Кейд поднимает одну бровь и качает головой.
— И что мы будем делать, когда копы, охраняющие вход, увидят, что у нас нет раненого парня, чтобы попасть внутрь?
С самодовольным видом, Майкл смотрит на меня. Он тянется вперед и хватается за нижнюю часть моей футболки, быстро поднимает ее, прежде чем я успеваю его остановить.
— О, я почему-то думаю, что настоящая травма не будет проблемой, да, босс?
Кейд видит кровь, стекающую по моему животу, разошедшиеся швы, торчащие из моей вновь открытой раны, и немного бледнеет. Я совсем забыл о том, что Кейд Престон не выносил вида крови. Похоже ничего не изменилось.
— Оу, черт возьми! — говорит он, потирая рукой рот. — Разве это не больно, чувак?
Я смотрю на всех троих самым мерзким взглядом, на какой только способен. Да, это чертовски больно. Да, я чувствую себя дерьмово. Если честно, не совсем уверен, как долго буду в сознании, если продолжу терять кровь с такой скоростью.
— Нет, придурок. Я в порядке. А теперь пойдем.
***
Другой вход в Св. Петра — это служебный, не используемый для экстренных случаев. Здесь меньше людей, пара копов охраняют дверь и блокируют любого от входа или выхода. Как я и сказал, Лейси бежит вперед и отлично справляется со своей задачей.
— Мой друг, он... его ранили! Он потерял много крови. Вы должны впустить нас внутрь!
Копы не купились на это, пока Кейд и Майкл не вытащили меня из-за угла, мои ноги волочатся за мной, и они видят мою кровь. Кровь из раны пришлось использовать, измазав мои руки и лицо, чтобы все выглядело более драматично.
— Эй, эй, какого хрена, мужик? Вы должны отвести его к главному входу! — говорит Кейду младший из полицейских, поднимая руки.
— Он выглядит так, будто у него есть время, чтобы идти к главному входу, придурок? Он, бл*дь, истекает кровью!
Я кашляю для пущего эффекта, издаю болезненный стон и сгибаюсь пополам. Должно быть, выгляжу дерьмово. Я никогда не был особо загорелым, но сейчас предполагаю, что выгляжу смертельно бледным.
Полицейские смотрят друг на друга, не зная, что делать.
— Эта больница закрыта на карантин, сэр. Возможно, вам следует поехать в другую больницу, — говорит старший, более опытный парень.
— Он умрет раньше, чем мы туда доберемся, — шипит Майкл.
— Да. И если он умрет, это будет на вашей совести, — добавляет Лейси, слезы текут по ее щекам. Может быть это капли дождя; но в любом случае, это работает в нашу пользу. Копы, похоже, готовы отступить. Они бросают друг на друга нерешительные взгляды, и я думаю, что мы закончили... Но потом, старший говорит:
— Карантин — это карантин не просто на словах. Мы не можем рисковать. Я могу попросить прислать скорую...
Кейд скользит по грязи, когда я выпрямляюсь, отталкиваясь от двух мужчин, поддерживающих меня. В два коротких шага преодолеваю расстояние между мной и тем парнем, который говорил, — схватив его лицо ладонью, толкаю назад. Он отшатывается на шаг; я отпускаю его, отдергиваю руку и размахиваюсь изо всех сил, врезаясь кулаком ему в скулу. Все происходит так быстро, что парень едва успевает среагировать. Я сбиваю его с ног, затем Кейд бросается вперед и бьет кулаком в лицо другого парня, достаточно сильно, чтобы его тело обмякло от удара.
Оба копа лежат без сознания на земле.
Выдохнув, Кейд выпрямляется, переводя взгляд с тел на меня и обратно.
— Ничего противозаконного, да? Я уверен, что в штате Вашингтон нападение на полицейского считает незаконным, — говорит он.
Майкл обходит его, наклоняется и поднимает одного из полицейских за лодыжки. Он тащит его прочь, мрачно улыбаясь.
— Что я говорил? Каждый гр*баный раз.
В свою защиту могу сказать: к черту этих ублюдков. Они не собирались нас впускать, а с разъедающей болью в животе я определенно не самый, бл*дь, терпеливый человек. Мы оттаскиваем копов с глаз долой и усаживаем у низкой стены небольшого здания, в котором, судя по жужжанию, доносящемуся изнутри, находится один из генераторов больницы. Одеваем наручники на полицейских, разбиваем их рации, оставляем их под дождем, перед этим я забираю их ключ-карту, которая позволит нам войти в больницу.
