— Черт, – пробормотал я, все еще пьяный и полусонный. Приоткрыв один глаз в тускло освещенной комнате, я обнаружил, что голова Джордан покоится на моем плече. Она заснула в моих объятиях после того, как я взял ее во второй раз, пытаясь передать все, что чувствую к ней, каждым мощным толчком.
Воспоминания о нашем пьяном столкновении нахлынули на меня, вызвав на лице самодовольную улыбку. Мы так и не добрались до каюты и устроились на ковре под кучей одеял и подушек, позаимствованных с дивана. Хорошо, что судно не увидит пассажиров еще несколько недель, а персоналу было велено не появляться в этой общей зоне.
Когда мой телефон снова завибрировал, я поднял свободную руку, чтобы взять его с кофейного столика. Прищурившись на размытый экран, я попытался прочитать входящие сообщения.
Генри: Я должен подправить твое лицо за то дерьмо, которое ты натворил.
Генри: Ты уничтожил фамилию Максвелл.
Генри: Джордан с тобой?
Разобрать сообщения в моем нетрезвом состоянии было практически невозможно. Однако суть я уловил. Генри, как всегда, перекладывал вину на других.
Я был уверен, что убил его прошлым вечером. Когда мы уходили, он все еще валялся там, как мешок с мукой.
Похоже, он выжил, – рассеянно подумал я, окидывая взглядом мягкое обнаженное тело Джордан.
Насладиться ее присутствием было наименьшим, что Вселенная задолжала мне после трех лет печали. Хотя и несколько неохотно, Джордан отдалась мне. Мои самые смелые фантазии наконец-то сбылись, и я больше не собирался тратить время на сон.
Я провел костяшками пальцев по ее ключице. Она вздрогнула во сне, когда я коснулся одного из ее синяков. Я быстро отдернул руку, сжимая ее в кулак от ярости. Хотя мне не нравилась идея попасть в тюрьму, я жалел, что не убил Генри.
К счастью, отличать поверхностные травмы от более глубоких было одним из побочных эффектов моей профессии. Серьезных физических повреждений не было, хотя эмоциональные шрамы заживут нескоро. Когда я привел ее на яхту, то планировал позаботиться о ней и поступить благородно, став платоническим плечом, на котором можно поплакать. Но она так действовала на меня. Я никогда не был с кем-то настолько независимым и одаренным, кто с каждым вздохом поражал меня своей красотой и безграничным состраданием. Она не нуждалась во мне – или думала, что не нуждалась, – и мне необходимо было хорошо постараться, чтобы доказать ей, что я более чем достоин быть в ее жизни.
Мое отсутствие самоконтроля рядом с Джордан было в лучшем случае смехотворным. После вчерашней близости моя одержимость достигла новых высот. Как я и предполагал, никто другой не мог сравниться с ней.
Первобытные инстинкты снова взяли верх над рассудком. Возможно, алкоголь повлиял на мои суждения. Как бы то ни было, я испытывал ломку без нее, как наркоман. Меня практически трясло от иррациональной потребности в ней.
Я перевернул Джордан на спину, помня о ее синяках и недавних травмах. Положив руки по обе стороны от ее головы, я навис над ней, изучая красивое лицо. Что в ней было такого, что сводило меня с ума?
Не в силах сдержаться, я осыпал ее лицо нежными поцелуями и одобрительно хмыкнул, когда она расслабилась под моими прикосновениями. Зная, что это завело ее ранее, я прикусил ее грудь и пососал шею. Уголки моего рта поднялись вверх, когда она произнесла мое имя в своем алкогольном полусне.
— Ксандер, – пробормотала Джордан, потянувшись на импровизированных простынях.
Я прижался лбом к ее лбу, наслаждаясь звуком своего имени на ее губах. Одеяла сбились вокруг ее лодыжек, и я откинул их в сторону, чтобы освободить себе место. Я выругался, когда случайно задел ногой кофейный столик.
Я был навеселе и не координировал свои действия. Она была пьяна в стельку и едва могла открыть глаза. Это была плохая идея, но темная потребность, гноящаяся внутри меня, была слишком сильной. Я хотел наполнить ее своим семенем.
