Когда я снова завладел ее губами, я не отпустил.
Я знал, что Лила будет спорить со мной по этому поводу, но мне нужно было найти способ убедить ее остаться.
Я хотел, чтобы она нуждалась во мне так же, как я нуждался в ней.
Преимущества быть лучшим другом Лилы почти четыре года…
Я знал, как прорваться сквозь ее стены, разорвать тщательно сложенные кусочки ее сердца.
И я бы сломал ее, чтобы потом собрать обратно и заставить ее влюбиться в меня.
Другого варианта не было.
ГЛАВА 2
Лила
Мы собирались сломать друг друга.
Я не могла заставить себя сожалеть о прошлой ночи, потому что она была такой же прекрасной и дикой, какой я мечтала. Но я уже чувствовала сожаление о том, что должно было произойти. Разбитое сердце — это был единственный финал.
Я хотела его.
Мэддокс хотел меня.
Это должно было быть легко.
Но…
А что будет после?
Этот Париж был нашим безопасным коконом, но что насчет того, когда … когда мы вернемся в реальный мир?
У меня вырвался стон, и моя голова упала на руки, чувствуя себя беспомощной и такой… растерянной. Мэддокс был просто сумасшедшим и чертовски упрямым.
— Завтрак тебе не подходит?
Моя голова вскинулась, и мой взгляд нашел его. У меня во рту пересохло, когда я уставилась на него.
Мэддокс прислонился к двери, ведущей на балкон, где я сейчас сидела. Он скрестил лодыжки, и его губы дрогнули в ухмылке. Он был босиком и только что вымылся, его волосы все еще были мокрыми, и капли воды задержались на его голой груди и толстых руках, как будто он не удосужился вытереться.
Его джинсы свободно болтались на бедрах, наполовину застегнутые, расстегнутые и незастегнутые. Мои глаза задержались на его широкой груди гораздо дольше, чем я хотела, и мое внимание привлек пирсинг в соске. Серебряная штанга манила, и я вспомнила, как ощущала ее на своем языке прошлой ночью, как мои зубы касались его соска, а кончик языка скользил по пирсингу.
Я покраснела от напоминания. Мой взгляд опустился на его подчеркнутый пресс и идеальную дорожку волос, чуть светлее волос на его голове, ведущую от его пупка к его…
О черт, на нем не было нижнего белья.
У меня закружилась голова, но было поздно. Мэддокс поймал меня на том, что я проверяю его, и теперь он одарил меня грязной ухмылкой. В его голубых глазах мелькнул озорной огонек, когда он вышел на солнечный свет и на балкон нашего — его — гостиничного номера. В одном из лучших отелей Парижа наш главный люкс имел собственный балкон с небольшой зоной для завтрака — садовым диваном и журнальным столиком. Это дало нам прекрасный вид на Эйфелеву башню. Можно было легко съесть французский багет, любуясь знаменитой достопримечательностью Франции.
Мэддокс остановился возле журнального столика и кивнул на поднос.
— Ты еще не ела. Не голодна?
Как будто я могла есть в этой ситуации.
Он взгромоздился на кофейный столик прямо передо мной и практически втиснулся в мое личное пространство. Мэддокс потянулся за шоколадным круассаном и поднес его ко мне, молча ожидая, молча требуя. Мои губы приоткрылись, и я откусила небольшой кусочек.
Он кивнул в знак одобрения.
— Хорошая девочка.
Я жевала, ощущая вкус насыщенного шоколада на языке. Мило и о, так хорошо. Это был, наверное, лучший круассан, который у меня когда-либо был. Никаких сюрпризов; это была парижская специальность.
— Я думал, у тебя разыграется аппетит после вчерашнего... — Мэддокс замялся и откусил кусочек круассана, — ...энергичного траха, — закончил он, продолжая жевать.
Я чуть не подавилась слюной, когда мое лицо вспыхнуло.
— Мэддокс!
— Ладно, я виноват. Я имел в виду, энергичное занятие любовью. Так лучше?
И снова мы вернулись к тому, как он насмехался надо мной.
— Нет, — прошипела я.
Он пожал плечами.
— Что есть, то есть. Мы трахались прошлой ночью. Смирись с этим, Лила. Это не так драматично, как ты пытаешься представить.
