Света была сама обнажена, и хотела ощущать его тело всей кожей.
Он хрипло рассмеялся от такого способа раздевания. Но приподнялся на локте, помогая ей. И только на миг задержал, вытащив из кармана небольшую упаковку из фольги.
Чувствуя все ту же бесшабашность, вседозволенность, которую не испытывала ни с одним из парней до него, Света лукаво улыбнулась, позволив Руслану проглотить эту улыбку поцелуем, и забрала из его рук презерватив.
Ей хотелось еще подразнить его, самой оказав помощь в этом.
Хотя, на самом деле, Свете просто до безумия сильно хотелось ощутить твердую, горячую, тяжелую плоть Руслана в своей ладони.
Она не знала исток этого этого желания, Но не могла отказаться от него. И не собиралась.
А потому, выгнувшись, она предоставила в полное распоряжение его губ, его рта свою грудь, закусив губы от того, с какой искушающей жадностью и страстностью Руслан играл с ее сосками. Он перекатывал их, прикусывал, прижимал, втягивал себе в рот.
Дрожа от этих ощущений, Света опустила ладони, надорвав край упаковки, и сомкнула пальцы на его тяжелом, напряженном члене.
Его плоть толкнулась ей в руку, вырвав напряженный, надсадный вздох и у нее, и у него.
— Твою ж… дивизию, — Руслан уткнулся губами в ее ключицу, и так, будто не мог сдержаться, опять несильно толкнулся бедрами в руку Светы, пальцы которой плотным кулачком держали его. — Если ты сейчас же не прекратишь, то у нас будут проблемы, — с хриплой, веселой угрозой прошептал он и потерся щекой о ее шею. Она задрожала от шершавого прикосновения щетины на его подбородке, пробившейся к вечеру. — Я просто пошлю к черту любую правильность и забуду, для чего нужна защита…
Его угроза не достигла никаких центров в ее разуме.
Она не испугалась, серьезно. Хоть и понимала, что не стоило поддаваться собственной эйфории от понимания того, насколько сильно Света его возбуждает.
А потому, не поняв, зачем, но зная, что так надо — она послушно развернула презерватив. Но не удержалась, и все-таки прошлась вдоль напряженного ствола вверх-вниз ладонью, заставив Руслана застонать и судорожно поджать мышцы живота.
— Света…, — она выгнулась и протяжно, сипло застонала, едва не кончив от того, как он выговорил ее имя.
Почему-то, именно это добавило невыносимой остроты в ее напряженную жажду. То, что Руслан точно знал, кого именно вжимает в ковер своим телом.
Проворно справившись со своей задачей, она с жадность обхватила ногами его талию, и выгнулась еще больше, уперевшись затылком в пол. Чтобы полностью прижаться к нему.
Руслан, наверное, больше не мог, а может, как и она сама, не хотел промедлений.
Все еще не отпустив ее затылок, держа голову Светы так, чтобы она смотрела ему в глаза в этот момент, он второй рукой сжал ее попку. И, потерев большим пальцем влажные складки, дразня ее, как и сама Света дразнила Руса за минуту до этого, он прижался членом к ее плоти.
А потом глубоко вошел в нее одним движением, без всякой подготовки, покорив одним толчком.
Света задохнулась, дернулась, застонав еще ниже. Но не вырывалась, просто не в силах оказалась контролировать себя. Хотела касаться его губами, грудью, животом. Всем, чем только возможно.
— Руслан! — требовательно застонала она и подалась навстречу новому толчку его бедер.
— Тсс, я же не железный, Света, — он не пустил ее волосы, не дал ей свободу. — Я слишком сильно тебя хочу, а твои стоны и губы, и… черт! Вся ты не — облегчаешь мне задачу контроля, малышка, — он приподнялся, почти полностью выскользнув из нее, и вновь, с силой погрузился в горячую, сокращающуюся спазмами удовольствия, сущность Светы.
Руслан прищурил глаза и запрокинул голову.
И она видела, как он напряжен. Видела, чего стоит ему подобная размеренность, слизывая капли испарины с его губ и тела, когда он раз за разом все сильнее сдавливал ее между собой и ковром.
Господи! На полу она сексом еще не занималась!
