Он нежно обнял её, хотя хотелось сжать это маленькое сильное тело и выдавить всю дурь и неуверенность в себе из неё.
— Я не буду размениваться на слова. Ты сама человек действия. Я тебя не ждал. Ты мой кирпич на голову, — поцеловал её в волосы. — Ты мне нравишься. И я хочу это твоё по-настоящему. Хотя пока сам не разобрался, что за бурю ты во мне запустила.
Боковым зрением Егор заметил, что она украдкой подглядывает из-за складки наволочки. Нашёл её руку и вернул на свою грудь, проводя её пальцами по себе.
— Продолжай, — прохрипел он, убирая руку с её плеча и предоставляя ей свободу действий, — пусть пока и на ощупь.
Аня вдохнула. Выдохнула. Прижала ладонь к его горячей коже. Обвела его живот, съехала рукой по бедру. Он издал какой-то горловой звук, думая про себя, где найти терпение и не подмять её, пока она его так томительно изучает.
Она приподнялась и посмотрела на него, водя рукой поверх покрывала по его бедру вверх-вниз.
— Я не знаю, что делать дальше.
— Что сама хочешь, — он призвал на помощь всю силу воли.
— Я не уверена.
Она следила, как он дотянулся до тумбочки, избавился от шуршащей упаковки и снова улёгся на спину. Откинул покрывало, удерживая её взгляд. Она и не отводила его, не решаясь посмотреть, что он делал. Затем Егор мягко обхватил её лицо.
— Смелее. Я помогу.
Она прикусила губу изнутри.
— Иди сюда, — сжал её талию и надсадил над собой, удерживая на весу. — Ты сверху — значит, ты командуешь. Ты же наездница.
— Угу, я на мотоцикл, а между ног словно сразу ты.
Он хмыкнул. Она прищурилась и упёрлась коленями о постель. Он прав. У неё словно появилась какая-то странная власть.
Егор запустил руки под край футболки. Аня накрыла их своими.
— Не рви бельё. Я сама сниму, — и заёрзала над ним.
— Я куплю тебе такое же, — он сжал в кулаках ткань футболки.
— Нет, я хочу это, — она изогнулась, выскальзывая из остатков одежды, и опустилась на его живот.
Егор отбросил мешающие тряпки и сдвинул её.
Аня долго лежала на его груди, подрагивая и пытаясь прийти в себя. Он поглаживал её по спине и не торопил. Девушка-стихия. Дёрнулась в конце так, что показалось сломает его.
Она приподняла голову.
— Так бывает каждый раз?
Он переместил руку на её шею.
— С тобой, похоже, да.
Она улыбнулась глазами и вновь прижалась щекой к его груди.
Егор отвёз Аню в общежитие.
— Сегодня и завтра я буду занят за городом. Не теряй меня и ничего лишнего не придумывай. Договорились?
— Договорились, — ей совсем не хотелось выходить из машины.
— Я позвоню или напишу.
— Договорились, — снова согласилась она.
— Я начинаю нервничать, когда ты такая покладистая, — Егор сощурил глаза.
Аня пожала плечами.
— Пожалуйста, никуда не мотайся, — он озвучил свою главную просьбу. — Пусть твой мотоцикл побудет у Михалыча.
Лицо Ани вытянулось. Он быстро приложил палец к её губам.
— Давай я буду нервничать из-за твоей покладистости, а не твоей строптивости?
Она молчала. Насупила брови. Он невесомо погладил её нижнюю губу.
— Аня, пожалуйста, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты тут, вздоришь с соседями по этажу, болтаешь с той милой подружкой, что-то шьёшь и драишь казённые стены.
Она распрямилась и перехватила его руку, опуская себе на колени.
— Егор, что происходит?
Он вздохнул.
— Мальчики меряются…сама знаешь чем, — сжал её ногу. — Тебя это не касается. Ты мне сделаешь очень приятно, если просто позанимаешься чисто женскими делами.
Она продолжала с тревогой на него смотреть, не удовлетворившись таким ответом.
— А тебя касается?
— Меня касается, я же мальчик. Хоть мерялки меня и не интересуют.
Аня сцепила их пальцы в замок.
— Расскажешь мне?
