В офис я пришла, как всегда раньше всех, и у меня в запасе было еще, как минимум пять минут до начала сбора всего коллектива… Дрожащими руками я держала узкую полоску бумаги, не зная плакать или радоваться двум красным отметинам на ней. Две полоски – у меня будет ребенок! Смешанные чувства мной овладели в один миг. Я и смеялась, и плакала от счастья, чуть ли не подпрыгивала на месте. Люсьен Дюжесиль, ты станешь папой! – мысленно я уже представляла, как сообщу ему эту новость. Открываю телефонную книгу: А, Б… Л – Люся (как благоразумная женщина, я предполагала, что возможно муж или свекровь захотят проверить, с кем я разговариваю по телефону, поэтому номер Люсьена я записала под коротким женским именем «Люся»), вызов, тишина – «ваш абонент знаходиться поза зоною досяжностi». Разочарование, и горьких слез мне было не унять.
Гудки немого телефона
В молчании немого телефона
стучит ускоренно мой пульс…
и мы с тобою вопреки законам
познали сладкой неги вкус.
Теперь бумажный тест расплатой
за наши чувства выставляет счет…
приобретение тебя и боль утраты
гудками отправляются в полет.
Ты далеко... неизмеримо расстоянье
от коридора до вершины, глубины,
где каждый раз слова прощанья
под звездным небом мне слышны.
Шум приближающихся шагов поставил меня перед необходимостью скрыть следы бушующих эмоций, умыться, улыбнуться отражению в зеркале и приступить к работе в последний рабочий день этой недели – пятнице 13-го мая. Я не суеверная, но именно тогда я боялась, что по поверьям древних культур, именно в этот день случится что-то неудачное, недоброе, что-то, что перевернет всю мою жизнь. Я предвидела выяснения отношений с Паулином и трепетно мечтала о разговоре с Люсьеном.
Время. Как же долго оно тянется в ожидании, когда стрелки, как в изнеможении еле-еле передвигаются с места на место, когда телефон упрямо молчит, а чувства бурлящим океаном готовы выплеснуться на пустынный берег офисной рутины. Стихи, поэмы, очерки – все лишь бумага с текстом Times New Roman, когда я не вникаю в суть написанных творений, порывов чьих-то внутренних ветров. Все мысли глубоко засели в подсознанье, и разговоров о последствиях любовного романа с мужчинами уже не избежать. Изольда Бенедиктовна сказала бы, что большинство интрижек, увы, недолговечны, а вот ошибки, совершенные в моменты слабости, обычно носят пожизненный характер. Ошибка ли моё безумное увлечение поэтом-французом, но я благодарна судьбе и за те незабываемые моменты, подаренные романтическими апрельскими ночами, и за последствие той страсти, опьянившей нас. Я коротала время рассужденьями о чувствах, что не давали мне спокойно работать.
Телефон. Последний вызов. Снова ничего. Голоса в коридоре. Шаги. Я спустилась с небес на землю, ожидая, что кто-то должен войти в кабинет. Медленно опустилась фигурная ручка, блеснув желтизной металла. Мужские черные туфли коснулись ламината, и сердце забарабанило в груди, когда глаза мельком проскользнули по наглаженным стрелкам брюк, темно-сливовой рубашке, не застегнутой на две верхние пуговички. Огромный медвежонок озорной улыбкой смотрел на меня, крепко прижатый к телу. В другой руке был чемоданчик. И самое главное, этот мужчина был мой любимый Люсьен.
Его глаза сияли: серые, большие, выразительные. Льняные волосы легкими завитками падали на виски, частично прикрывали уши, контрастировали с глубоким фиолетовым цветом воротника с удлиненными острыми кончиками. Губы! Я просто онемела от счастья, и так бы и молчала, любуясь его безупречной красотой, все еще не веря своим глазам.
— Валенсия Викторовна, к вам посетитель, – оживленным голосом сообщила молоденькая девушка-секретарь, кокетливо улыбаясь в сторону Люсьена.
— Да…
Захлопнулась дверь, и мы одни. Все еще молча, я невесомым облаком плыла в распростертые объятья своего любимого. Его запах дурманил: фиалка и мускат! Даже коснувшись его плеч, я все еще не верила, что это не сон.
— Валенсия, я больше не мог не видеть тебя, – между поцелуями лился его умопомрачительный тенор. – Я люблю тебя большего всего на свете, и в темноте, и в бескрайнем пространстве космоса. Ты самая прекрасная женщина во всей вселенной!
— Я тоже тебя люблю, Люсьен.
— Валенсия, – он не прекращал меня осыпать поцелуями, шепча о своей любви. – Мне необходимо быть с тобой рядом, видеть твою улыбку, дышать с тобой одним воздухом, жить с тобой одной судьбой! Лишь твои добрые глаза делают меня счастливым!
— Я полдня звонила тебе. Ты был недоступен.
— Я потерял телефон. Ночью сел в поезд, он был на месте, а утром… но это не важно. Главное, что я обнимаю тебя не в своих ночных фантазиях, а по-настоящему, ощущая сладость твоих губ и горящее дыхание. Валенсия!
— Люсьен, у меня для тебя новость: ты скоро станешь папой!
Я наблюдала за его реакцией. Сначала тишина. Переосмысливание услышанного, наверное. Глаза неподвижно смотрели, руки крепко прижимали, а губы постепенно растягивались в улыбке. Он смеялся, подхватывая меня на руки, и кружил в воздухе, чуть ли не прыгая от радости (как и я).
— Я стану самым счастливым человеком! Да я и уже счастлив! А когда родится наш ребенок, я вдвойне счастливее стану! Как кот Матроскин! – добавил Люсьен, опуская меня осторожно и бережно, как хрустальную вазу на каменный пол.
— Я только сегодня утром узнала, а подозревать начала еще две недели назад.
— Как хорошо, что все именно так случилось. Теперь мы никогда не расстанемся, – Люсьен опустился на одно колено, держа меня за руку и покрывая её поцелуями. – Валенсия, ты окажешь мне честь, если станешь моей женой! Идем в ювелирный магазин!? Потом в кафе!?
—Я бы с радостью, но я замужем.
Люсьен помрачнел, роняя тяжелый вздох и поднимаясь во весь рост по-прежнему сжимая мои ладони.
— Твой муж о нас ничего не знает?
— Скорее всего – нет.
— А о ребенке?
— Ты узнал об этом первый.
— А не может быть, что… – Люсьен не продолжил, вероятно, подбирая слова, чтобы не обидеть меня.
— У меня с мужем давно нет отношений, если ты это хотел спросить. А в последнее время мы даже перестали и разговаривать.
— Прости, я просто подумал… Я не хочу тебя ни с кем делить. Если бы ты знала, сколько раз я грустил о тебе, поднимая глаза в ночное небо. Любить тебя, не имея возможности обнять, это невыносимая боль. Боль разлуки. Что может быть хуже, когда представляешь любимого человека в чужих объятиях. А ты замужем. Но как же приятно было читать твои письма, осознавая, что ты есть на этой планете. Ты – человек, который любит и, оказывается, носит под сердцем частичку нашей любви.
