Но судя по тому, что вопросов у него не было, видимо, залез туда недавно, пока мы беседовали.
День 5. La Caramella
– Тат’ана, ребенок требует конфет. Ты как? – Джеймс посмотрел на Танечку.
Немного поломавшись для виду, она согласилась, и мы всей компанией отправились в толкучку атриума.
Там все было в вечном движении – бегущие строки информационных табло, завлекательное подмигивание рекламы и ярких витрин, пассажиры, спешащие от одного бутика к другому, сидящие на мягких диванах и спорящие, что не стоило столько покупать. И, конечно же, сверкающие стразы Сваровски. Лайнер стоило назвать не Сплендила, а Сваровски.
Еще только пятый день плавания, а я уже подустала от постоянного блеска, словно поселилась на ярморочной площади и со всех сторон окружена зазывалами.
Хотелось просто закрыть глаза и немного побыть в тишине и в темноте. Пожалуй, зря не пошла в хамам.
– Этот магазин? – Азат остановился у стеклянной двери за которой виднелись плавные и округлые изгибы витрин со множеством ярких коробочек. Ярко-красный глянцевый потолок, ванильные стены и белый пол с красными разводами сразу привлек внимание Славки.
– Конфеты! – завопил он и ворвался в магазин, нарушив его чинную тишину.
Мы тоже поспешили войти, пока он там все не перевернул, и окунулись в сладкий аромат карамели, миндаля и ванили с легким яблочным оттенком.
Под удивленными взглядами продавщиц, больше напоминающих моделей, Славка носился от стеллажа к стеллажу и пытался дотянуться до содержимого коробок.
– Слава, оставь это, – Танечка вытащила из его ручонки что-то похожее на огромный чупа-чупс, залитый карамелью и обвитый паутинкой темного, молочного и белого шоколада. Положила на место, взглянула на ценник и невольно выдохнула.
Я тоже заинтересовалась что же это такое. Оказалось, яблоко в карамели, а ценник на нем висел совсем не демократичный. Впрочем, чего еще ждать от лайнера такого уровня.
– Чупа-чупс. Мама! Хочу чупа-чупс! – ныл Славка и дергал за рукав пунцовую Танечку.
Я не выдержала. Хрен с ним с деньгами. Один раз живем. Взяла разношоколадное яблоко Славке, себе – обсыпанное дробленым грецким орехом и маршмелоу, и прошла к приветливым продавщицам.
– Бон апети, – промурлыкали искусительницы в шоколадно-розовой форме и зачисли покупки на мою карту.
– Держи, – протянула Славке лакомство.
– Спасибо, – расплылся паршивец в довольной улыбке. – Мама, хочешь? – протянул Танечке уже надкушенное с одного бока яблоко.
Мамаша отказалась, а я попробовала свое и чуть не проглотила язык – ломкий сладкий шоколад, похрустывающие кусочки ореха, а под всем этим мягкая, чуть кисловатая и освежающая мякоть яблока. Маршмелоу таяли на языке и добавляли ко всему невероятную нежность.
Кондитеры знали что делать – эти сладость стоят заплаченный денег.
Я перехватила заинтересованный взгляд, с которым трое мужчин наблюдали за тем, как я, пообгрызав орехи, облизываю шоколад.
– Ты так вкусно ешь, что тоже захотелось, – Джеймс подошел к витрине, выбрал яблоко, на темном шоколаде которого красовались ярко-розовые сахарные сердечки и презентовал его Танечке – джентльмен, что поделать – себе он же выбрал в обсыпанном корицей белом шоколаде.
Ребята арабы тоже взяли с орехами, и, поедая лакомство, мы стали осматривать остальные витрины.
Крохотные слюдяные пакетики призывно поблескивали и покрывали лаковым глянцем бока имбирного печенья, шоколадного, напоминающего макаруны, только вместо миндаля шоколад, а начинка из тягучей карамели.
Многозначительно посмотрев на меня, Азат и Загид взяли пару пакетиков этого печенья – действительно, способов разламывать его можно придумать очень много и один затейливее другого. Я же сломалась на томатных палочках с базиликом. Как представила густой вкус помидоров и остро-пряный базилика, рот сразу наполнился голодной слюной, и я сходу схватила три пакетика. Взяла бы больше, но больно дорогие. Буду смаковать.
Джеймс заинтересовался конфетами – малюсенькими шариками трюфелей, только почему-то зеленых, оранжевых и классических – шоколадных.
