— Мы с тобой это обсуждали, — говорит он.
— Да, мы тогда были пьяны. И это точно была не твоя идея. Она была моей.
— Забавно, как два человека могут запомнить одно и то же событие по-разному.
Именно. Как в тот раз, когда Мак устроил вечеринку в доме своих родителей, и когда пропала куча драгоценностей его матери. И он повесил все на меня, как будто специально организовал вечеринку только для того, чтобы меня подставить.
Его родители перестали со мной разговаривать после того, как обнаружили все драгоценности, спрятанные, а точнее подложенные, в мою спальню, находящуюся в подвальном этаже. Топпер меня уволил, после чего мне пришлось устроиться на две работы на полставки, чтобы оплатить последний семестр в университете. Но только узнав, что Эмбер и Мак трахаются, я начал собирать все кусочки мозаики вместе.
— Зачем? — мои ноздри раздуваются, и я скрещиваю руки на груди, чтобы они не метнулись через стол и не схватили накрахмаленный белый воротничок его рубашки. — Зачем ты все это со мной делаешь?
— Потому что, — говорит он, поджимая губы, — ты первый меня обокрал.
— О чем ты?
— Ты украл мою жизнь.
— Что за херню ты сейчас несешь? — морщу нос и выпячиваю грудь.
— В ту самую секунду, как ты вошел в наш дом, я стал невидимкой, — лицо Мака превращается в тошнотворную гримасу, как будто он только что хлебнул горькой настойки. — Ты был выше меня, крупнее, сильнее, красивее. Мой отец относился к тебе как к родному сыну, даже вписал тебя в свое завещание, пока ты не обокрал мою семью.
— Мы оба знаем, что я не крал драгоценности твоей матери.
Он поднимает руки вверх, как будто не желает больше говорить на эту тему ни слова.
— Тео, — произносит он мое имя так, словно давится собачьим дерьмом. — У тебя было все, что я хотел иметь, и мой отец любил тебя больше, чем меня. Черт, даже моя мать. И моя сестра. Ты украл мою жизнь. Я только вернул ее обратно.
— Чертов мерзавец — вот кто ты, — на моих губах медленно расплывается улыбка, когда я понимаю, что он по неосторожности исповедуется. — Прежде чем подписать это, я хочу услышать от тебя, что ты гребаный мошенник.
— Что? Нет, — усмехается он.
— Хочешь свои двенадцать миллионов? — наши глаза встречаются, а потом синхронно опускаются на лежащую между нами стопку белой бумаги. — Все, что стоит у тебя на пути к этой толстой пачке денег, — всего несколько слов, Мак. Скажи их. Признайся, что ты мошенник.
— Не дождешься.
Я подтаскиваю бумаги к себе через стол и поднимаю их, угрожая разорвать. Если до этого дойдет, то сделаю это своими гребаными зубами.
Мак закатывает глаза. Он такой придурок, но я знаю, что он жадный и очень хочет получить эти деньги.
Поправка: ему эти деньги необходимы.
Уэллсли официально остались без гроша из-за жадности Топпера и ненадлежащего ведения дел.
— Хорошо, — прочищает Мак горло и морщит нос. — Я мошенник.
Он говорит это, чтобы поиздеваться над моей просьбой, но тем не менее. Он сказал это.
Мак смеется, как будто просто пошутил, хотя для любого, мало-мальски здравомыслящего человека, он выглядит как психопат. Безумный блеск в его глазах, который я раньше находил харизматичным и привлекательным, теперь пугает. Ему нужна помощь.
— Отлично. Думаю, теперь у меня есть все, что нужно, — я тяну контракт к себе и разрываю его пополам.
Лицо Мака вытягивается и становится белым как простыня.
— Ты что делаешь?
Я достаю телефон и показываю ему, что записываю весь наш разговор. Вик этого не понимает, но отчаянные времена требуют принятия отчаянных мер.
— Ты не можешь так поступить! — Мак зарывается рукой в волосы, затем срывает очки, вскакивает со стула и бросается на меня. — Это противозаконно! Это, блядь, противозаконно. Тео, ты хренов манипулятор.
— Нет, это ты говоришь про себя.
— Ты не имеешь права меня записывать. В суде это не прокатит.
