— Это не поможет, — обречённо произношу, понимая, что здесь уже ничего не исправишь. И дело было не в самом Роме, который пытался подложить меня под Маликова, не видя других выходов из ситуации.
А во мне.
Не тянуло меня к нему так, как это было с Кириллом. Я не испытывала того, что чувствовала с Вороном. И это пугало и раздражало одновременно. Мужчина въелся мне в кожу, в мысли, отказываясь отдаляться.
И я этого не хотела. Наоборот, меня тянуло к нему словно магнитом, отчего теряла голову. Посылала свои принципы в самое пекло и только и делала, что наслаждалась. Не сексом. А нашей близостью. Фразами, разговорами.
Мне было достаточно их. А если и нет…
То почему мне нравилось проводить с ним время даже тогда, когда мы прогуливались по улицам Либерии?
День назад. Коста-Рика. Либерия
— Жарко, — жалуюсь, закрываясь ладонью от палящего солнца. — И я хочу пить. Давай зайдём куда-нибудь?
Поворачиваюсь в сторону Кирилла, наблюдая за вальяжно шествующим в одних шортах и рубашке мужчиной. Ему вообще плевать на эту адскую жару? Натянул очки на глаза, руки в карманы, и всё? Только мне в этих коротких шортах и топике было жарко?
— Выбирай, — кидает легко эти слова, приподнимая уголки губ.
Поднимаю ладонь вверх, пальчиком дотрагиваясь до губы. Показательно покачала головой, останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Повсюду сновали люди, мешая сконцентрироваться, поэтому с ходу выбрать место так просто не смогла.
Внезапно ладонь оказывается на моей талии, окутывая своим теплом.
— Я уже выбрал сам, — звучит его приятный голос, и я не сопротивляюсь, когда он делает несколько шагов вперёд, притягивая меня к себе. Иду следом, стараясь не обращать внимание на сжимающие моё тело пальцы. Которые только несколько часов назад скользили по коже, забираясь в самые укромные уголки.
Мы подходим к простому магазинчику, и я не сразу замечаю его убранства. Довольно-таки бедный, ничем не выделяющийся из других.
— Рамира, рефрескос*, — девушка, которую, судя по всему, звали Рамира, улыбается, кивает и поднимает ладонь, соединяя вместе большой и средний палец, показывая обычное «окей».
— Ты знаешь её? — спрашиваю, посматривая на Кирилла. Сейчас он был таким… Простым? — Спал с ней?
В ответ мне летит кривая усмешка и Ворон поворачивается в мою сторону всем корпусом, резко дёргая на себя. Резко начинаю падать на него, упираясь ладонями в твёрдую грудь. Отделалась мимолётным испугом и колотящимся сердцем, но сразу же пришла в себя, стоило увидеть губы мужчины вблизи.
Внезапно Кир наклоняется, свободной ладонью тянется к моему лицу и заправляет прядь волос за ухо. От этого простого и в то же время приятного движения покрываюсь мурашками, слыша, как сердце на долю секунды останавливается.
Горячее дыхание обжигает ухо, и я слышу следующие слова:
— Ревнуешь? — шепчет мой искуситель, отчего мне хочется провалиться сквозь землю. Нет-нет-нет, я ни чуточки не ревновала! Просто… Резко стало неприятно. И тяжело.
Но после другой его фразы чувствую взявшееся из ниоткуда облегчение:
— Не бойся, — цепкие и ровные зубы кусают меня за мочку уха, отчего сердце пропускает слабый удар. — Я сплю только с тобой. Потому что мне нравится, и никто другой больше не нужен.
***
Наше время
Вспоминая те слова, я чувствовала, что мне становилось легко. Понимала, что Кирилл игрался со мной. Но в душе надеялась, что это было совсем не так. Может, это всё-таки не игра и он считает меня не только обычной подстилкой?
— Ладно, пап, — резко произношу, вставая. — Забудь, что я сказала.
Слова давались тяжело, как и улыбка, которую старалась выдавить через силу.
— Мне нужно поработать. А тебе отдохнуть после перелёта, — отпускаю его ладони и лезу в сумочку, в которой сразу же нахожу ключи от квартиры отца и передаю ему. — Держи. Хранила их, как дракон принцессу.
