-за стука своего сердца. Мои руки были влажными, а по позвоночнику пробежало легкое покалывание.
Мой муж, не теряя ни секунды, приподнял мою вуаль, и не успела я вздохнуть, не успела моргнуть, как его губы оказались на моих. Он целовал меня крепко. Целовал меня так, будто изголодался по мне. Целовал так, словно он был утопающим и нуждался в этом поцелуе, чтобы выжить, словно мои губы могли спасти его от надвигающейся беды. Киллиан проглотил мой шокированный вздох и поцеловал меня сильнее, вырывая дыхание из моих легких и вливая свое собственное в мое горло.
— … поцелуй после клятв, мистер Спенсер.
Наши губы разошлись, когда нас прервал голос священника, и все мое тело вспыхнуло от смущения.
— Я не мог дождаться, — просто сказал Киллиан, его губы все еще зависали над моими, так близко. — Видите ли, я не терпеливый и не добродетельный человек.
Старик раздраженно вздохнул.
— Можем ли мы продолжить церемонию прямо сейчас?
— Подожди, — сказал мой муж. Он обхватил мое лицо своими большими ладонями и слегка чмокнул в губы, а затем крепко поцеловал, прежде чем, наконец, отстраниться. Я задыхалась и болела, а Киллиан ухмылялся.
