Ознакомительная версия.
Сердце ликовало. «Вот нашла же она нужную струнку! А?!» – мысленно восхищался Алексей женой, направляясь к дочке и отцу, чтобы попрощаться.
– Пока, Лиза! – он крепко обнял ребёнка, пожал руку отцу.
Вспоминая, как двигалась головка жены, Звонарёв обнаружил, что заразился её ритмом, и, вырвавшись на шоссе, врубил круиз-контроль на 120 км/ч, стараясь реже касаться ногой тормоза.
2008 год, 20 октября, понедельник, утро.
Звонарёв приснился себе маленьким. Он шёл следом за своим давным-давно умершим дедом, смотрел на пояс его серого плаща и ждал, когда дедушка обернётся. Дедушка обернулся, заулыбался своей детской простой улыбкой, хотел что-то сказать – и… Лёша понял, что проснулся. По крыше барабанил дождь, было уже светло, и вставать не хотелось. Он шевельнул тяжёлой спиной, и боль вернулась. «Уже часов восемь. О чём бы ещё подумать хорошем? Может, о Капельке? Нет, не о ней». Звонарёв, как вчера, вспомнил тот далёкий день. «Ведь именно тогда и начались перемены во мне».
2003 год, 21 апреля, понедельник, утро.
Какие-то непривычные резкие звуки вырвали Алексея из глубины сна. Стоявшая перед глазами всю ночь череда задних бамперов и остающихся справа фур прервалась. Рывком, не просыпаясь, он метнулся к окну. Машина виднелась на месте в полном порядке. Белая корявая надпись на асфальте «Юленька, я тебя люблю…» по-прежнему не показывала своего окончания, теряясь под густо припаркованными машинами. На незанятом ими тротуаре дрались дворники. Не то таджики, не то узбеки. Один, маленького роста, худосочный, что-то пронзительно вопил на незнакомом языке, наскакивая на второго. Маленький наносил быстрые, но несильные удары. Второй дворник, бугай на голову выше противника, дрался молча, набычив лоб, – его удары были редкими, но очень сильными: попадая по туловищу, он отбрасывал маленького сразу на несколько шагов. Причиной борьбы был аудио-плеер, провода которого болтались из-за пазухи высокого. Полюбовавшись этим спаррингом минуту, пока дворники не уронили плеер на асфальт, Звонарёв вдруг понял, что будильник почему-то не прозвонил, что на утреннее важное совещание он опаздывает и позавтракать не получится.
«Вперёд! Вперёд!» – сам себе пел Алёша, обегая кучки собачьих какашек, живописно размазанные по дорожке ногами неудачливых прохожих, обычно – школьников. Москвичи традиционно ленились лезть зимой в сугробы выгуливать своих четвероногих питомцев. А весной и осенью газоны были слишком сырыми. Вот собаки и делали все свои дела прямо на асфальте. Дворники убирать обновлявшиеся кучки не успевали. «Тем более сегодня!» – подумал Звонарёв, вспомнив драку. «Неужели посадка в машину станет самым скоростным эпизодом за утро?» Настроение стало угасать, едва он увидел очередь на маршрутку. От очереди веяло какой-то угрюмой безнадёжностью. Стылые взгляды, с надеждой устремлённые в конец улицы. Стайка девушек, зябко перебиравших длинными ногами, вызывала тоску…
Несколько ночевавших у бордюра фур вынудили всех выбиравшихся из Новокосино сбиться на одну-единственную полосу. «С каждым годом их становится всё больше!» На кругу у универсама поток расширился, перед заправкой – ещё больше. Чья-то задница уставилась на Алексея из окна маршрутки, стоявшей слева. «Как в анекдоте [1] … Семь минут до поворота с Городецкой на Носовихинское шоссе».
«Хотя… в чём-то Светка права», – согласился Звонарёв, снова вспомнив её позавчерашнее «выступление». Дело в том, что несколько месяцев назад Лёха облажался. Его переезд в Москву оказался успешным… неожиданно для родственников. Очутившись в банке, в дилинге, он очень удачно угадал период «медвежьей» [2] игры на рынке акций и заработал кучу денег на фьючерсах. Плюс, во время ухода старой команды проявился его организаторский талант. Бизнес банка, построенный на многолетнем облизывании контрагентов, не остановился, и хозяин, благодарный Звонарёву за такую обязательность, повысил его сначала до символического начальника отдела, а потом сразу до начальника управления. Банк не был большим, и должности звучали неадекватно громко, но фронт работ был ответственным, и подчинённых было несколько человек. Алексею пришлось отвечать за работу сразу нескольких «дэсков» [3] . Больше времени стало уходить на внутрибанковские бюрократические разборки, а торговлей стали заниматься другие. Чтобы не терять чувство рынка, Звонарёв попробовал играть на форексе [4] (хозяин скорчил недовольную рожу – у банка был только негативный опыт таких игр), и снова успешно. Тогда Алексею удалось построить торговую технику, позволявшую ловить всплески волатильности [5] евро, и торговля стала приносить небольшой, но стабильный доход. При этом не нужно было бдеть над компьютерным экраном часами, гипнотизируя красно-зеленые стрелочки, прыгающие то вниз, то вверх. Торговля была краткосрочной, и тридцати минут обычно хватало, чтобы уйти с прибылью или сыграть «в ноль».
Зарплата Звонарёва уходила на аренду квартиры в Новокосино, содержание семьи в К., помощь родителям. А вот весь бонус, который ежеквартально выплачивался «в конверте», он откладывал на квартиру в Москве. Единственное, что он себе позволил, – это восьмилетняя «эмэлька», тёмного цвета «паркетник» – Mercedes ML-320. На Родине в К. машина смотрелась весьма и весьма солидно, но в Москве терялась на фоне более дорогих иномарок.
Девушка на зелёном «Москвиче» не успела пересечь перекрёсток и перегородила выезд на Носови-хинское шоссе. Народ в машинах вокруг запсиховал, начал ругаться, сигналить. Кто-то лез за её задний бампер, кто-то – под передний. Давление многочисленных взглядов тяжело сочилось сквозь скошенные лобовые стекла на девушку. Та беззвучно оправдывалась, вертя головой во все стороны. Ей было неуютно от этих злых чужих взглядов. Наконец, так же беззвучно, она простила сама себе этот конфуз и успокоилась. Девушка с тонкими прямыми чёрными волосами. «Как у Светы. Симпатичная», – Алексею стало её жалко на этой грубой дороге. «Ну что ж, буду поднимать себе настроение, разглядывая девушек в машинах вокруг», – решил он.
Наконец-то шоссе тронулось – и перекрёсток освободился.
Девять полупустых автобусов толпились в очереди за пассажирами на остановке «Улица Южная». Ряд изгаженных позавчерашним дождём машин несколькими потоками упёрся в эту нудную остановку. Надпись на одном из фургонов, нацарапанная нетвёрдой рукой по грязи, гласила: «НЕСПИШЫ». «Засада какая-то. До следующего светофора ещё минут пятнадцать… С такими темпами придётся пересаживаться на метро», – мысли Алексея становились всё более рваными и нервными. Впереди шёл пассажирский «уазик-буханка», наполненный гастарбайтерами. Из открытой форточки на дорогу вывалилась пустая пластиковая бутылка.
Ознакомительная версия.