Ключ-карта срабатывает. Внутри больницы мы вглядываемся в вывески палат, пытаясь найти Слоан. Разделение, плохая идея, но больница Св. Петра чертовски огромна. Нам нужно обыскать много помещений и быстро. Именно поэтому я и позвал Майкла: чем больше глаз, тем лучше. Договорившись встретиться через полчаса у бокового выхода и получив отчетливый приказ держаться подальше от Чарли, Кейд и Майкл отправились обыскивать отделение неотложной помощи, — самое вероятное местонахождения Слоан, но также это место наибольшего скопления людей, которые могут узнать меня и Лейс. Эти гр*баные фотографии, которые копы развесили везде — большая заноза в моей заднице, как и тот факт, что Лейси сбежала из больницы хотя не прошло и двенадцати часов после попытки самоубийства. Это значит, что нам двоим нужно придерживаться более тихих зон — столовая, раздевалки, уровни администрации наверху и реабилитационные отделения.
В столовой полно народу. В основном пациенты и члены их семей, очевидно, желающие держаться подальше от тех мест, где, по их мнению, они могут заразиться какой-нибудь мерзкой супер-заразой. Я посылаю Лейси в столовую, чтобы она тщательнее осмотрела помещение; она ничего не находит. К счастью, никакого Чарли. Слоан тоже нет. Вообще никаких врачей, кроме одного парня, индийца, который входит в помещение, когда мы уходим. Это тот самый доктор, который помог Слоан с Лейси, когда я принес ее сюда и рухнул вместе с ней на пол в приемном покое, истекающей кровью. Но на этот раз не Лейси истекает кровью в больничном коридоре. Это я. К счастью, парень не замечает, как ярко-красные капли капают на пол.
Мы обыскиваем реабилитационные палаты, переходя из комнаты в комнату так незаметно, как только можем. Лейси идет по правой стороне коридора, я — по левой. Слоан нет, но натыкаюсь на кое-что, от чего у меня голова идет кругом. Вернее, на кое-кого.
— Здесь ничего, Зет. Нам нужно подняться на этаж выше. Пошли, — говорит Лейси, но ее голос приглушен ревом в моей голове.
Я чувствую ее маленькую руку на своем плече и чувствую, как она оглядывается вокруг, чтобы увидеть, что меня остановило. Она не узнает женщину, лежащую в постели, подключенную к тысяче машин, но я узнаю.
— Кто это? — спрашивает Лейси, ее голос становится громким и четким, когда рев внезапно прекращается.
— Это подружка Чарли, — говорю я ей, хотя «подружка», — неподходящее слово для описания Герцогини. В старомодном смысле она — воплощение любовницы гангстера. Возлюбленная мафиози. Только Чарли не итальянец, а англичанин. Она плохо выглядит, будто умирает, в этом нет ничего удивительного. Удивительно то, что она еще жива. И то, что моего бывшего работодателя здесь нет.
— Она ударила тебя ножом, — просто говорит Лейси. Ее маленькая рука сжимает дверной косяк, костяшки пальцев побелели.
— Да.
Вхожу в комнату, затаив дыхание. Если бы в этой постели был кто-то другой, кто решился приставить нож к моему животу, моя реакция была бы более бурной. Но Софи лгали очень долго. Я не сержусь на нее. Конечно, злюсь, что меня пырнули ножом, но не могу винить ее. Не знаю, как, она узнала все о Чарли за последние тридцать или около того лет, она также узнала обо мне. Она сказала мне об этом. Ее голос, задыхающийся от ярости, звучит в моей голове, — «... И я знаю о тебе тоже». Наверное, я предал ее так же, как Чарли. Она практически вырастила меня, играя роль суррогатной матери, а я скрывал от нее, кем являюсь на самом деле. Она, возможно, единственный человек на земле, которого я пытался оградить от этого. Она всегда была такой... безразличной к окружающему миру.
Наблюдаю, как поднимается и опускается ее грудь, сопровождаемая низким шипением аппарата, наполняющего ее легкие кислородом. Она в очень плохом состоянии. Лейси подходит ближе к постели Герцогини, осторожно вглядываясь в пустую оболочку тела, лежащего на кровати. Она выглядит зачарованной, болезненно заинтригованной тем, что видит. И медленно оглядывает ее с головы до ног, а затем очень осторожно протягивает руку и берет Герцогиню за руку.
