— Ты отняла у меня самое дорогое, — произнесла я, с ненавистью глядя на портрет женщины, украшавший стену. — Будет честно, если я заберу что-то твоё в ответ.
Моё внимание привлекла коллекция ароматических свечей матери Максима, от запаха которых меня часто тошнило. Сейчас я понимаю, что она специально зажигала их по всему дому мне назло.
Заворожённо смотрела, как алый язычок пламени скользил вверх по любимым бордовым шторам свекрови, специально заказанным из Италии, а его собрат в это время пожирал персидский ковёр на полу.
Прежде чем уйти, я завернула в гараж, где неизвестно откуда взявшимися силами и длинной отвёрткой проколола все шины на машинах Абрамовой и Савельева, после чего покинула этот дом навсегда.
Я брела, не разбирая дороги, сжимая в руке ту самую отвёртку, и лишь выйдя за пределы посёлка, выбросила её в кусты. Телефон разрядился, и вызвать такси не представлялось возможным. Пришлось вспоминать дорогу до города и надеяться, что какая-нибудь случайная попутка подбросит до ближайшей гостиницы.
Спустя минут двадцать по моим ощущениям, в сторону особняка Савельева с мигалками пронеслись пожарные автомобили.
Я отомстила, только легче мне от этого не стало. Прижала руки к животу, в котором больше не было моей крохи, и, поддавшись истерике, завыла раненым зверем, согнувшись пополам. Когда голос окончательно осип, нашла в себе силы продолжить путь, но спустя несколько шагов, голова закружилась, и я оказалась посреди проезжей части.
Визг тормозов, боль в бедре, и яркая вспышка, что ослепила меня, было последним, что я запомнила, перед тем, как потерять сознание.
41. День возрождения (часть 1)
— С днём рождения тебя-а! С днём рождения тебя-а! С днём рождения, дядя Дима! С днём рождения тебя-а! — на два голоса, едва попадая в незамысловатый мотив, пели Юля со снежинкой, презентуя мне кривоватый торт собственного производства, по центру которого торчали две золотистые свечки в виде цифр три и пять.
— Дядя Дима, дуй! — скомандовала не по годам развитая кнопка, которая характером с возрастом точно пойдёт в свою мамочку. — Стой! — остановила меня, едва я набрал в лёгкие воздуха. — Желание нужно! Да, мама?
Зеленоглазое чудо, бывшее практически полной копией Юли в детстве, за исключением цвета глаз, выразительно посмотрела на свою мать.
— Обязательно! — улыбнулась Снежная дочке. — Дим, — повернулась ко мне, — ты придумал, что загадаешь?
— Да что мне желать то? — отмахнулся я. — У меня всё есть. Дом есть, — я обвёл руками гостиную, где мы отмечали мой праздник. — Денег теперь столько, за всю жизнь бы потратить, — хмыкнул невесело, что не укрылось от цепкого снежного взгляда. — Работа есть. Разве что, домашнее животное, может, какое завести? Но с моим графиком за ним некому будет ухаживать.
— Может, встретить кого-то, кто будет ухаживать за питомцем, пока ты на работе? — хитро подмигнула Юля.
— Зачем мне кто-то ещё, если у меня есть вы? — попытался улыбнуться я, уходя со скользкой темы.
— Наша квартира так-то далеко. К тебе не наездишься. А вот живи ты с кем-нибудь…
— Нет-нет! — застонал я. — Только не это! Снежная, ты опять хочешь меня с кем-то свести?
Она неопределённо пожала плечами. За последний месяц Юля уже не в первый раз пыталась меня «растрясти", что в её понимании для тридцатипятилетнего мужчины означало познакомиться с кем-то и завязать отношения. Вот только желания у меня не было от слова совсем, но двоюродной сестре, же это не объяснишь.
— Дядя Дима, дуй быстлее! — подгоняла меня снежинка, нетерпеливо ёрзая на стуле.
— Тортик хочешь? — догадался я.
— Угу, — кивнула крестница.
— Загадывай желание, Дим.
«А собственно, чего я артачусь? Один чёрт не сбудется…» — подумал я и, набрав полные лёгкие воздуха, задул порядком подтаявшие свечки разом.
— Ура! — захлопала малышка.
