Мет подошёл к студии, но долго не решался войти. Ноги были словно ватными, он понимал, что войдя в студию, он потеряет её. Судорожно вздохнув, открыл дверь, их взгляды тут же встретились, и он почувствовал, как его охватывает паника, он не хочет терять эту девушку, но решительный взгляд, говорил о том, что нет никаких шансов.
— Поговорим? — спросила она, беря его за руку. Она чувствовала, как похолодели его ладони, он волновался, так же как и она.
— Да, я тоже хотел бы поговорить. — Сказал он, решив, что надо признаться раньше того, как Ханна расскажет всё в своей манере. — Ты первая?
— Да. Думаю, это будет лучше. — Набравшись храбрости, посмотрела ему в глаза. — Я разговаривала с Ханной! — в его взгляде отразился испуг, она мягко улыбнулась. — Она в больнице.
— В больнице? — удивился Мет.
— М. — кивнула Джес. — Попыталась совершить самоубийство, перерезав вены, к счастью у неё не получилось.
— Что, но ког…
— Наверное, тогда, когда ты ушёл из её номера.
— Джес! Я…
— Это ничего. — Она снова не дала договорить. — Правда, я не виню тебя в том, что ты поступил так, как попросила Ханна. Ты помог мне, действительно помог, и знаешь, я даже рада, что так получилось. Ведь и я тоже, не была с тобой полностью честна.
— Это не так! Хотя конечно то, что я согласился на предложение Ханны… Это потому, что я не знал правды, но Дэн мне всё рассказал и…
— Не надо. — попросила она. — Я не использую, то, что ты сделал, как предлог расстаться с тобой. Чтобы ты сейчас не сказал — это не изменит моего решения. Я не смогу открыть тебе сердце, и уж тем более отдать. Оно уже давно не принадлежит мне, я не понимала этого, к сожалению. И моя глупость привела к таким последствиям, прости меня.
— Майк? — спросил Мет и Джес кивнула. — Да, можно было догадаться. Его настойчивость должна была принести результат.
— Нет, это всё намного сложнее. Моя, и его судьба на самом деле сплелись уже давно, но нити запутались, и мы лишь недавно распутали их.
— Что?
— Когда-то, мы уже были вместе. Правда, это была всего одна ночь, но именно она связала нас. Прости Мет.
— Нет, это я должен извиняться. — Сказал он. Джес улыбнулась, и отпустив его руку, хотела выйти из студии, но он встал на пути и неожиданно обнял. — Прости, я был глупцом, слишком поздно осознал, то, что чувствую! И вот история повторяется Майк, снова мой соперник.
— Нет. Майк тебе не соперник. Он лучший друг, почти что брат, и пусть это будет так. Не усложняй всё соперничеством. И я тоже… хочу быть с тобой друзьями, друзьями у которых есть своя история. — Он улыбнулся. Джес провела рукой по его щеке, а затем ушла.
С того дня прошла неделя. Майк приехал через четыре дня, и самое сложное было объяснить парням, почему Джес, сейчас с Майком. И как так получилось. Они отвечали на десятки вопросов, и на каждый ответ слышали «Ваааа. Да по вашей истории кино снимать можно». А Остин, даже посоветовал написать сценарий, и передать какому-нибудь продюсеру. Но через день после возвращения Майка парни снова уехали. Джес страшно скучала по Майку, но прекрасно осознавала, что её парень мировая звезда. Привязать его к ноге не получится, да и не хотелось ей "подрезать ему крылья". К тому же в их отсутствия, когда наконец всё разрешилось, ей удалось закончить работу с альбомом.
Сегодня так сказать день "Х". У неё главное прослушивание перед директорами, именно сегодня должно решиться дебютировать ей, или же ещё рано. Она не могла отрицать, то, что нервничала. Сидя у себя в гримёрной, думая о том, что Майк бы сейчас помог, как никогда. В комнату заглянул отец.
— Можно? — спросил он.
— А ты уйдешь, если скажу, нет? — спросила девушка.
— Ну, чтобы кое-что сказать, и кое-что отдать, мне надо войти, — улыбнулся он. Джес кивнула.
— Волнуешься? — спросил он.
— Нет, — солгала она.
— Вижу, что да. Я хочу отдать тебе это. Но открой это когда я уйду. — он протянул зелёную папку.
— Что в ней?