Все те, немногие парни, которым посчастливилось получить допуск до тела Светланы слишком старались произвести впечатление на дочь полковника. Пытались поразить ее воображение романтикой и роскошью обстановки спален. Они чересчур напрягались, желая сделать событие особенным. Так, что фальш и наигранность проглядывала в каждом движении и поцелуе.
Руслан не думал ни о чем подобном.
И она в его руках забывала обо всем, что знала до этого о сексе.
Между ними было что-то настолько правильное, настолько простое и первобытное, но тем и сложное, что ей не хватило бы слов описать, что Света сейчас чувствовала. Она растворялась в нем, в пространстве его рук, его тела, хоть именно Руслан погружался в нее.
Света металась на полу, вдавив затылок в его пригоршню, которая удерживала ее голову.
И стонала имя Руслана. Просто повторяла его вместо дыхания, так, словно нуждалась в этом звуке, а не в воздухе для того, чтобы продолжать жить и существовать в мире.
А он забирал этот шепот, целовал ее губы, отнимая у нее и воздух, и свое имя. Заменяя его горловыми звуками, стоном, который заставлял сжиматься все тело Светы.
Руслан покорял, владел и властвовал ею, но и сам отдавал себя Свете.
Она ощущала, с какой алчностью учащаются его погружения. С какой нуждой его губы впиваются в ее рот, как целуют ее кожу, каждый сантиметр, каждое место, до которого он мог дотянуться не покидая плена ее лона. И слышала, с какой жадностью срывалось ее имя с его жестких и властных, требовательных губ. Будто ему не хотелось делится ею даже с пространством.
Света не знала как, но поняла — больше она не выдержит, разлетится на осколки, на миллион пылающих частиц от следующего толчка.
И будто ощутив это, Руслан сжал ее ладонь, переплетая их пальцы, и впился в ее рот.
— Да, малышка, да, — хрипло шептал он, продолжая движения, не пуская ее голову. — Сделай это для меня, Света, сделай…
И она сдалась, почувствовав, как разум разлетается от наслаждения.
Света закричала.
Она никогда не кричала во время секса. Максимум — могла довольно вздохнуть. Ее учили приличию и сдержанности во всем. Но Света никогда еще не испытывала подобного.
От звука ее хриплого, протяжного крика, от того, как изогнулось, сжалось, обхватило его все ее тело, застонал Руслан.
Он с силой погрузился в нее последний раз с низким, рычащим звуком и на минуту утратил контроль над собственным телом, непроизвольно навалившись на Свету всем своим весом. Так, что стало сложно дышать и даже немножко больно вдавился в спину жесткий пол под ковром.
Но Свете было слишком хорошо, слишком непередаваемо, чтобы замечать подобные мелочи. Бедра Руслана продолжали двигаться, словно он не мог остановиться. И это продлевало ее удовольствие.
— Черт! Прости, — сипло прошептал он, спохватившись, наверное, что ей может быть тяжело.
Руслан отпустил ее голову и уперся одной рукой в пол, намереваясь приподняться. Но она, так и не расплетая пальцы их ладоней, лежащие у ее лица, вскинула вторую руку, обхватив шею Руса.
— Не хочу, — ее голос ломался, и пересохшее горло царапало каждое слово и дыхание. — Не пускаю…
Руслан засмеялся. Тихо. Но так, что все его тело передало ей вибрацию этого низкого и удовлетворенного мужского довольства.
— Поверь, малышка, не я буду тем, кто попросит перерыва, — он все-таки немного приподнялся и, сжав Свету своими руками, перевернулся на спину.
Теперь Руслан лежал на ковре, а она удобно устроилась на его груди, и правда чувствую себя малышкой — хрупкой и невероятно чувственной, окутанной его телом, теплом и страстью.
— Ну что, достаточно отдохнула, чтобы добраться до спальни? — вновь собрав ее пряди в пригоршню, Руслан повернул к себе лицо Светы и с лукавой усмешкой вздернул бровь. — Это не так и далеко, кажется…, — его взгляд замер на ее губах, припухших, натертых его требовательными поцелуями. — А может и далеко, — добавил он голосом, вновь севшим от новой волны накатившей страсти.
Света сама хрипло засмеялась, и потянулась к его рту, демонстрируя, что ей без разницы, где продолжать так хорошо начавшуюся ночь.
