— В этом смысле оно для тебя открыто! А ты где, могу я тебя увидеть? — Почему–то на ты мне.
Потом я еду к нему, даже не знаю сама почему? Вошла в дом, поднимаясь по лестнице, все считала квартиры на этажах и замерла перед самой его дверью. Стою и никак не могу придумать, о чем говорить, и вообще… Слышу приглушенно за дверью голоса: его и какой–то девицы.
— Ну все, Беркович! И не надо меня провожать! — Говорила, ругаясь и обижаясь, девица, выходя из двери от него. А я отступила вниз по ступенькам и слышала все.
— Ну Зайка! Ну не сердись, понимаешь, это ведь моя мамка решила меня навестить, и мы с тобой в следующий раз…
— Ты что, доцент, за кого ты меня принимаешь? Я хоть и блондинка, но в дуры не записалась! Знаю я, какая к тебе придет мамка! Наверное, предовая давалка!
Почти крикнула и, хлопнув дверью, пошла вниз на меня!
— А, мамка? Что, нет? Ну, тогда, давалка! Посторонись да, отцепись б….!
Сказала злобно и по лестнице каблуками застучала, и я только слышала следом.
— Дура я дура! Ведь говорили бабы…. На что я надеялась…
И дальше только стук, стук…каблучками по лестнице. Ну, а я на что понадеялась?
— Кто? — Слышу из–за его двери.
— Это я, Александр!
— А заходите Амазонка, как рано вы нарисовались! Что нет? Не рано? А кто Вы, раз не Амазонка?
— Я мамка, наверное, так мне представиться надо бы или я новый зайка?
— А Вы все слышали? Ну что же, проходите все и зайка, и мамка и …!
— Светлана Самойлова!
— Ну что же, проходите и… Самойлова Светлана… и..
— Ивановна!
— Ну что же, Ивановна, так Ивановна. Заходите все! А чай будете, Зайка Ивановна?
Первое впечатление самое сильное! И он, и они сразу же нравятся друг дружке, к тому же он сейчас, сидя напротив, разглядывает ее лицо, руки и все то, до чего так настойчиво приникают глаза, и ему все хочется увидеть ее, как тогда. Потому он встал, подошел к столику напротив, что–то делает, говорит, а сам все глазами ее тело осматривает с ног до головы. А ведь оно еще сексуальнее и желанней, особенно вот коленка ее, что красиво и заманчиво, выпукло, открыто отсвечивает и мешает ему говорить. И вот, ну это, это…
Она осторожно сбросила ногу с ноги, при этом он мельком, попытался что–то увидеть там у нее между ног и… попался. Попался как мальчишка, что украдкой подглядывает за женщиной, когда та в короткой юбке сидит.
— Что? — Вдруг спросила его, перехватив его неосторожный взгляд. — Знаете Александр, я, наверное, пойду…
— Почему?
— Да потому что я не привыкла вот так, чтобы меня рассматривал такой раздевающий взгляд!
— Прости! Ты не поверишь, если скажу тебе, что я с собой ничего не могу поделать и мне так и хочется на тебя… — Хотел сказать, что смотреть на тебя, а она перебила и, глядя в глаза.
— …Залезть? А потом взять и затрахать меня? — Жестко сказала и опустила глаза.
Он замотал головой, замычал и уже готов был ей отрицать все, объяснить, что нет, мол, не так, что ему просто не отвести от нее глаз и что она так ему нравится, и что он…Но сказал о другом:
— Ну, зачем же Вы так? Вы не обижайте меня, ведь я же сказал, что мне нравится все в тебе и потом…
— Ну и что же потом? — Подняла встревоженное лицо и смотрела открыто на него с глазами полными слез.
Он сделал шаг, присел, обхватил руками за бедра, склонил голову к ней на колени и прошептал…
— Что хочешь делай со мной, но только не прогоняй… Я ведь дрожу, пред тобой как маленький мальчик… и ничего, ничего не могу поделать с собой…Прости, что такое говорю, но я, правда, тебя хочу…
Она горячая, теплая, мягкая, особенно там, где руками взялся за бедра…
— Мне что после такого признания надо бежать в кровать?
— Нет! Целовать…Нет, не отрывай меня от себя! Я не хочу без тебя, я уже не могу,… прошу тебя не отрывай меня от себя!
Она уперлась рукой в плечо и настойчиво пытается оттолкнуть его тело, голову с колен, но он так крепко прижался к ней, обхватил и, пока она пытается оторвать, разомкнуть его руки, он ей со страстью…
— Я не знаю, кто ты, откуда появилась в моей жизни, но ты меня притягиваешь, как волшебным магнитом… Я скорее умру, но тебя не упущу, не хочу, не могу, прошу… Ты меня слышишь?
Она все ровно пытается освободиться от его захватов бесстыдных и наглых, но, сколько не пытается оторвать его руки, у нее не получается…
— Я так и знала, что мне придется отбиваться, освобождаться от приставаний, ведь это же так понятно… одна, потом другая…, а завтра третья… Не получилось с одной Зайкой, теперь можно с другой! Ну все, пустите! Мне неприятно, Вы мне делаете больно! Александр!
— Отпущу, если только ты согласишься со мной….
— Нет! И даже не проси!
— Дай мне хоть слово сказать…
— Отпусти, слышишь?
— Ну обещай мне, что ты хотя бы со мной чай попьешь…
— Ну пусти, ну же?
— Нет, сначала дай мне слово!
— Ну пусти, пусти, Александр!
— Слово, и я тут же отпускаю.
— Ну хорошо, хорошо! Теперь отпустишь?
— Теперь, если ты не обманешь и спокойно расскажешь мне, что с тобой произошло, я отпущу. Ну? Прошу ведь! Ты что же мне не веришь?
— Нет!
— Нет твердое или…
— Ну, не знаю? Все от тебя будет зависеть в дальнейшем.
— Ну, если в дальнейшем, то я отпускаю. Все, вот видишь, я просто сижу у твоих ног и даже тебя не касаюсь.
— Нет касаешься! Руку убери с колена.
— Убрал, что еще прикажете Амазонка Ивановна?
— Теперь сядь за стол.
— Сел, что дальше?
— А теперь, выполняй свои обещания и напои меня чаем.
Потом он начинает возиться с чайником, заваркой, вынимает и ставит посуду из шкафа, она немного успокаивается и уже не так агрессивно, но все равно смотрит за всеми его действиями. Потом он что–то начинает ей рассказывать. О том, как ради нее взял и прогнал девчонку, и что, несмотря на все ее обиды, он предпочел ее видеть, даже не рассчитывая на что–то еще.
— А это, как я поняла, для Вас, Александр, большая трагедия, остаться без женщины на ночь одному в своей постели. — Подкалывает она и все никак не может забыть, простить ему эти приставания.
— Если честно?
— Да уж, пожалуйста, заодно и проверим, насколько Вы так уж преданы своему предмету, как вы изволили говорить обо мне. Итак?
— Только перед тобой! Господи, что я делаю?
— Ну, ну, я вас слушаю, грешник великий, покайтесь!
И Сашка неожиданно начинает ей говорить о себе и о том, как он, пользуясь, случаем, или уловками сначала осторожно, а потом все настойчивее стал приглашать к себе женщин. Она слушала его рассказ и все больше верила, к тому же она не могла не верить, потому что он приводил ей такие детали его свиданий, о которых не могли знать мужчины. Это были секреты женщин и только.