— Увидишь, когда я уйду. — Повторил он. — И ещё. Понимаю, слишком поздно. Надо было сказать раньше, нет, надо было говорить каждый день. — Джес смотрела на него, и чувствовала, как всё тело её дрожит, а к горлу подступил ком, впервые отец смотрел на неё такими глазами. — Я горжусь тем, что ты моя дочь! Я всегда сравнивал тебя с Ханной, и никогда её с тобой. Но не, потому что ты хуже. Я знал, ты сможешь стать такой, как она. Но она, никогда не сможет стать и наполовину, такой, как ты. Как говорила мама, ты уникальная личность, и я с ней согласен. Посмотри, ты добилась всего за полгода того, на что многим требуется не меньше двух лет. И я бы обнял тебя сейчас, но думаю, ты не будешь этому рада. Так что удачи… — он улыбнулся и развернулся, чтобы уйти.
— Пап! — позвала она, немного смутившись, он обернулся. — Спасибо, что сказал это и…я буду не против, если ты меня обнимешь. — Он улыбнулся и, подойдя, обнял дочь, а потом посмотрел в глаза.
— Ты и, правда, очень похожа на маму! Удачи тебе! — сказал он снова, поцеловав её в лоб, вышел.
Джес с облегчением вздохнула. В горле встал ком, но она знала, плакать нельзя, гримёры около часа работали с ней. Она была рада, тому, что он пришёл. Взгляд упал на папку, которую он дал. Джес открыла, там оказались документы на тот самый дом, и подпись была мамина, значит, отец изначально не мог продать его, мама ещё при жизни отписала его Джес, она улыбнулась. И начала складывать документы, из них что-то выпало, она посмотрела вниз. Сложенный листок бумаги, развернув который, почувствовала, как сердце бешено забилось, и слёзы снова подступают к горлу. Это был мамин почерк. Судорожно начала читать то, что она написала.
«Моя дорогая доченька! Если ты читаешь это письмо, значит, сбылась моя мечта, но меня рядом нет! Ты должно быть очень нервничаешь, перед выходом на сцену, мне жаль, что я не могу поддержать тебя в этот знаменательный день!» — по щекам побежали слёзы — «Я давно говорила, ты способна затронуть душу и сердце своими песнями и музыкой. Яоставляю тебе наш дом. Дом, где когда-то зародилась мечта. Ты не имеешь права её бросить, только потому, что меня нет. Если не физически, но духовно, я всегда буду с тобой, в твоих песнях и музыке, но главное я буду в сердце. Я люблю тебя моя родная, и помни ВАЖНЕЕ СТАТЬ ЛИЧНОСТЬЮ, А НЕ ЧЬИМ-ТО ШЕДЕВРОМ!»
Последние слова она прочитала вслух, и, закрыв глаза, словно ощутила, "она здесь, рядом", она всегда будет рядом. Джес, наконец, поняла что эта мечта всё ещё внутри.
В этот день Джес пела так, как никогда. Она словно пела с мамой, как когда-то сидя за пианино в их доме. Все, кто слышал её не остался равнодушным. Все директора проголосовали единогласно — дебют состоится. Джес была рада, и благодарна отцу, но всё же, кое-кого хотелось видеть даже сильнее, чем слышать решение судей.
Девушка зашла в студию, здесь почему-то было темно, но вдруг загорелся маленький огонечек, и раздалось пение.
— Поздравляем тебя! С дебютом тебя! Ты самая лучшая, удачи тебе! — пели, невпопад кто громче, кто тише, но это было самое прекрасное, что она когда-либо слышала. Песня закончилась, и включился свет — это была группа «BLACK». Все, кроме него. Они улыбались и смотрели на Джес, а потом поднесли торт с горящими свечами.
— Спасибо вам! — улыбнулась она и задула свечи.
— Да не за что! Мы тут ещё кое-что приготовили, но я бы на твоём месте не открывал ту большую коробку! — сказал Дэн указывая за спину девушки. Она обернулась и только сейчас увидела большую коробку с красным бантом.
— Откроешь её и проблем не оберёшься! — протянул Остин. — Можно подхватить странные симптомы.
— Ага. Точно, точно! — кивнул Стив. — Пульс зашкалит, нахлынет волна смеха, и не дай Бог получишь удар счастья, от которого закружится голова и забудешь обо всём на свете!
— Вот именно, а оно тебе надо? Лучше выбери тортик! — Улыбнулся Мет, и все засмеялись.
Джес, улыбаясь, пошла к коробке, и немного посомневавшись, начала развязывать бант. Открыв коробку, сначала были шарики в виде сердечек, а затем…никого, и ничего, девушка удивлённо смотрела в пустую коробку.
