— О-о, боже…
Окончательно промокший сарафан падает на пол. Отбросив его ногой в сторону, помогаю Косте снять с меня трусики. Его руки повсюду. Гладят, давят, сжимают… Хаотично, суетливо. Вода не успевает смывать эти метки. Слишком много тактильности, слишком много эмоций. Я становлюсь сверхчувствительной. Крупно дрожу.
Костя берет меня за плечи и переставляет к стене. Нависает, зажимает. Мы сплетаем языки и сосемся, как чокнутые. Уже знакомо слетаем с катушек.
Теперь, когда вода не попадает на меня, я могу нормально видеть и слышать. Вижу и слышу я только Котю. Каждой клеточкой чувствую его возбуждение.
Это что-то запредельное, но больше не запретное. Впервые я отбрасываю сомнения и позволяю себе быть с ним женщиной.
Раскрываюсь для него, когда просовывает руку между ног и проникает внутрь пальцем. Неглубоко, но достаточно, чтобы я потеряла контроль. Низ живота простреливает острым спазмом, перед глазами расплываются яркие пятна. Я опускаю ресницы и сама насаживаюсь глубже.
Костя кладет мою руку на горячий пульсирующий член.
— Обхвати, — командует, и я слушаюсь. — Сожми сильнее!
Стиснув пальцы плотным кольцом, совершаю движения вверх-вниз…
— Так? — спрашиваю робко, и он довольно мычит.
У нас секс, самый настоящий. Немного дикий, грубоватый и очень крутой. Костя подтягивает меня выше, вынуждая встать на носочки, и забрасывает ногу себе на бедро.
— Течешь, моя девочка. Сладкая, горячая, такая нежная там, — приговаривает, продолжая ласкать пальцами. — Хочу в тебя…
Не знаю, пошлые словечки так действуют или дело в опыте и умелых касаниях, но я на грани. Между ног приятно спазмирует, кажется, что я вот-вот взорвусь, но как только туда упирается член, происходит откат.
— Презерватив.
Слово снова вылетает неожиданно. Я так и держу квадратик в руке наготове.
Костя немного отстраняется и заглядывает в глаза. Черты его лица заострились, ресницы дрожат.
— Не доверяешь мне?
— В этом смысле — нет, извини. Я не трахаюсь без защиты.
Он берет презерватив и разворачивает меня спиной к себе.
— Это правильно, молодец, — шепчет в ухо, шурша упаковкой. — С резинкой ощущения не те, но у меня есть идея, как тебе понравится.
Фольга падает на пол. Сердце пропускает удар. Я прижимаюсь щекой к стене и начинаю обратный отсчет.
Десять, девять…
Рука с нажимом проходится по позвоночнику и давит на поясницу, вынуждая меня прогнуться.
Восемь, семь…
Губы касаются чувствительного места за ухом, пальцы стискивают бедра, приподнимают и подстраивают.
Шесть, пять…
Распределяя вязкую влагу, член скользит по складкам, находит вход и упирается головкой.
Четыре, три…
Незнакомое распирающее ощущение шокирует. Я крепко зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох, пытаясь расслабиться.
Два, один…
Все.
С довольным рыком победителя Костя входит в меня размашистым толчком, рушит секретную преграду и становится долгожданным первым.
Магия падающих звезд и мое маниакальное упорство — отличный тандем.
Получилось!
Только почему же так больно? Господи…
Мне невыносимо больно.
Глава 24
Костя проникает в меня глубже и замирает. За эти несколько секунд я умираю, кажется, и заново рождаюсь. Не знаю как иначе описать то, что чувствую. Ощущения ни с чем не сравнимые. Острые, как лезвия. Полосуют и тело, и душу.
Стиснув зубы, сдерживаю рвущийся из горла крик и выдаю нечто похожее на стон.
— Ты не впускаешь меня. Расслабься, Маш. Прогнись сильнее, — слышу словно издалека.
В голове стоит гул, в ушах стучит. Как только доходит смысл просьбы — накрывает паникой. Это еще не все?
Рефлекторно дергаюсь вперед и впечатываюсь грудью в стену. Костя ловит, зажимает и, приподняв выше, насаживает меня на каменный член.
Боль прошивает насквозь. Ослепляет и обездвиживает. Ни вдох, ни выдох сделать невозможно. В меня будто нож всадили. Теперь — точно все.
