— Нет. Я не работаю под вашим начальством. Мне нужно принести завтрак Лизе.
— Вай! Лучше просись на картошку! — шепчет посудомойщица, выгружая посуду на стол.
— Почему?
— Лиза в этом доме гостила несколько раз. Ой, ее пребывание несколько девушек хороших не пережили…
— Как? — дрожащим голосом. — Они что, м-ммертвы?
В ответ раздается смех, даже Зарема смеется, придерживая ладонью живот.
— Глупая, ой, глупая!!! Живы все, но долго не задержались! Всех уволили. Лиза кровь многим испортила! — с сочувствием смотрит на меня посудомойка.
Я, конечно, ничего хорошего от Лизы не ждала. Но когда она в третий раз забраковала завтрак, я была готова лезть на стену. То чай слишком горячий, то тунца слишком мало, то авокадо не первой свежести. На четвертый раз я не стала просить работников кухни ничего переделывать, просто постояла без дела пять минут и вернулась с тем же чаем, салатом и тостом.
Лиза жеманно воздела глаза в потолок.
— Неужели ты смогла… сгодилась хоть на что-то. Прислуживать — это не ноги раздвигать! — добавила ехидно. — Стараться нужно! Теперь слушай мои поручения. Запоминай!
Лиза начала перечислять какие-то глупые поручения. Я почувствовала себя Золушкой. Лизе осталось только смешать бобы и золу… Я приуныла, а Лиза была только рада. Потому что она получила в свое распоряжение личную рабыню, которой может потакать, как душе угодно!
Мало мне одной Лизы — капризной, как стая выдр, так в гости приезжает еще ее сестрица. Татьяна. Как героиня романа Пушкина “Евгений Онегин”. Только этой Татьяне было далеко до пушкинской героини. Если Лиза была можно сказать эталоном современных стандартов красоты — тонкий узкий нос, подкачанные губы, увеличенная грудь, смуглая кожа прямиком из солярия… Вынуждена признать, что Лиза — мажористая красотка! Таких много. Но мужчины таких любят!
Наверное, Лиза пошла в маму. Потому что сестра Татьяна разительно отличалась от Лизы внешне. К её несчастью, она пошла в своего отца и лицом, и фигурой. Иначе говоря, она была приземистой и очень крепкой. Ещё немного, и её можно было назвать толстушкой. Пока же Татьяна выглядела как упитанная, ни в чём себе не отказывающая дама. Она была младше Лизы, но из-за полноты и особенностей лица выглядела, как старшая сестра.
— Ой, давай посекретничаем, как в старые добрые времена! — сюсюкалась Лиза со своей сестрой, встречая её в гостиной. — Муа-муа!
Лиза поцеловала воздух возле щёк сестры и тащит её за собой.
— Не терпится тебе всё здесь показать! Саид такой мужчина… М-м-м-м… Горячий, властный, состоятельный! — щебечет громко, проходя мимо меня. — Настоящий мужчина.
— Ну да, ну да, — кивает Татьяна. — Не бросил тебя даже после аварии. Бедняжка. Теперь у тебя ни за что не будет семьи!
Слова Татьяна словно бьют Лизу по больному месту. Её светлые глаза наполняются горошинами слёз. Но она смахивает их изящно.
— Врагу не пожелаю пережить то, что пережила я. Эта агония… Эта боль! Но я выжила и всё равно заняла место рядом с достойным мужчиной.
Сестрицы идут под ручку. Они поднимаются по лестнице, делая круг по дому. Они отсутствуют полчаса или даже больше, а я в это время помогаю на кухне. Лучше уж картошку Зареме чистить, чем слушать, как две змеи обмениваются плевками ядом.
Сёстры, но друг друга терпеть не могут! Это видно сразу же. Татьяна завидует красоте Лизы, а Лиза постоянно подчёркивает свою красоту на фоне неказистой Татьяны.
— Алиса, тебя вызывают! — громко говорит горничная, залетая на кухню. — Хозяйка недовольна! Бегом! Пока нас всех из-за тебя не уволили!
Мне приходится снять перчатки, вымыть руки и явиться в просторный зал, предназначенный для просмотра кино.
В доме Саида Ахмедова есть целый домашний кинотеатр. Даже выходить никуда не надо, если захочешь насладиться новинками кинопроката. Здесь есть всё — уютные кресла, низкие столики, соответствующая атмосфера и очень мощная акустическая система для полноценного, объёмного звука.