— Расскажу. Только с отбором закончу, — Егор поправил её чёлку. — Отрастишь немного волосы?
— И ты туда же, — усмехнулась Аня, понимая, что тема на сегодня закрыта и дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. — Василиса будет рада соратнику по борьбе с моей причёской.
— А здесь под ноль не убирай, — он щёлкнул по пуговице её джинсов, и Аня вспыхнула.
— Почему?
— Мне нравится так. Ты не тронутая никем. Кроме меня. Только моя.
— Собственник! — она закатила глаза, надеясь, что не ослышалась и последние два слова действительно были сказаны.
— Безумный, — он улыбнулся и легонько ущипнул её.
27. Перевес
Аня поднялась в свою комнату, переоделась и присоединилась к Василисе чистить кафель в душевой.
— Хорошо и страшно поровну или перевес? — вместо приветствия спросила Вася.
— Пока поровну, — Аня принялась начисто смывать отшорканные подругой плитки.
— Как его зовут? — Вася обмакнула щётку в порошок.
— Егор, — Анька прополоскала тряпку.
— Ань, — Василиса прекратила работу, — вы когда вообще успели?
— Я — давно, — Ане вдруг захотелось поделиться с Васей хоть чем-то, настолько её заполнившим, — а он… недавно совсем, — но без подробностей, тем более таких, которые однозначно шокируют Василису.
День прошёл в работе, сначала общественно-полезной, затем с личным интересом. Поздно вечером Егор прислал обещанное сообщение, краткое, но она бы радовалась и простой точке от него.
На следующий день, после поэтажного сбора с комендантом, нескольких «швей», в том числе Аню, отправили в училище латать старые шторы и подшивать новый тюль. Повинность закончилась с завершением рабочего дня, который принёс ноющую боль в пояснице и знакомую тяжесть в животе. По пути в общагу она встретила Василису, которая возвращалась из магазина. Аня перехватывала одну ручку пакета, когда подруга окликнула её:
— Ань, похоже, к тебе кое-кто приехал.
Она вскинула голову в направлении, куда смотрела Вася, и тут же выловила знакомую фигуру. Напротив главного входа, привалившись к своему мотоциклу, стоял Егор. С такого расстояния она не видела его глаза, к тому же спрятанные за тёмными очками. Но Аня знала, что он высматривает её. Из здания вышли Лариска с Олькой, подтянулись, распрямились, огладили юбки по бёдрам и целенаправленно пошли прямо на него. Ей было не слышно, что они ему говорили, но явно что-то в своём духе. Она улыбнулась, не сомневаясь, что он их также явно отшил.
Егор освободился на вечер и понял, что хочет увидеть Аню. Без предупреждения и звонков. Он подъехал, заметил массовое движение возле общежития и решил немного переждать. Либо Аня тоже появится среди активно выходящих на улицу, либо поток схлынет и тогда он сам за ней зайдёт.
— Привет, красавчик! Не нас ждёшь? — раздалось жеманное обращение.
Он взглянул мельком на двух местных шалав, возомнивших себя здешними королевами. Молча снова вернулся к наблюдению за входом. Девах откровенное игнорирование не остановило.
— Лучшее, что может предложить тебе эта дыра, уже перед тобой.
— Неразборчивые давалки не интересуют, — ответил он, приметив появившуюся из-за дома Жихарку. В футболке и светлом джинсовом сарафане до колен, белых кедах, со сдуваемыми на лоб лёгким ветерком волосами, она выглядела совсем девчонкой. Надо проверить её паспорт. Восемнадцать за уши притягиваются. Какие уж тут двадцать!
— За базаром следи, — перед ним возникла одна из тех назойливых девиц, закрывая собой обзор. Он чуть склонился в её сторону.
— Ещё слово, и я вежливо попрошу вон тех пацанов просветить всех, чья дыра в этой дыре дырявее.
Вульгарное лицо вспыхнуло.
— Урод, — выплюнула деваха, наконец отваливая.
— Анюта, — Егор сдвинул очки высоко на лоб.
Она приближалась, крепко вцепившись в пакет, который пыталась забрать её подружка. Её окликнул по имени его голос. Громко и при всех. И это было так странно и так приятно. А ещё уместно — её имя его голосом.