— И что ты мне сделаешь, Мак, — это вымогательство. Я готов получить символический нагоняй за незаконную запись нашего разговора, если это будет означать, что ты не увидишь ни цента из двенадцати миллионов.
— Я подам на тебя в гребаный суд, — выплевывает Мак.
— Пожалуйста, подавай, — у него нет никакой возможности заплатить за хорошего адвоката, и никто не захочет браться за его дело. Защита по делам о вымогательстве — это не прогулка по парку, даже для лучших адвокатов.
— Я позволю тебе тихо уйти отсюда и не поделюсь ни с кем этой записью, если ты пообещаешь оставить меня в покое, — закипаю я. — Не лезь в мою жизнь. Держись от меня подальше. Ползи назад в свою хренову пещеру и никогда больше не показывайся мне на глаза.
Я никогда не видел раньше Мака таким расстроенным. Он профессионал в том, что касается умения делать хорошую мину при плохой игре, не раскрывать свои карты и никогда не позволять никому видеть в себе ничего, кроме совершенства.
Даже был готов заплатить деньги, чтобы увидеть его в таком состоянии.
Хорошо, что теперь не придется.
— Убирайся отсюда, Мак.
Я думаю, что последнее слово осталось за мной, и непомерно горд этим, пока он не поворачивается ко мне в дверях и не открывает свои тонкие губы, чтобы сделать последний выстрел.
— Ну, и отлично, Тео. Забирай свои гребаные миллионы и живи своей идеальной маленькой дерьмовой жизнью, — говорит он. — Зато девушка моя.
— Какая девушка?
— Скайлар. Она моя. Не твоя. Черта с два она предпочтет тебя мне.
ГЛАВА 23
СКАЙЛАР
Я печатаю объявление, когда звонит телефон.
— Скайлар Пресли, чем могу помочь?
— Скайлар, — это Тео, и он выдыхает мое имя, как будто это вздох облегчения. — Ты ответила.
— Да, я работаю... сейчас девять часов, рабочий день. Где мне еще быть, — хихикаю я. — В чем дело?
— Я должен с тобой увидеться. Сейчас.
Качаю головой, а уголки моих губ непроизвольно изгибаются в улыбке. Опять он за свое!
— Ты же понимаешь, что это невозможно. Я работаю. И не могу убегать в любое время дня каждый раз, когда тебе этого захочется.
— Это срочно.
Я кидаю взгляд на часы в компьютере.
— Через полчаса ко мне должен прийти клиент, чтобы окончательно определиться с домом. Все в порядке?
— Нет, — выдыхает он.
— Боже, Тео, ты меня, черт возьми, пугаешь.
— Что ты делаешь в обед? Могу я украсть тебя на час?
Он старается изо всех сил, и мне это нравится.
— У меня сегодня встреча за ланчем.
— С ним?
— С ним? — прикидываюсь я скромницей. Ненавижу, что приходится говорить с Тео о Кори. Я не встречаюсь с Тео, и с Кори пока нет ничего серьезного, но все же считаю это плохим вкусом.
— Как его зовут, Скайлар?
— Зачем тебе?
— Это Кормак Уэллсли?
Я прикусываю язык. Откуда он знает?
— Ты ведешь себя как ревнивый бойфренд, и мне это не нравится.
— Я не твой бойфренд и не претендую на эту роль, — рычит он. — Ответить мне. Парень, с которым ты встречаешься, это Кормак Уэллсли?
— А что, ты его знаешь?
— Блядь, — тяжело дышит в трубку Тео.
— Я знаю его под именем Кори, и да, это тот мужчина, о котором говорила.
— Он самое злобное существо на этой планете, Скайлар. Я не позволю тебе с ним встречаться.
— Не позволишь? — фыркаю я. — Ты что, мой отец?
Тео ведет себя как сумасшедший, и я в двух секундах от того, чтобы повесить трубку.
— Кори — один из самых милых парней, которых я когда-либо встречала, — защищаю его. И это чистая правда. — С нашего первого свидания он вел себя, как истинный джентльмен. Он еще ни разу даже не поцеловал меня, хотя, я бы и не позволила, но тем не менее. Кори добр ко мне, Тео. И позволь напомнить, что мы с тобой не вместе.
— Он гребаный мошенник, Скайлар. Если потребуется, я до последнего вздоха буду убеждать тебя держаться от него подальше.