— Для тебя все так просто, не так ли, Мэддокс? — сказала я, садясь прямо. — Переспи сегодня с девушкой, завтра найди новое завоевание. Это то, что ты делаешь, не так ли? Трахаешься и переходишь к следующей доступной киске.
Его глаза потемнели, и он наклонился вперед, приближая свое лицо к моему. Его дыхание овеяло мои губы.
— Кто сказал, что я иду дальше…? Ты по-прежнему здесь. Я еще не выгнал тебя.
Мое сердце сильно стучало о грудную клетку, но я все еще сердито смотрела на него.
— Нужно ли быть таким мудаком? Мы, — сердито показала я между нами, — лучшие друзья. То, что случилось прошлой ночью, не может повториться. Это был момент слабости… для нас обоих.
Мэддокса, похоже, не смутила моя вспышка, когда он поднес остаток круассана ко рту. Я сжала губы, отказываясь доставить ему удовольствие кормить меня и эффективно затыкать меня.
Его губы дернулись от удовольствия.
— Открой рот, Лила. Или я насильно накормлю тебя. Не искушай меня.
Я стиснула зубы, желание ударить его было сильным. Да, я была упряма, но сейчас он вел себя, как обычно, мудаком, и мне это совсем не нравилось.
Теплый ветерок ударил в мою обнаженную грудь, и я задохнулась, глядя вниз. Мэддокс разорвал мой белый халат, развязав пояс вокруг моей талии, я даже не заметила.
Подлый ублюдок. Почему я вообще удивилась?
Его рука скользнула вверх и внутрь моего халата, прежде чем я успела подумать. Озорство вспыхнуло в его голубых глазах, когда он обхватил мою грудь, лениво проводя большим пальцем по моему твердому соску. Меня пронзил жар, мой желудок затрепетал, а сердце забилось быстрее.
— Ешь, — потребовал он, перекатывая мой болезненно тугой сосок между большим и указательным пальцами.
Мэддокс ждал, его отношение раздражало, а его ухмылка – чертовски раздражала.
Я открыла рот и откусила большой кусок, запихивая в рот остатки круассана и кусая те же пальцы, что кормили меня. Он зашипел и убрал руку с моих губ… и зубов.
Я подняла бровь, склонив голову набок. В эту игру могут играть двое, Мэддокс.
Он сильно ущипнул меня за сосок. С моих губ сорвался стон, и он ухмыльнулся.
— Мы не можем быть друзьями после того, как я трахнул тебя, как прошлой ночью, — очень грубо сказал Мэддокс. Я напряглась, мои легкие сжались от его слов.
Не делай этого, Мэддокс. Не… пожалуйста.
— Если ты думаешь, что мы можем снова стать просто друзьями, то, Лила, ты еще больше заблуждаешься, чем я думал.
Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но он уже прижал меня к сиденью.
— Мэддокс, что…
Он навис надо мной, наши груди соприкоснулись, и его руки приземлились по обе стороны от моей головы. Мэддокс прижал меня к своему телу.
— Дай нам одну неделю, — пророкотал он. Его лицо было самым серьезным из всех, что я когда-либо видела, его выражение было жестким и уверенным. — Наше время в Париже, семь дней.
Одна неделя…
С Мэддоксом? Не как друг, а как девушка?
Интрижка? Роман…?
Мои глаза расширились, и я уже мотала головой. Мое сердце не выдержит недельного романа. Мэддокс сокрушит меня, и я оставлю свое истекающее кровью сердце в Париже.
Его большой палец коснулся моего горла, пульсирующей вены.
— Лила, — выдохнул Мэддокс мое имя.
У меня перехватило дыхание, когда халат распахнулся. Он встал на колени передо мной, его широкие плечи устроились между моими раздвинутыми бедрами, раздвигая их еще дальше. Я вдохнула, но мое горло сомкнулось, так как вместо этого я молча задыхалась. Под халатом я была совершенно голой, и он воспользовался этим как преимуществом.
Он поднял голову, его взгляд был горячим и темным.
— Твоя киска выглядит полностью использованной прошлой ночью, Лила, — сказал Мэддокс, и в его глазах блестело чистое удовлетворение. Мои пальцы сжались вокруг подушки, и я вонзила туда ногти, чувствуя, как по мне пробегает жар. Моя кожа натянулась, и тепло распространилось по нижней части тела, а пол стал влажным. Черт бы побрал его и его грязный рот.
