Недолгая прогулка через улицу нисколько не успокаивает мои расшатанные нервы. Внезапно мои руки и ноги наливаются свинцом, а на плечи давит непосильный груз. Не знаю, что тому виной: закусочная, вернувшаяся домой бабушка, или все это из-за Эви. Но меня будто медленно подталкивают к утесу, и теперь я должен решить, хочу с него спрыгнуть или нет.
Когда Эви открывает дверь, мне кажется, что я стою на пороге целую вечность. Просто пялюсь. Ничто другое не имеет значения, и на секунду все предметы вокруг размываются. Все дерьмо сегодняшнего дня смывает волной, на душе остается лужица спокойствия. Эви действует на меня успокаивающе.
— Дилан? — Она машет рукой перед моим лицом, выводя из оцепенения. — Ты в порядке?
Вздохнув, опускаю плечи.
— Не знаю, — честно отвечаю я, потому что с ней по-другому не бывает. — Мы можем немного погулять?
Она наклоняет голову в попытке отыскать на моем лице какой-нибудь ответ.
— Конечно. Только захвачу босоножки.
Мысленно ругая себя, качаю головой, когда девушка забегает в дом. Я нахожусь не в том состоянии, чтобы оценить, насколько Эви очаровательна в шортах и в майке для сна. Слава богам, она в лифчике. Даже в самые трудные времена я не смогу сопротивляться... ей.
— Ладно, я готова.
Мы немного прогуливаемся в тишине. Прохладный ночной воздух нисколько не помогает снять напряжение, появившееся внутри. К счастью, Эви не требует объяснений. Она знает — когда буду готов, я заговорю.
— Хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, — наконец произношу я. Смотрю прямо перед собой, но чувствую, как ее горячий взгляд обжигает мое лицо.
— Хм-м. Зависит от того, что это, — дразнит она, но я не в том настроении.
— Хочу, чтобы ты пообещала, что не будешь бегать одна по вечерам. Если хочешь побегать, звони мне. Я поеду на велосипеде рядом с тобой.
— Дилан. Я могу позаботиться...
— Черт возьми, Эви! — Сжимаю рукой бедро и стискиваю зубы. — Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться. Знаю, что тебе никто не нужен. Но, пожалуйста, хотя бы раз не спорь со мной! — Сжимаю переносицу, смягчив тон голоса. — Мне нужно знать, что ты в безопасности... Я... Я не могу тебя потерять. — Сосредотачиваю взгляд на тротуаре, я пытаюсь выглядеть собранным, но в то же время внутри меня все рушится. — Я просто не могу.
— Эй. — Эви нежно и обнадеживающе касается моей руки. Я поднимаю голову, наблюдая за ее искренней улыбкой. — Хорошо, я обещаю.
— Хорошо.
После того как я вычеркнул один пункт, из-за которого стоило волноваться, мое беспокойство должно было поутихнуть. Но это не так. Эви касается пальцами моей ладони, будто чувствует приближающийся взрыв. Это больше похоже на извержение мыслей. Мой разум перескакивает с одной мысли на другую, туда-сюда, кружит и кружит. Моя личная стиральная машина.
— Знаешь, мне чертовы двадцать лет, а такое ощущение, будто сорок. Я работаю, прихожу домой, а потом просыпаюсь и снова иду на работу. Я не учусь в колледже, не хожу на вечеринки и не занимаюсь тем, что должен делать парень в моем возрасте.
— Ну и что, Дилан? Дело не в том, что, как ты думаешь, тебе следует делать. У каждого свой путь. Речь о твоих желаниях. Чего ты хочешь?
Такой простой вопрос, и помимо очевидного — что, похоже, очевидно для всех, кроме Эви, — я понятия не имею, чего хочу.
— Неужели ты не понимаешь? В том-то и дело. Тебе двадцать. Ты можешь ходить и делать все, что захочешь. Ты не застрял во времени. Единственный, кто ограничивает тебя, — ты сам. Даже не знаю... Иногда мне кажется, что ты считаешь себя эгоистом. Но ты молод, Дилан. Ты должен быть эгоистом. Если когда-нибудь и наступит время подумать о себе, то сейчас тот момент. Так что, если ты хочешь пойти в художественную школу, профессионально заняться бейсболом или даже полететь на Луну — просто сделай это.
Впервые за сегодняшний вечер я искренне смеюсь.
