А о том, что только так и никак иначе, мы уже не сомневались. Потому что у нас пример перед глазами наших мамок, у них уже деньжонки после того завелись и нам, по крайней мере, стало тоже кое–что перепадать. И на еду хватало, и даже на сигареты. И потом, приоделись они и нам, опять же что–то от них перепало из одежки.
Пару раз мы все хотели с ними переговорить об этом, но все никак не получалось. Боялись с их стороны репрессий.
К тому времени мы с Жекой уже ходили в училище, школу оставили в покое. А там такие же, как и мы. Все девки в группе озабоченные этим же. У нас только и разговоры, кто с кем и как. Хотя, по правде сказать, все было придумано и переврано до неузнаваемости.
Мы ведь еще глупые тогда были и зеленые, и если ходили в кино с мальчишкой каким–то, то потом говорили, что с ними спали. А если робко и неумело целовались, то потом всех уверяли, что уже живем с ним, как муж и жена. При этом каждой хотелось себя показать такой уже очень взрослой и опытной. Но точно знали, что даже как там у них все устроено, мы даже не представляли. Так, перчик да перчик, как у маленьких мальчиков, о которых нам их сестры в тайне рассказывали, когда за ними подсматривали. Правда, были и другие, но те поумней нас, и потому видели и молчали.
Ну, а тут случай такой, и на кухне перед нами этот голый мужик, встал и стоит в дверях.
И что интересно, ведь вроде бы на него смотрю, но вижу только то, что у него внизу между ног. И глаз оторвать своих не могу. Минуту, наверное, так и смотрели друг на друга, а потом он спокойно так говорит:
— Ну вот что девчонки, вы мне подходите, записывайте телефон. Ну же?
Продиктовал, а у меня даже руки затряслись, пока записывала, подумала тогда, что вот после этого у нас все и начнется….
Он после подошел к нам совсем близко, почесал там рукой, а потом выпил и вышел из кухни.
Мы скорее, скорее к выходу и быстрее к ней домой. Прибежали, друг на дружку смотреть боимся. Наверное, это то, что у меня все время болтается перед глазами и те слова, тоже и у нее.
Потом Жека первая.
— Ну и что ты думаешь обо всем этом? Может, согласимся и начнем уже?
— А как же….? — Хотела сказать, о матери и о том, что она ведь убьет, если узнает, но Жека меня перебивает.
— Так! Мать тут не причем. Поняла? У них своя свадьба, а у нас своя, поняла?
Начинаю ей возражать, а она все равно мне о своем же. Начинать надо и все.
И все время меня спрашивает, вместе или как?
А как не вместе? Все вместе и все время и даже к сексу подошли уже вместе. Но я ей говорю.
— Жека! Давай горячку не пороть, хорошо? Вот послушай, что я подумала. В этом деле сейчас дикая конкуренция, как я поняла. Все словно с цепи сорвались, всем только и хочется, так же как и нам. И рыбку съесть и…
Но так нам нельзя. Вот посмотри, как у наших мамок все получилось. Они сначала как все, врозь пытались, а теперь? И шмотки у них, и пожрать, и все что надо. А почему так? Да потому, что они опытные. Понятно?
Твоя мамка целых одиннадцать лет прожила с папкой твоим, а моя, правда, только пять, но все равно, они уже сообразили, как надо с мужиками, и как свой бизнес вести. Поняла о чем это я?
— Нет, ничего не поняла? Причем здесь отец?
— А притом, что они уже знали, как надо с мужиками. Как надо их ублажить. Вот смотри. Лелька, помнишь из … — класса? Она вроде бы тоже начала, как и они, и моложе ведь их, а где сейчас? Чем закончила? А они, наши умницы, не стали на мелочи размениваться и стали все дуэтом. Поняла, как они выкарабкались?
— Ну, они же это? Они же близкие родственники.
— Да, и потому на эту замануху народ и полез. Вот и нам надо так же.
— Подожди, подожди. Что–то я не пойму тебя. Ты, что же предлагаешь вместе, вдвоем?
— Ну, да! Это матери наши сестры родные, а мы же двоюродные. Поняла?
— Ну и что с этого? Я, например, не хочу, чтобы ты со мной трахалась. Понятно?
— Это почему же так? Я что тебе не приятная?
— Ну, не знаю я. Не хочу и все! Ты как хочешь, а я с тобой не согласна. Одно дело когда мы вместе росли, и даже спали в одной кровати, а другое когда я должна с тобой… Нет! Не надо, извините. Так что твой план не подходит. Придумай что–то еще…
Не стала ее переубеждать, а все равно свой замысел стала воплощать. У матери видела несколько раз, как она прятала от меня какую–то бутылочку. Я к ней и так, и эдак. Что это говорю там у тебя? Что и почему ты прячешь?
Она мне рассказала, что они так придумали с теткой Сашкой, что как только мужик противный, то они ему подольют этой дряни и он бац, и на бок! И только на утро, говорит, очухивается. А мы ему такое рассказываем, что он потом так и не знает, за что же с него такие деньги слупили. Ничего ведь не помнит.
Вот и я решила, чтобы свой план воплотить, опою Жеку. Отлила себе из той бутылочки и стала ждать удобного случая. А она, как назло все говорит: надо, мол, к нему, этому мужику собираться пока он не передумал. Где говорит его телефон?
Я ей вру. Сказала, что оставила у матери, завтра найду и принесу. Даже поругались из–за этого. Вечером мы с ней остались одни. Телевизор посмотрели, но почему–то даже не разговаривали, видимо, она почувствовала, что я что–то против нее замыслила. А я все на кухне кручусь. Решила ей подлить этого зелья. А там, посмотрим.
— Юлька! Хватит меня за нос водить. Поняла? Я что же, по–твоему, не вижу, что ты что–то против меня замышляешь. А ну давай, колись и выкладывай! Признавайся, наверное, решила меня напоить и потом уже провести на мне свои эксперименты? Так что ли? Ну, я жду? Итак, слушаю тебя, отравительница.
Не стала я от нее скрывать. Села с ней рядом на диван, руку в свою взяла и говорю ей прямо глядя в глаза.
— Жека! Я больше не могу так. Я все время после нашего разговора, думаю и думаю о нас. Это плохо?
— Да нет, смотря что ты думаешь? Если опять о сексе со мной, так я тебе уже все сказала, может быть, ты что–то другое придумала? Так! А ну отвечай, сестрица двоюродная!
— Вот ты правильно сказала, двоюродная. Все равно же ведь родная. А что, не так разве?
— Ну так, так. Только я не пойму, к чему ты клонишь? Ну, допустим, что мы родные сестры и что из этого?
Я вдруг поняла, что если я ей сейчас не откроюсь и не скажу ей что–то такое, чего она не ждала, то мы уже с ней больше никогда не сможем остаться близкими и родными. Поэтому я ей, вдруг выпаливаю.
— Да, замыслила я. Но не против, а для тебя! Я хочу, чтобы ты меня узнала как можно ближе и чтобы я тоже пока об этом ничего не знала.
— Это как? Что ты такое плетешь? Что–то я не пойму о чем ты?