Когда-то Джордан была моей лучшей подругой; я знал ее лучше, чем кто-либо другой. Она бы не стала рассматривать отношения с сыном своего мужа. Как бы сильно я ни ненавидел это слово, оно было правдой. Ее чувства ко мне оставались неопределенными.
Что, если она бросит меня, и мне придется провести без нее еще несколько лет?
Меня охватила сильная паника.
Я не мог следить за ней, как ястреб, в течении всего дня, но я также не мог позволить ей уйти. Вот почему мне нужно было сделать её беременной как можно скорее. Я должен был наполнить ее своим семенем. В конце концов, семья – это то, чего она хотела больше всего на свете.
— Наконец-то ты будешь моей, – поклялся я, глядя на растрепанную копну золотистых волос. — Только моей.
Это была правда. Она была моей и больше ничьей.
Она не принадлежала ни Генри, ни его мерзким компаньонам, которые открыто пялились на нее. Я не хотел, чтобы другой мужчина снова смотрел на нее, хотя и знал, что это невозможно. Даже персонал на этой яхте не мог оторвать от нее глаз, несмотря на то, что все сотрудники знали, что это может стоить им работы.
Именно поэтому мне нужно было оплодотворить ее и укрепить нашу связь. Нам обоим станет лучше, когда Джордан поймет, что у нее не может быть другого выбора, кроме меня.
Ее глаза затрепетали, когда я оставил нежный поцелуй на ее приоткрытых губах. Так же быстро, как она зашевелилась, она поддалась алкоголю, бурлящему в ее венах.
Мой следующий поцелуй был подобен лесному пожару, и она ответила даже во сне. Ее пальцы отчаянно вцепились мне в плечи, когда я отказался отпускать ее спустя время. Вместо этого мои губы захватили ее рот в плен, а язык стал исследовать его мучительно медленно. Этой всепоглощающей похоти не требовалось дыхание, хотя она металась подо мной, пытаясь глотнуть воздух и освободиться.
В конце концов я ослабил поцелуй и прикусил ее губы, собственнически проводя руками по ее телу.
— Я мечтал об этом годами, – признался я. — Никогда не думал, что ты дашь мне возможность воплотить фантазию в жизнь.
Она издала низкий горловой звук, очень похожий на одобрение.
Каждый мой вдох был тяжелым от предвкушения, а тело жаждало еще больше того, что мы испытали ранее. Я целовал ее живот, слушая, как учащается ее дыхание по мере того, как я прокладывал себе путь вниз, к ее беспокойным бедрам.
— Раздвинь ноги шире, детка, – прошептал я, прижимаясь к ней губами.
Джордан инстинктивно раздвинула ноги, чтобы почувствовать мои прикосновения ниже. Я целовал ее там с открытым ртом, пока она не застонала от давления языка на чувствительный клитор. Улыбаясь про себя, я приподнялся, пока мы не оказались вровень, бедро к бедру. Влажность между ее ног коснулась моего члена. Я едва сдержал стон от обжигающего жара, исходящего от набухших половых губ. Ее киска представляла собой потрясающее зрелище – красная от того, как жестко я ее трахал, и истекающая моей спермой.
О, черт.
Прилив удовлетворения охватил меня, когда сперма вытекла из ее киски. Я собрал жидкость и запихнул обратно в нее, прижимая пальцы к точке G. Это вызвало тихий стон с ее губ, и мой член болезненно запульсировал от этого звука. То, как ее тугое влагалище раскрылось под моими прикосновениями, заставило меня желать большего.
Я убрал пальцы, и Джордан заскулил в знак протеста. Ее закрытые веки дрогнули, когда я поднял ее ноги и прижал колени к груди, а затем одним быстрым движением скользнул в неё.
Она вскрикнула, но мои губы уже накрыли ее в еще одном отчаянном поцелуе. Пока я продолжал толкаться вперед, даже после того, как вогнал в нее каждый свой дюйм, она сопротивлялась во сне, упираясь в мою грудь и бормоча бессознательный протест. Алкоголь не позволял ей оставаться настолько бодрой, чтобы бороться, и в конце концов ее тело обмякло.
Если бы я не был так очарован ею, я бы тоже поддался пьяной дремоте. Вместо этого я безжалостно толкался в нее. Мое тело пылало, и я сдвинул ее бедра, чтобы проникнуть глубже.