Войдя до упора, член во мне начинает двигаться с раздирающей болью. Хочется вырваться и убежать, но я терплю. Царапаю стену и тихо шиплю. Эту пытку все выдерживают, я тоже смогу.
— Да-а… Вот так, умница моя. Гибкая, красивая — пиздец, — приговаривает Костя. — Посмотри в зеркало, там космос…
Я поворачиваю голову, смотрю на сплетенные синхронно двигающиеся тела и не верю, что это мы. Действительно красиво, очень эротично, даже как-то художественно,что ли. Только картинка плывет, и это не из-за воды. Смаргиваю слезы, еще раз…
Баринов не замечает, что я плачу. Увлеченно и с азартом таранит мое тело. Обещал оттрахать так, что ходить будет больно, и слово держит. Он еще не понял, что лишил меня невинности, и, надеюсь, не поймет.
Бывает, первый раз обходится без крови и боль проходит быстро. Моя пока только усиливается. Опускаю глаза и вижу, как по ногам вместе с водой текут алые капли. Мне во всех смыслах не повезло.
Вообще, я к боли терпеливая. В первый день месячных живот так заворачивает, что никакие таблетки не помогают. Лежу калачиком и скулю себе в подушку, пережидая. Сейчас больнее раз в десять, если не в сто. Рассчитать степень происходящего с моим телом кошмара нереально. Член двигается во мне, как раскаленный поршень, каждым движением раня все больше. Поза для первого раза максимально неподходящая, больно — адски.
Костя не щадит, имеет жестко, как и просила, наращивает темп.
— Ууу, как хорошо в тебе. Охуенно, — горячо шепчет в ухо.
Кусает мочку, потом лижет, пылко целует чувствительную точку ниже. Обхватив рукой под ребра, мнет грудь и щипает соски. И двигается, двигается…
Похоже, ему правда нравится. А мне — нет. От яркого возбуждения, что было, не осталось и следа. Я чувствую одну сплошную боль, но выгибаюсь и несмело двигаю тазом навстречу в надежде ускорить финал.
— Ммм, — мычу, имитируя наслаждение.
Ухватив за подбородок, Баринов поворачивает мою голову и впивается в губы. Жадно, требовательно.
Отвечать я не в силах. Подавленная и обессиленная, принимаю в себя его язык и его член. А Костя как будто еще больше распаляется, чувствуя мою беспомощность. Жмет на губы большим пальцем, просовывает его в рот и командует:
— Соси.
Неожиданно мое тело откликается на эту грубость. Внизу живота остро простреливает, но возбуждение тонет в боли, которая не отпускает. Как безвольная кукла я исполняю команду и сосу палец, мечтая, чтобы мука поскорее закончилась.
Для первого опыта это все слишком. Я перегнула с провокациями и напросилась на то, что не вывожу. Время идет рывками, сознание плывет. Я уже с трудом отслеживаю происходящее, когда Костя вдруг замедляется.
— Сейчас кайфанешь, экстремалка, — обещает низким, почти демоническим,голосом и с нажимом ведет рукой вниз по шее.
Лопатки обжигает его жаром, я чувствую, как мощно бьется его сердце, слышу его рваное дыхание и не замечаю, что рука не гладит, а сжимает.
Голова становится легкой, тело расслабляется, по нему стремительно несется тепло. Адская боль между ног удивительным образом исчезает. А потом раз — и исчезает вообще все. Я проваливаюсь в пустоту.
В сознание прихожу сидящей на полу. Вода больше не льется, а Костя стоит передо мной на коленях и выглядит, мягко говоря, ошарашенным. На нем лица нет.
— Машка, — выдыхает, когда встречаемся глазами. — Ты как, малышка?
— Я отключилась? — спрашиваю, не понимая, что произошло.
Кивает.
— Как-то сразу, не понимаю почему… Черт. Я же только… Черт, — запинается растеряно. — Ты испугалась?
Сам бледный, трясется весь. Ощупывает меня, будто проверяет цела ли, трогает плечи, руки, живот….
— Со мной все хорошо, — опускаю глаза, следя за его руками.
Они в крови, как и мои бедра. Подсохшие разводы сложно не заметить. И Костя замечает. Смотрит ошалело, подвисает и, кажется, бледнеет еще больше.
— Это что такое?
Его голос и тон разительно меняются, от них по спине бежит холодок. Хочется соврать, что у меня начались месячные, но я понимаю, как нелепо это прозвучит, и молчу. Смотрю исподлобья, взглядом транслирую правду.