Сейчас две сестры сели на маленькие диванчики и капризно выбирают, какой фильм посмотреть. Спорят, как две визгливые курицы.
Лишь при моём появлении они смолкают и наперебой говорят мне, что принести.
Я стараюсь запомнить, но было бы неплохо записать.
— Есть заварные пирожные? — спрашивает Татьяна. — Если нет, пусть испекут!
— На моём месте? Я между прочим за естественную красоту, а ты всё на диетах сидишь, высохла, как вобла! Боишься, что за лишнюю калорию Ахмедов тебя хотеть не будет? — злобно посмеивается Татьяна. — Я вообще сомневаюсь, что ваш брак долго продержится! Может быть, договорённость между семьями сохранится, но настоящим ваш брак не будет! Не видать тебе горячих ночей с мужем…
— Почему?!
— Потому что тебе всё женское нутро вырезали! — жестоко говорит Татьяна. — Все женские гормоны именно там вырабатываются. На первое время тебя и смазка будет выручать, но потом влечение исчезнет. Ах, забыла… Тебе вообще НЕЛЬЗЯ! Феромоны, Лизонька! Ты бы знала, что это такое, если бы прокачивала свои мозги, а не задницу!
Лиза злобно сжимает кулаки, вскакивая. Но потом замечает меня. А я так и застыла, слушая злобную перебранку двух кумушек.
— Почему ты здесь до сих пор стоишь? — выкрикивает как хабалка базарная. — Пошла вон! Тебе дали распоряжение! Принеси немедленно!
— Кстати, кто это такая? — хмыкает Татьяна. — Та самая суррогатная мама? Вернее, не суррогатная, если она вынашивает ребёнка от Саида. Уверена, он её трахал! Может быть, до сих пор трахает… — посмеивается с такой ненавистью глядя в мою сторону.
Змеиное кубло!
— Он её НЕ трахает! — возражает Лиза. — Он меня хочет.
— Хочет, но не может! — фыркает Татьяна. — Может быть, я тебя подменю? — хихикает. — С феромонами у меня полный порядок, а восточные мужчины любят тех, у кого есть за что подержаться! — намекает на свой толстый зад и большие сиськи.
Лиза верещит в ответ что-то ещё. Но я уже пулей выметаюсь прочь из этого кинозала.
Слёзы собираются на глазах. Права была служанка — лучше сидеть и перечищать гору картошки — от неё пачкаются руки, а не душа.
Ведь эти две кумушки меня с ног до головы оплевали, смотря на меня, как на ничтожество.
***
На этом мои испытания не заканчиваются. Лиза заявляет, что сестра погостит некоторое время в доме Саида. То есть будет жить неделю или даже больше!
Я кисло улыбаюсь в ответ на эту новость. Валюсь с ног от усталости поздно вечером. Не слышу, дома ли Саид… Появился или нет этот бездушный монстр?!
Посреди ночи меня будит что-то. Дурной сон приснился. Про отца. Как будто мой несчастный папенька совсем спился и пошёл просить милостыню. Мне даже во сне за него стыдно стало, но во сне я от него отвернулась, и он помер от обморожения.
Дурной, плохой сон!
Я вскакиваю на кровати, обливаясь холодным потом. Мой отец продал меня. Поступил как с вещью! Но он дал мне жизнь. Возможно, он просто сломался, и я зря думаю о нём с такой злобой. Нужно будет попросить Саида разрешить видеозвонок. Вдруг мой сон — в руку?! Навряд ли папа обморозится в конце лета, но кто знает, где нас подстерегает опасность? Вдруг по пьяни забредёт куда-нибудь, в промышленную зону, где есть большие холодильники, окочурится и…
Как же страшно представлять смерть родного человека. Зуб на зуб не попадает! Мне приходится стаскивать с тела ночнушку. Она насквозь пропиталась потом и запахом страха.
Зайдя в ванную, кручу кран. Из душа вырывается ледяная вода, а горячая отказывается идти. Наверное, водонагреватель в моей ванной сломался.
Лечь спать?! Но мне хочется смыть с себя негатив ночного кошмара…
Расхрабрившись, я беру халат и осторожно выхожу в коридор. Уже очень поздно. Тишина… Нет никого.
Я крадусь как воришка в сторону гостевой ванной комнаты. Там наверняка всё в полном порядке. Поворачиваю за угол… На полу лежит прямоугольник света, падающий из-за приоткрытой двери ванной.