Я разрезал торт, а Юля помогла разложить его по тарелкам. Совсем как семья, которой мы и были, с учётом нашего дальнего родства.
— Уснула.
Я обернулся и увидел, как снежинка с испачканным шоколадом губами посапывает, привалившись к матери. Была у неё такая особенность: засыпать в строго определённое время.
— Оставайтесь сегодня у меня. Незачем сейчас ребёнка будить. Выспитесь и завтра отвезу вас куда скажешь.
Убедившись, что на утро у неё никаких важных встреч назначено не было, а садик один день можно и прогулять, Юля согласилась. Я помог отнести светловолосое чудо в гостевую комнату и уложил на кровать, пока сестра прибиралась со стола.
Я не планировал отмечать свой день рождения и никого сегодня не приглашал. Но когда что-то останавливало саму Снежную? Разве что давно, ещё до рождения снежинки, во времена, когда она ещё не была такой жёсткой и неуступчивой занозой.
До Юлиной беременности мы редко общались, в лучшем случае созванивались или дежурно поздравляли друг друга через мессенджеры. Но четыре года назад всё изменилось.
— Спасибо, Дим, — шёпотом, чтобы не разбудить дочь, поблагодарила меня, когда я принёс ей свою футболку и шорты, потому что сменной одежды у неё с собой не было.
Пожелав сладких снов, я собирался идти к себе, но Юлин вопрос заставил остановиться.
— И всё-таки?
— Что?
Я повернулся к девушке. Её льдисто-голубые глаза словно читали мою душу.
— Что ты загадал?
Я не ответил, но по выражению моего лица она всё поняла и лишь покачала головой, тяжело вздохнув.
— Не отлегло, да? — криво улыбнулась уголками губ. — Понимаю... Долго будет проходить.
— Ты тоже до сих пор?..
— Нет, — покачала головой, не давая мне закончить. — Больше нет. У меня теперь есть моя снежинка. Только моя. А всё остальное — в прошлом. И тебе стоит отпустить…
Я молча вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.
Юля была права: отпустить надо было. Только я не мог.
Лера. Эта девушка слишком глубоко поселилась в моём сердце. Я не хотел её отпускать, но пришлось. Мне казалось, я сделал всё, чтобы защитить её и будущего ребёнка. Савельев не посмеет бросить её, ведь ему так нужны были акции моего отца. Законным путём отнять их не сможет, а я предупредил, что будет, посмей он провернуть что-то незаконное. По большей части я блефовал, но Максим был так впечатлён, что испытывать судьбу не рискнёт. Я бываю слишком убедителен.
Кинув мимолётный взгляд на календарь, неосознанно высчитал срок. Лере уже должны были сделать первый скрининг. На хорошем оборудовании при удачном положении плода можно даже узнать пол ребёнка. Мне казалось, Лера непременно этого захочет.
Сразу после её скоропалительной росписи с Савельевым, я выяснил через знакомых, где и у какого врача она наблюдается. Ничего не мог с собой поделать. Сердце было не на месте и требовало, чтобы я держал беременность девушки под контролем.
Снежная, когда узнала, устроила мне жуткий скандал, потребовав прекратить слежку. И она была по-своему права. Тогда я послушался и продержался почти три недели.
Рука сама потянулась к телефону, а затем я набрал номер заведующей женской консультацией, где наблюдалась Лера.
42. День возрождения (часть 2)
— Дмитрий Юрьевич, — голос заведующей звучал удивлённо. — Что-то срочное случилось, что вы звоните в такой час?
— Простите, Виталина Вениаминовна, я вас разбудил?
— Какой тут сон, когда столько проверок на носу, а у тебя половина врачей то в отпусках, то на больничных, — устало вздохнула женщина. — Вот до сих пор на работе задерживаюсь.
— Понимаю.
— Так что вы хотели?
— Да, я хотел узнать как дела у моей… знакомой. Она наблюдается у вас по беременности.
— Дмитрий Юрьевич, вы же понимаете, что врачебная этика не позволяет мне раскрывать информацию о здоровье пациента никому кроме близких родственников, коим вы, как я понимаю, не являетесь, — произнесла поучительным тоном, что я снова почувствовал себя сопливым студентом.