Папа вымученно улыбается, делая вид, что наш маленький, но в то же время содержательный разговор был обычным сном.
— Ты права, — он встаёт со своего места, поправляет рубашку, заправляя её в штаны, и идёт на выход. — Мне нужно отдохнуть. Я пойду, ты, ведь, хотела поработать?
Опускаю взгляд вниз и киваю. Говорить не хотелось. Слова не шли, и я решила промолчать.
— Удачного дня, — слышу перед тем, как дверь моего кабинета закрывается, оставляя меня одну.
А я, поджимая губы и чувствуя подступающую к горлу горечь, запрокидываю голову назад и стараюсь не дать проклятым слезам выйти наружу.
Всё наладится. Всё обязательно наладится.
***
Приехав домой после тяжёлого рабочего дня, надеялась, что Ромы дома не было. Видеть его совершенно не хотелось. Потому что знала, о чём он захочет поговорить. Где я пропадала трое суток, не отвечая на звонки.
И какое же испытала облегчение, когда никого в квартире не оказалась.
Пройдя внутрь неродной обители, скинула каблуки, сумку и надоедливый пиджак. Прошла в гостиную, сразу же направляясь к бару. Схватила первую попавшуюся бутылку, с лёгкостью откупорив её.
Пройдя на диван, плюхнулась на него, поджимая под себя ноги. Подняла, как оказалось, коньяк вверх и дотронулась губами до горлышка, но ни одного глотка не сделала.
Потому что меня отвлекло белое пятно, называемое свадебным платьем.
Ненавистные тряпки, которые сразу же вызывают прилив слёз к моим глазам. Всхлипываю, отстраняя алкоголь ото рта. Ставлю его на столик, наплевав на то, что могла промахнуться.
Устала. Устала держать это всё в себе. Карина ничего не могла сделать в этой ситуации, а отец… Просто сказал, что всё наладится. Человек, которому я доверяла больше всего на свете, просто отказывался мне помогать. Я видела это по его глазам. Он даже не пытался предложить мне помощь, хотя я знала, что мог.
Даже не попытался. Да, моя компания потеряет огромную часть денег, все наработки, но ведь… Папа может просто дать мне их? У него несколько компаний, которые шли не так хорошо, но они шли. Можно было бы поднапрячься, нахвататься кредитов, что-то сделать, но…
Он даже не рассматривал этот вариант, потому что не хотел.
Для него Рома — любимый и единственный будущий зять.
И ненавистный мной.
Резко встала обратно на ноги, не контролируя себя. Гнев заполняет всё тело, лёгкие, сердце, душу, проникая даже под кожу. Делаю несколько шагов к шкафу, на котором висело то самое платье, которое я первым выбрала в том салоне.
Найти то самое, с первого раза — огромная удача. Но не в моём случае. Оно разонравилось мне и стало самой худшей покупкой за всю жизнь.
Потянувшись к нему руками, обхватила ненавистный шёлк ладонями и рванула на себя, разрывая девственно-белую ткань и срывая на нём всю свою злость.
Глава 44
Смотрю на телефон в своих руках и хорошенько раздумываю прежде, чем нажать на зелёную кнопку вызова.
Сверлю цифры взглядом и спустя несколько секунд решительно нажимаю на дисплей, прислоняя телефон к уху.
Протяжные гудки раздражают, но мне пришлось слушать их.
Когда они резко прекращаются, слышу короткий шум и тонкое, девичье:
— Да?
— Здравствуй, Анна, — начинаю как можно дружелюбнее. — Это Кристина Гордеева. Мы не могли бы встретиться с вами и переговорить? Допустим, сегодня вечером.
— Ах, Кристина, привет, — радостно восклицает, но потом сразу же говорит тише, даже немного разочарованно. — Я, к сожалению, не могу. Улетела в Нью-Йорк по работе, буду через неделю. Что-то срочное или это можно решить через телефон?
Вот засада. Неделя — слишком много. Потому что через двенадцать дней у меня свадьба. А мне нужно нарыть на Рому что-то ещё, чтобы показать отцу, что он не такой пушистый, как кажется. Возможно, когда папа увидит, какой Березников на самом деле, отменит эту свадьба? Шансов мало, но они были.
— Это дело касается моего жениха и твоего мужа.