Я вчиталась в этикетку зеленых – трюфель мохито: шоколад, сливки, мята и шоколад со вкусом лимона. Оранжевые оказались апельсиновыми, соответственно, с цукатами апельсина.
Сразу же захотелось попробовать, и Джеймс купил именно их, а также коробочку ассорти из малинового, кокосового и классического трюфелей.
– Это нам на десерт, – подмигнул он мне.
Ох, если бы не гомеопатическое количество сладостей, заработала бы я с такими кавалерами сахарный диабет.
К этому времени Славка уже успел доесть свое яблоко и стал больше напоминать поросенка, чем ребенка. Облизав липкие пальцы, он снова стал деловито осматриваться, и Танечка поспешила увести свое чадо, пока оно еще что-нибудь не выпросило.
– Пойду тоже отнесу в каюту, – я покачала пакетиками с томатными палочками и попрощалась с продавщицами, которые, кажется, с уходом Славки облегченно выдохнули.
Профессиональная приветливость не позволяла показывать, но присутствие неуправляемого ребенка в этом царстве гурманов, видимо, конкретно их напрягало.
Пока сладости не растеклись на жаре, остальные тоже решили последовать моему примеру, и все разбрелись по каютам, договорившись встретиться за обедом. Я же опять подумала о хамаме.
День 5. Мохитовый трюфель
Мысль хорошая… была.
Едва я вошла, сбросила обувь, помыла руки, раздумывая куда лучше определить палочки и стоит ли сразу снять пробу, как в дверь постучали.
Неужели соседи в гости пожаловали? На палочки?
Получилось как-то двусмысленно, и я прыснула.
На пороге красовался очень довольный собой Джеймс.
– Пригласишь?
И, не дожидаясь ответа, вдавил меня в каюту.
– Чаем угостишь? Я решил не тянуть и попробовать прямо сейчас. Очень уж ты аппетитно ела, – и плюхнулся на мою кровать. Вот нахал! – А у тебя очень мило, – осмотрел бирюзовые стены, пока я включала чайник. Хорошо, что догадалась захватить из дома коробочку с фруктовым чаем.
– Хочешь палочек? – гостеприимно предложила я, пока раскладывала пакетики по чашкам.
– Нет, а ты? – обхватив за талию, он уронил меня на кровать и сразу же, пока не начала брыкаться, подмял под себя. – Я рад, что ты стала меньше времени проводить с этими мутными арабами, – он говорил и одновременно целовал. Так медленно, искушающе, что это больше походило на пытку, чем на ласку. – Поверь, я не дам тебя в обиду, – очертил контур губ кончиком языка, а я почти не понимала, что он говорит. Тянулась за его губами, стараясь продлить тягучее прикосновение. – Я скажу… – больше уже не смог говорить, потому что я все-таки достала его и прихватила приятно-упругую нижнюю губу. – Сандр-ра! – высвободившись, пророкотал Джеймс и уже сам набросился на мои губы, а я с готовностью приоткрыла рот, впуская его.
Бо-о-оже! Джеймс, видимо, уже успел слопать мохитовый трюфель, и сейчас язык, небо – весь рот обволакивала мятно-лимонная сладость.
Хочу-хочу! Еще-еще!
С боем, но я прорвалась в рот Джеймса и едва не потеряла голову от феерии вкуса.
Не растворившийся кусочек лимонного шоколада мы катали языками, стараясь отобрать друг у друга, пока совсем не растерли, и он не растекся сладкой пленкой.
Я совсем не заметила, когда Джеймс успел расстегнуть мои шорты, и уже приподнимала бедра, поощряя его ласки..
– Ты невероятна! – Джеймс прервал поцелуй, и я почувствовала его дыхание сначала на шее, а потом на груди. Горячий рот обхватил сосок прямо через ткань футболки, а я прогнулась, потому что двумя пальцами сдавил возбужденный клитор.
– Что ты делаешь? – я задыхалась, стонала каждый раз, когда Джеймс ослаблял или усиливал давление в такт пульсированию в животе, и старалась стащить шорты вместе с трусами.
– Ты вкуснее любой конфеты, – он развернул меня к себе и припал губами.
Не-ве-ро-ят-но!
Горячий язык ввинтился в меня, и я буквально задохнулась от нахлынувшего удовольствия, а глаза захлопнулись сами собой.