— Ты мой личный рекламный ролик Nike, знаешь это? Уверена, что хочешь изучать английскую литературу, а не психологию? (Примеч. слоган Nike «Just do it», что переводится как «Просто сделай это»).
— Уф, нет, — посмеивается она, — оставлю это экспертам.
— Хотя, знаешь, это же смешно, — размышляю я, пытаясь осознать иронию всего происходящего. — Отец сильно меня изводил, и можно было предположить, что я стану преуспевающим человеком, но на самом деле все вышло иначе. Интересно, на подсознательном уровне я умышленно сделал это? Держу пари, Нора пришла бы от этого в восторг.
— Уверена, так и есть. — Улыбка Эви теплая и успокаивающая. — Говоря о Норе, я видела ее на днях.
— Как поживает сумасшедшая Нора?
Я выдыхаю, радуясь, что хотя бы ненадолго отвлекаюсь от собственных мыслей. Эви гораздо интереснее.
— Прекрасно. — В ее голосе столько восхищения, отчего я улыбаюсь. — Я так горжусь ей, понимаешь? Она живет своей мечтой. Нора с детства хотела стать психологом и уже через два года получит диплом.
Все сто семьдесят три сантиметра ее роста сосредоточены на мне. Эви фыркает:
— Помнишь, как однажды ты зашел к нам, а она усадила меня за мамин стол, когда сама расположилась в большом кожаном кресле с блокнотом в руках. Боже мой, — смеется девушка, и этот звук отражается в моем сердце, — она задавала вопросы, снова и снова. Как прошел мой день, есть ли что-то, что беспокоит меня и что мы должны обсудить? Когда спустя час сработал таймер, Нора вывела меня из моего же дома, пожала руку и вручила упаковку «Тик Так».
Пока мы смеемся над этим, мой разум отдыхает, но затем непрошенные мысли снова закрадываются в голову.
— Бабушка сказала, что моя мама хотела стать танцовщицей. Похоже, она даже поступила в Джулиард.
— Что? — визжит Эви от удивления. Точная копия моего собственного ответа. — Давай-ка поподробнее об этом. Не представляю твою маму танцовщицей. Она была такой сдержанной. Даже не знала, что она наслаждалась музыкой. Очевидно, я многого о ней не знала.
Мое горло раздирает от тоски, но я прочищаю его, надеясь протолкнуть образовавшийся ком.
— Иногда я видел, как она, казалось, часами сидела в кресле у окна, уставившись на что-то. Мне всегда было интересно, на что она смотрит. Когда я звал ее, и мама поворачивалась ко мне, было такое чувство, словно она даже не видела меня. Как будто была где-то еще.
Эви успокаивающе сжимает мою руку, когда прохладный ветерок начинает хлестать мою кожу, отряхивая частички прошлого, которое я хотел бы забыть.
Когда мы достигаем конца улицы и в центре внимания оказывается Хиллдейл-Парк, все уже забыто. Я украдкой смотрю на Эви. Уголки ее губ приподнимаются в улыбке, и я понимаю, что она заметила это.
Глава 18
Эви
Он знает о ней все
Я вижу качели, и меня тут же накрывают воспоминания. Один за другим на меня волной накатывает поток ощущений. Я вижу маму. Ее карамельные волосы, развевающиеся на ветру, прикрывают улыбку. Она раскачивает меня на качелях, и я хихикаю. Мои длинные ноги свисают с края металлического сиденья. Маленькие ручки скользят по веревкам, теперь обветшавшим из-за погоды и из-за времени. И мама всегда рассказывала истории, каждая из которых отличалась от предыдущей.
Иногда она рассказывала о ветре и о деревьях, небе или солнце. Главной героиней всех историй всегда была маленькая девочка. Крошка с ярко-рыжими косичками, в штанишках, которые были малы для ее вытянувшейся фигуры. Но она всегда улыбалась и любила смеяться.
Я моргаю, и образ моей матери исчезает, оставив вместо себя мальчика. Растрепанные темные волосы прикрывают его большие карие глаза. День ото дня он стоял там, раскачивая меня на тех самых качелях; слушая мои истошные крики, когда я рыдала после потери мамы и папы; подставляя свое плечо, когда я была не в силах держать голову от горя. Мой взгляд затуманен, сердце разрывается, но одновременно наполняется теплом. Дилан просто был подростком. Мальчишкой, который и сам переживал нелегкие времена. Но все же он понимал меня, потому что тоже пережил потерю.
